Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция» Страница 13

столь очевидно, что любые вопросы становились неуместными,

тем более их многократное повторение.

– Конечно. – Он вскочил с занимаемого места, подошел к скрытому за стеновой

панелью сейфу и, недолго повозившись с кодовым замком, выудил несколько папок с

документами. – Вообще, Борис Андреевич прямо или опосредованно принимал участие в

реализации различных программ в Южноморске, фактически стал вторым человеком в

крае после меня. Но особое внимание уделял трем: там колоссальный бюджет, просто-таки

гигантские объемы строительства. Скажу прямо: мы сильно облажались с реконструкцией

городского вокзала и морского порта – из-за халатности и жуткого непрофессионализма

участников с обеих сторон сроки сдачи объектов оказались затянуты, работы

практически встали. Край понес грандиозные убытки. Это и грузопотоки, и пассажирское

сообщение, и туризм. Хорошо, что два года назад все же смогли привести в порядок

аэропорт, а то и не знаю, как принимали бы отдыхающих в разгар сезона. Но в любом

случае имиджу Южноморска нанесен большой урон. Потому я лично настоял и отстаивал

свое мнение перед заксобранием, что наиболее значимые проекты должен вести только

Борис Андреевич Штурмин. Меня поддержали почти единогласно… Так вот, последнее

время он плотно работал над инвестпрограммами, которые в считанные годы должны

были вывести край на абсолютно новою, до селе недосягаемую высоту, практически

интегрировать Южноморск в мировую экономическую систему. – Губернатор не без

гордости взглянул в глаза собеседнику – пускай московский гость по достоинству оценит

уровень, которого они достигли, казалось бы, в периферийном Южноморске: дела здесь

вершатся не менее важные, чем в самой столице. – Первый и самый важный, под рабочим

названием «Золотые ворота» – строительство нефтеналивного терминала в южноморском

порту, грузооборот которого должен быть схож с лидерами мирового рынка

транспортировки нефти. Второй – глубокая перестройка Долинской ГРЭС, доставшейся

нам еще со времен СССР. И если сейчас станция – большей частью обуза для города и

края, то после модернизации ее мощность достигнет двух миллионов девятисот тысяч

киловатт. Вы представляете?!

Вопрос нисколько не смутил Леднева, и он, без тени стеснения ответил:

– Нет, не представляю.

– Ну да, конечно. Не ваш профиль. – Сам для себя прояснил ситуацию Колобов и

продолжил, – она станет одной из самых мощных в России и крупнейшей в Европе!

От размаха у него захватывало дух. Ледневу же ситуация «догнать и перегнать

соседа» казалась пережитком советского прошлого. Конечно, разумная конкуренция важна

везде, но гигантомания… На этот счет у него были большие сомнения.

– А третий?

– Третий – строительство логистическо-промышленной зоны в Чагинском районе, на

границе с Краснодарским краем, – судя по ослабшим интонациям Юрия Алексеевича,

третий проект не шел ни в какое сравнение с первыми двумя и являлся скорее прицепным

вагоном, нежели локомотивом южноморской экономики. – Но отметьте, тогда как по всей

стране инвестиционная активность падает, в Южноморске – только растет! По объему

инвестиций край вошел в десятку ведущих субъектов федерации. А все почему?..

Благодаря бульдожьей деловой хватке уважаемого Бориса Андреевича. Уж если вцепится,

то выгоды не упустит. Государственный человек! Всегда глобально мыслил!

– И в чем же это выражалось?

Сожалея о потере бесценного чиновника, губернатор тяжело вздохнул.

– Буквально во всем. Ведь инвестиционные проекты осуществляются на основе

государственно-частного партнерства. В период кризиса правительство урезало

бюджетное финансирование по федеральным программам. Заведомо предвидя такой

поворот, советник предложил привлекать в край частных инвесторов. Лично проводил

переговоры, встречался, устраивал презентации. Так к нам пришли уважаемые фонды с

мировым именем из Европы и Америки. То есть люди, которые умеют честно делать

бизнес. Которые ни за что не стали бы подписывать контракты с зарвавшимися

взяточниками, но поверили убеждениям Штурмина, разглядев в нем честного человека. –

Он замолчал, играя желваками, и спустя минуту произнес дрогнувшим голосом. – Его

смерть – страшнейший удар по системе управления в крае. Я вдруг подумал, что все ведь

завязано на Бориса… Мы понесли невосполнимую утрату!

– Что теперь станет с этими проектами?

– Сложно сказать, – ослабив узел галстука и расстегнув ворот рубашки, как будто ему

неожиданно стало нестерпимо жарко, несмотря на без устали работавший кондиционер,

Колобов растеряно уставился на девственно чистую столешницу перед собой. – Не

заморозим, конечно: у нас остаются обязательства перед партнерами и южноморцами. Но

проблемы возникнут. Говорю же, Борис обладал неповторимым талантом, он умел

нравиться, умел договариваться, никогда не боялся уступать, если затем мог получить

больше. Никогда не считал компромисс проигрышем. Согласитесь, завидное качество?

– Его смерть может остановить реализацию инвестпрограмм или по-другому

расставить акценты? – задал Леднев наводящий вопрос. – Может ли его смерть быть

выгодной какой-нибудь из сторон? – он не хотел акцентировать внимание именно на

«Золотых воротах», но чувствовал необходимость в оценке ситуации со стороны

губернатора.

– Да нет. Совершенно точно – нет. По большинству вопросов условия согласованы и

закреплены на бумаге. Ведь Борис был переговорщиком, а гарантии предоставляет

Южноморский край и федеральное правительство. Некоторые процессы наверняка

подвиснут в неопределенности, но работы не остановятся. Максимум, что может

произойти – передвинем сроки ввода объектов в эксплуатацию… Нет, партнерам это точно

не выгодно. Они наоборот заинтересованы в скорейшей отдаче… Понимаете, Штурмин не

был осью, на которой вертится Земля. Это звучит довольно цинично, но он – чиновник,

всего-навсего шестеренка в механизме, пусть и важная, отвечающая за многое. Из-за того,

что шестеренка вышла из строя, механизм не перестанет работать, так как он вполне

ремонтопригоден. Незаменимых у нас нет!

– Тогда поставлю вопрос немного иначе: кто пострадает из-за сегодняшнего

убийства?

– Боюсь, что только Штурмин, – задумчиво произнес губернатор и добавил без

особого энтузиазма. – Убийство Бориса не меняет в крае абсолютно ничего. Я скорее

поверю, что здесь какие-то личные мотивы. – Губернатор кинул взгляд на часы, всем

своим видом демонстрируя собеседнику, что опаздывает.

– Бизнес? Женщины?

– Не знаю. Быть может, месть. Он же воевал на Кавказе…

– Возможно, – Василий Петрович закрыл записную книжку, показав, что

протокольная часть беседы окончена. – Скажите честно, Юрий Алексеевич, Штурмин

занимался бизнесом в крае?

Колобов недовольно засопел, не торопясь с ответом. Начал вращать глазами и хватать

ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Будто лично ему только что предъявили

необоснованное обвинение в коррупции.

– Нет! Государственным служащим категорически запрещено заниматься

предпринимательской деятельностью. Вам в Госдуме об этом должно быть хорошо

известно! – прозвучало с нескрываемой иронией. – И Штурмин неукоснительно следовал

букве закона. Хотя вы имеете полное право мне не верить.

– Что ж, я вас понял. А женщины? Говорят, он умел с ними ладить…

– Умел. Я же говорю: советник находил общий язык с любым собеседником. И

женщины не были исключением… Но о каких-то порочащих связях я бы не стал

рассказывать: не знаю. Ни у кого никогда не возникало сомнений, что он образцовый

семьянин. Ни за что в жизни не поверю, что Борис пожертвовал бы благополучием

близких ради какой-то мимолетной интрижки. Нет, и еще раз нет!

Здесь мнение свидетелей оставалось единым. Леднев поднялся, протянув руку с

зажатой между указательным и средним пальцами визиткой.

– Прошу прощения, что вынужден был вас задержать, Юрий Алексеевич. Большое

спасибо, что уделили время. Если что-то вспомните, обязательно звоните.

– Конечно!

Губернатор демонстративно небрежно кинул визитку в карман пиджака, пожал руку

и подхватил портфель. Он прекрасно знал, что никакая сила не заставит его вспомнить