Вторая вожатская (СИ) - Виктор Юрьевич Молчанов Страница 9

   – Валер, а ты свободен, а?

   Куда клонится дело, каждый раз было ясно и без прелюдий. Валерка брал колоду, серьёзным тоном просил Катерину не комментировать процесс и начинал таинство. Анночка тоже пришла на гадание. Пришла не в первый день, не во второй, даже не в третий. Пришла, присела на кровать к Валерке, улыбнулась и мягко так спросила:

   – А мне погадаешь?

   – А почему бы и нет? – развёл он руками, – Вроде дел особых на горизонте не маячит.

   – Только мне на червонную даму, ладно?

   – Как скажет госпожа. А если ещё и ручку позолотишь, всю правду скажу, ничего не утаю, что было что будет,.. – начал Валерка подделываясь под манеру привокзальных цыганок.

   – Да ну тебя, ты по серьёзному давай. Ведь суть не изменится, будешь ты цыганку строить или нет, не так ли?

   – Правда твоя, красавица! – ещё цыганским тоном выдал парень и тут же перешёл на обычный тон, – Червонная дама – не бубновая. Ты понимаешь, что за этим стоит?

   – Понимаю. – Кивнула Анночка и посмотрела ему прямо в глаза.

   Карты ложились криво. Выходило, что её в казённом доме ждёт король, что под сердцем пустые хлопоты, а всё кончится разлукой. Что бояться надо старшую подругу опять же казённую, которая достанет её через то ли выпивку, то ли боль. В общем, полный набор девичьей мути, которую через пять минут можно было забыть и сдать в утиль.

   – Спасибо, – просто сказала Аня, когда Валерка перевернул, сбросив, последнюю карту, – А теперь, дай мне, пожалуйста, ключ от второй... Обдумать надо.

   – Ты разве куришь? – искренне удивился Валера. Батурлина до сегодняшнего дня ни разу ни брала у него ключ, да и запаха от неё он не чувствовал.

   – Да, я просто с девчонками всё. А ты ключи дашь?

   – Держи, только... жаль.

   Он протянул ей ключи. Их руки сошлись, остановились на мгновение и вновь разошлись. Глаза смотрели в глаза. А глаза у неё были серые и почему-то очень грустные.

   – Ну, подумай.

   – Ага.

   Она вышла. А Валерка тоже сидел и думал. Думал, что вот есть девчонка, которая могла бы и не курить, а... Он сам не курил, пару раз ему попадались девушки, которые дружили с сигаретой, но больше двух встреч с ними у него не получалось. Ему было просто неприятно целовать человека, от которого воняет урной. Это как прикрыть глаза -...а перед тобой не девушка, а нечто в телогрейке и кирзачах с цигаркой в уголке перекошенного ртища. Фу. Да и среди его мокрощёлок большинство курильщиц было ситуативными. Втихую от мамок в лагерь купили по пачке, чтоб не казаться чистюлями, теперь по сигаретке в день как бы курили. То есть неумело поджигали, делали две-три затяжки не вовнутрь и сидели в компании, вертя тлеющую сигаретку между пальцев. Такими были и Обухова и Юлька Новикова, её подружка. Да та же Машка Пунина. Вот по кустам шоркаться – хоронясь от вожатых и строя из себя Тома Сойера – это её всё. А когда разрешено, так какой интерес? А Анночка сейчас шла курить не за компанию, а одна, на «подумать». Это был совсем иной аспект, это как пить самому с собой, чокаясь с зеркалом. И ему было её искренне жаль...

   Кстати, о Пуниной. Когда Мария перестала клянчить у него ключ от второй вожатской, Валерка слегка насторожился. Если у девчонок верх каверз – покурить, то он знает, где и с кем они отрываются, а если этот вид самостоятельности закончился, значит наступил новый, не так ли? И теперь самое важное было не упустить этот момент. А помогла с этим ему снова командирша первого отряда. Случилось это день на пятый, как раз после очередного их столовского дежурства. На этот раз дежурила двадцать первая. Двадцать шестая тоже хотела к этому делу присосаться, но Светка Морозова их отшила, сказав, что они хорошо смогут и без гороха справиться. Катю двадцать первая тоже с собой не звала, но та пришла сама. В общем, получилось так, что оба вожатых крутились возле столовой, а большинство «Хулиганок» были предоставлены сами себе. Обычно, в такие редкие моменты девки или валялись на койках, если погода не очень, или тусовались группками по территории, сильно не светясь перед лицами, облачёнными властью, которые могли их куда-нибудь припахать просто чтоб делом были заняты.

   Так вот, после обеда девчонки посуду перетаскали на кухню, где Санёк с Гошей Комахиным, сыном заведующей, принялись её перемывать, скинули фартуки и отправились, не шибко торопясь, в корпус. Торопиться было незачем от слова «совсем». Валерка слегка приотстал, и вдруг навстречу ему летит назад Анночка, а глаза – в пять копеек:

   – Валер, иди скорей, там в двадцать шестой чужие.

   Какие чужие могут быть на территории лагеря? Валерка прибавил шагу, девчонка за ним уже еле поспевала.

   – Откуда известно?

   – Стучались к ним. Они не открывают. Чем-то припёрли.

   Ну, чудачки на букву "М", вот как чуяло его сердце.

   – Погоди паниковать, может всё ещё не так страшно.

   Светка Морозова тоже была тут. Хитренькая мордочка Крикалёвой виднелась из-за двери.

   – Спокойно. Катя где?

   – Так она ещё...

   Ага, Она вроде как в столовой. Чёрт, безнадзорный отряд мог натворить чего угодно, особенно если командир – тоже на дежурстве.

   – Эх, Моррро... Светка, стой на шухере. Если старшАя или заведующая замелькают на горизонте – дай знать.

   – Ага...

   – Не «Ага», а «так точно». Крикалёва, да не прячься, поди сюда.

   – Ну?

   – Баранки гну. Под окно у двадцать шестой встань. Я скоро. Аня – со мной.

   Вдвоём они забежали на второй этаж, остановились перед двадцать шестой.

   – Туки-тук, – как ни в чём не бывало, постучался в дверь Валерка, – Из энибоди хоум? Есть дома кто?

   За дверью зашуршали.

   – А чего надо?

   – Поговорить треба.

   – Щас, оденемся. Погоди, Валер, пять минут, а?

   – Хорошо, я никуда не тороплюсь, – И Валерка тихонько принялся постукивать правой рукой в дверь, демонстрируя, что он тут и никуда уходить не собирается. Левой он подозвал к себе Анночку и, через пять секунд уже она постукивала всё так же равномерно, как и Валера, а он уже мчался вниз по лестнице.

   Как Валера и предполагал, окно из двадцать шестой было уже приоткрыто, и оттуда спускалась вниз простыня. (Вот они способы использования не по назначению, которые он сдуру-таки поведал подопечным