Санин Евгений - Белый гонец Страница 7

            - Успеешь еще! Ты лучше скажи, как тебе мой подарок? – явно переводя разговор в другое русло, обратился он к другу. - Определил хоть, что это такое?

            Стас неопределенно пожал плечами, взглянул на монету, еще раз пробежал глазами по надписи и… мигом забыл о том, что хотел узнать от Лены.

            - Василе… Басиле?.. Эврика! Базилевс!!! – воскликнул он и обвел Ваню с Леной восторженным взглядом. Все мысли о кладе, все обиды на Ваню были мгновенно забыты им. - Ребята, вы можете не поверить, но в вашей Покровке произошло нечто из ряда вон выходящее!..

            - Что?! – в один голос – Ваня с ужасом, а Лена с надеждой – ахнули брат и сестра.

            Стас выдержал таинственную паузу и ответил:

            - Я, кажется, сделал сейчас открытие века!

            - Какое еще открытие? – снова в один голос отозвались его друзья, только теперь Ваня с облегчением, а Лена – разочарованно.

            - Научное! Вот смотрите!

            Стас показал кружок:

            - Видите слово внизу? Так вот оно читается, не как Василий, а как базилевс, то есть, значит – царь!

            - Ну и что? – недоуменно взглянула на Стаса Лена.

            - И какая же это монета, если она из свинца? – добавил, с явным сомнением, Ваня.

            - В том-то и вся суть открытия! – многозначительно поднял палец Стас. – Вы про медный бунт когда-нибудь слышали?

            Ваня, припоминая, наморщил лоб:

            - Был такой. Это мы, кажется, даже в школе проходили!

            - Правильно, при царе Алексее Михайловиче. – уточнил Стас. – Во время его царствования стали выпускать вместо серебряных - медные монетки, из-за чего в народе поднялось страшное возмущение. При Николае Первом тоже на правах серебряных выпускали медные монеты, на которых прямо так и писали: «Две копейки серебром»…

            - При нем еще и платиновые монеты были! – заметил Ваня и, спохватившись, что сболтнул лишнее, приложился к банке с компотом.

            Лена красноречиво показала на него глазами: мол, видел?

            Стас в ответ только головой покачал: неужели и платиновые монеты были в кладе?

            «Целых три!» - показала на пальцах Лена.

            Ваня, оглянувшись, заметил это, но Лена тут же нашлась:

            - Я говорю – и три копейки серебром тоже писали!

            - А-а… - тут же успокоился Ваня.

            - Так вот, - продолжал между тем Стас. – Наша история знает про замены серебряных денег медными, но в ней нет ни слова, что такое было и со свинцом! Может, и бунты даже из-за этого были! Только об этом пока никому неизвестно!

            - Ой, Стасик, - прижала ладошки к щекам Лена, - тебе, наверное, теперь кандидата наук дадут! А то и профессора!..

            - Ага, кислых щей! – усмехнулся Ваня и, перехватив рассерженный взгляд друга, пояснил: - Ты, наверное, из-за своей истории химию плохо учил! Это ведь что? – презрительно щелкнул он по кружку. - Свинец!

            - Ну и что? – защищая, накрыл его ладонью Стас.

            - А то, - обращаясь поочередно то к нему, то к сестре, заявил Ваня, - что наша история точно знает все, что у нас было в последние сто-двести лет. И каждый бунт, и каждую монету! А дольше свинец в земле не лежит! Я вон кастет из него, с которым на дискотеку в Круги ходил, обронил осенью в мазутную лужу, весной нашел – одна труха!

            - Но если условия хранения были идеальными, сам говоришь, не в мазуте, а под камнем ее нашел, почему ей не сохраниться? – возразил Стас и возмутился. - Да что мы зря спорить будем? Сейчас же передам Владимиру Всеволодовичу факс с прорисью этой монеты с вашей почты! – он зажал непонятную монету в кулаке и решительно шагнул к двери.

            - Стой! Куда?! – роняя за собой стул, закричал Ваня.

            Он готов уже был закрыть собой выход. Но Стаса неожиданно остановила… Лена.

            - А у нас, Стасик, и почты тоже нет! – почему-то со вздохом предупредила она.

            - Ничего, у меня телефон есть! – махнув рукой, мол, что теперь взять с вашей Покровки, заявил Стас и подрагивающим от волнения пальцем набрал нужный номер.

            К счастью, бесконечно далекий от техники Владимир Всеволодович оказался рядом с телефоном, отдыхал от работы, иначе бы просто отключил его и вообще нашел с первого раза нужную кнопку.

            Стас быстро выпалил суть своего открытия и, по просьбе академика, стал описывать каждый из найденных Ваней предметов.

            - Это он так информацию собирает, чтобы дать точный ответ! – шепнул он друзьям и после описания очередного предмета говорил:

            - Так… так… понял… как вы сказали – писало?

            Предметы, наконец, закончились. Стас в счастливом ожидании плотнее прижал телефон к уху, и вдруг улыбка сползла с его лица:

            - Как это не монета? - жалобно пролепетал он.

            - Ха! А я что тебе говорил? – торжествуя, затеребил его за руку Ваня.

            Но Стас отмахнулся и замолчал, продолжая еще более внимательно слушать академика.

            - Ой, как жалко! И Стасика, и вообще… - прошептала Лена. – Вот тебе и открытие века…

            - Не открытие, а - закрытие! – довольный тем, что именно он оказался прав, радостно объявил Ваня.

            Минут пять, не меньше, выслушивал Стас академика. Наконец, отключил телефон и, загадочно улыбаясь, сказал:

            - Значит, так! Почти все это – древнерусские вещи домонгольского периода. Это – бляшка от конской сбруи, это накладка от рукоятки плети знатного половца, может быть, даже хана. Это – обломок нашей, русской стрелы. Это часть засапожного ножа. Это рыболовное грузило. Это, тут Ваня действительно прав, не гвоздь, а писало, то есть то, чем наши предки писали на навощенных табличках и бересте. Это ключ от двери. А это… - торжествуя, поднял над собой красноватый кружок. – Свинцовая печать самого великого князя Владимира Мономаха!

            - Свинчать? Мономаха?! – ахнула Лена. – Того самого, что – «тяжела ты, шапка Мономаха»?!!

            - Легковата что-то шапка получается! – язвительно посмотрел на нее Ваня и с усмешкой напомнил Стасу: - Ты же ведь сам только что говорил, что тут написано «базилевс»!

            - Да, говорил, – невозмутимо кивнул тот. - Но - ошибся. Даже великим ученым свойственно ошибаться! Я думал, что это титул, а оказалось – и правда, имя. Не базилевс, а Василий. И вся эта надпись по-древнегречески читается «Кирие тосодуло Василие!», то есть, по-русски: «Господи, помоги Василию!»

            - Ну, а при чем тогда Мономах? Ведь он же – Владимир! – не отступал Ваня.

            - Правильно, - опять согласился Стас. - Владимир Всеволодович и это мне объяснил. В те времена у каждого человека было два имени – одно языческое, а второе - данное ему при крещении. Владимир Мономах во святом крещении был назван Василием, в честь святого Василия Великого, чей лик мы и видим на этой печати. Возможно, она скрепляла какой-нибудь важный государственный документ, может, висела на дарственной, хотя бы на вашу Покровку, но, скорее всего, была на грамоте Мономаха, которую куда-нибудь вез его гонец!

            - Ну, дела… - покачал головой Ваня, обходя Стаса так же ошеломленно, как тот недавно вокруг Лены с коляской. – И… сколько ж… она… может… стоить?

            - Как тебе не стыдно! Она же бесценна! – возмутилась Лена.

            - Почему, всему на свете есть цена! Я сам каталоги видел! – убежденно заявил Ваня.

            - Не спорьте! – остановил их Стас. – Ленка права - этой реликвии действительно нет цены. А твоя, Ванька, правда в том, что у коллекционеров действительно все покупается и продается! Что же касается этой печати… - на миг задумался он, - Владимир Всеволодович говорит, что, судя по описанию, это - неизвестный науке экземпляр, то есть единственный в мире. И если редкие монеты стоят недешево, то думаю, такая печать, да еще в такой сохранности, стоит не меньше тысячи долларов!

            - Тысячи? Долларов?! – на Ваню больно стало смотреть.

            Глаза его выпучились, губы скривились. Казалось, он вот-вот заплачет.

            - Так что же, выходит, она одна стоит больше всего того, что я получил?.. Что мне дали?.. - прошептал он и в поисках сочувствия посмотрел на сестру.

            Но та и не подумала утешать его.

            - Так тебе и надо! – без тени жалости сказала она и, подойдя к Стасу, спросила:

            - А можно мне тоже хоть немножечко подержать ее?

            - Конечно! – охотно согласился Стас. – Только, смотри, осторожно.

            Лена бережно – как только могла – взяла нагретую в его руках печать, склонилась над ней и прошептала:

            - Надо ж… Века на ладошке…

            - И целая тысяча долларов!.. – никак не мог успокоиться Ваня.