Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция» Страница 12

войну. Не только Штурмину или Колобову, а всей вертикали власти, показали, что готовы

расправиться с любым, кто встанет у бандитов на пути. В тот же день Борис созвал

оперативное совещание, поставил «на уши» силовиков. Но местным не очень доверял,

потому для решительных действий привлек силы из центра. В кратчайшие сроки по всему

краю прошли спецоперации с обысками и арестами. Согласованными действиями соседи

помогли на своих территориях задержать нескольких видных членов преступных

сообществ. И в течение полугода все крупные южноморские группировки оказались

обезглавлены и раздроблены. – Колобов перевел дух, точно ожидая похвалы за

проделанную работу.

Но Леднев молчал, не торопясь аплодировать. Знал, что так гладко звучит

развитие событий в устах докладчика, но не на самом деле. Победа над

действующими влиятельными преступными группировками – еще не победа вовсе, а

только начало тернистого пути. Ведь свято место пусто не бывает, и освободившийся

объем, в котором находился один, обязательно захотят занять трое. Это первый шаг к

кровопролитной криминальной войне, и не допустить ее – вот важнейшая задача

правоохранительных органов.

– Советнику своей работой удалось вычистить авгиевы конюшни, удалось наладить

отношения между ведомствами. А то ведь у нас, как у Райкина, помните: «К пуговицам

претензии есть? Нет. Пришиты намертво!» – а костюм носить нельзя. Каждый работу свою

делает, а контакта, взаимодействия между силовыми структурами нет никакого. Жили по

принципу: моя хата с краю, я ничего не знаю. А он выстроил систему в целом, а не только

отдельные элементы правоохранительной машины. После разгрома преступных

сообществ организованный им механизм помог удержать ситуацию от дестабилизации,

сохранить шаткое равновесие. Штурмин смог взять регион под контроль. Ему удалось

внушить страх преступникам, снискать уважение коллег. Раньше его никто не знал, его

имя не вызывало в обществе никаких эмоций. Теперь его любят и почитают.

– Да уж, – не удержался Леднев от выражения эмоций, памятуя, что в администрации

все сегодня крутится именно вокруг трупа советника. – Каков он был в работе? Я имею

ввиду характер, стиль управления.

– Борис из той породы людей, чьи слова не расходятся с делом ни при каких

обстоятельствах. Он исполнительный, трудоголик до мозга костей, не сомневающийся при

принятии решений, но при всем не замаранный в интригах. Что в наше время, согласитесь,

редкость. Несмотря на внешнюю неприступность, даже холодность, всегда

покровительствовал слабым, уважал сильных, безжалостно уничтожал тех, кто взял на

себя слишком многое. И не взирая на всяческие заслуги, чурался публичности.

– То есть врагов-то у него хватало, – сделал вывод Леднев из пространного описания

губернатора.

– Да как сказать, – Колобов замялся, плеснув себе в стакан еще немного воды, -

активная фаза противостояния закончилась уже давно. Сколько лет прошло! Если конечно

считать, что месть – это блюдо, которое подают холодным, то «да». Штурмин многим

отъявленным преступникам крови попортил, но большинство из них сидит, на сколько я

понимаю.

– А оставшиеся на свободе?

Губернатор неопределенно дернул головой.

– Не скажу точно. Поинтересуйтесь в полиции, им виднее.

Леднев, кивнул, согласившись с замечанием.

– А сейчас в крае никакого конфликта интересов не было?

– Конфликты всегда случаются, когда на таком уровне вопросы решаются, -

философски заметил Юрий Алексеевич, – ведь не учтешь интересы всех желающих. Но

чтобы из-за этого стрелять?.. Пожалуй, нет. Южноморский край сегодня – один из самых

стабильных регионов в стране, и по уровню преступности, и по сбалансированности

бюджета, и по социальному положению. Мы даже в сфере ЖКХ смогли навести порядок,

сделав ее практически полностью прозрачной. К тому же ни один чиновник в

администрации не имеет значительных полномочий, все глобальные решения

принимаются коллегиально. Для этого созданы многочисленные комитеты, подкомитеты,

комиссии. И люди в них тщательно перетасованы, чтобы иметь как можно меньше связей

между собой, ограничить влияние, исключить личную выгоду. Кстати, инициатором

создания подобной системы управления явился именно Борис Андреевич. Он не боялся,

как сейчас модно говорить, креатива, не боялся применять нетривиальный подход к делу.

Делая пометки в блокноте, Леднев уточнил:

– То есть в круг его обязанностей входили не только контакты с

правоохранительными органами?

Губернатор махнул рукой в его сторону, немного обескураженный вопросом:

– Конечно, Василий Петрович. Понимаете, бюрократия на Руси всегда делилась на

две категории: исполнители и начальники. Что при Петре, что при нынешнем руководстве

страной. И это – разные миры, имеющие лишь отдельные точки соприкосновения.

Исполнитель никогда не станет начальником, его карма – всегда быть клерком и

выполнять строго означенный функционал. Пик карьеры для таких – возглавить отдел из

себе подобных. Начальники – совсем иная каста, привилегированная: они решают,

совещаются, рекомендуют, определяют вектор развития вверенного им сектора. Будь то

район, город или, например, край. Их слово весомее гласа сотен рядовых клерков, их

мнение дорогого стоит, и они никогда не замарают себя ничтожной работой, – Колобов без

сомнения относил себя к высшей касте хозяев жизни. – А Штурмин удивительным

образом сочетал в себе лучшие качества и тех, и других. При необходимости скрупулезно

вникал в работу даже низшего звена бюрократической цепочки, анализировал

информацию по всей системе и принимал на основании полученных данных единственно

верное решение. Перед ним можно было поставить любую задачу, даже самую

невыполнимую, и нисколько не сомневаться, что результат будет только положительный.

Он в кратчайшие сроки делал то, над чем другие бились месяцы, если не годы.

– А точнее?

Губернатор точно спустил пар, сложив губы трубочкой и издав протяжное: пффф!

– Все! Советник делал все, о чем его просили, – подумав секунду, он уточнил, – я

просил! Больше указаний ему дать никто не мог.

– И о чем же вы его просили? – не унимался Леднев.

Свидетели часто растекаются мыслью по древу, уходя от основной темы разговора.

Увлеченные воспоминаниями или даже собственными фантазиями, погружаются в такие

глубины, забредают в такие дебри, что вернуть их в прежнее русло оказывается сложно. С

губернатором был не такой клинический случай: осознанно или нет, он лишь сдабривал

свой рассказ излишними деталями и впечатлениями, казавшимися ему необычайно

важными. Его стоило только немного подправить, чтобы остаться на прежнем пути.

– Ни о чем, что могло бы спровоцировать его смерть.

– Подробнее, пожалуйста.

– Пожалуйста! – в тон Ледневу ответил Колобов, ощущение, что его допрашивают

как полукриминальный элемент, вызывало тошноту. – С тех пор, как силами Бориса

Андреевича в крае воцарился порядок, работы у него поубавилось. Продолжая курировать

вопросы безопасности и координировать деятельность силовиков, Штурмин охотно

подряжался на другие значимые проекты. Я нисколько не сомневался, что ни копейки из

бюджетного финансирования не пройдет мимо, не осядет в карманах нечистых на руку

чинуш. – Губернатор скорчил гримасу отвращения. – Не мне вам рассказывать, что

коррупция – бич современного общества и власти. Кто какой инвестпроект осуществляет,

тот с него и кормится. Мне турки предлагали дорогу построить в два раза дешевле, чем

наши. А почему?.. – он задал вопрос и сам же на него ответил. – Откаты! А Борис

Андреевич – человек другого измерения, бессребреник. Служил обществу, работал ради

идеи. За все время – ни одной жалобы, ни одного подозрения! Может, и были какие статьи

личного обогащения, но только не за государственный счет. Сами понимаете, в

современных условиях такое поведение – невиданный героизм.

– Возможно, – сдержанно ответил Леднев, не торопясь с выводами. –

И много проектов находилось в ведении Штурмина в последнее время?

В глазах Колобова проскочила искра удивления. Для него обязанности советника виделись

столь очевидно, что любые вопросы становились неуместными,

тем более их многократное повторение.