Анна Фёдорова - Любовь без памяти Страница 15

А то, что я плачу каждый раз, когда остаюсь одна… об этом маме с папой лучше не знать. Как и о том, что я перестала улыбаться и доверять людям. Ни Степа, ни Лена мне не звонили, встреч не искали, чему я рада. Когда хочешь кого-то забыть, то лучше с ними не сталкиваться, ни упоминать в разговоре, не думать о них. Словно этих людей нет. Исчезли навсегда.

Клара не интересуется моим настроением и планами. Она ведет себя так, словно ничего не произошло. И вообще она общается со мной, как с нормальным человеком, несмотря на то, что я отвечаю всегда с опозданием и немного не впопад.

– Может, тебе стоит вернуться домой? – спросила Клара после того, как я принесла ей расческу вместо пульта от телевизора.

– Вернуться домой – худший вариант из всех возможных. Там, – я споткнулась на полуслове.

Клара махнула рукой, давай понять, что она знает, кого именно я не хочу видеть. Раз она такая понятливая, то можно и не объяснять.

Я разложила на полу журналы о рукоделии, взяли спицы, настраиваясь на кропотливую работу. Прежде я редко вязала. За пять лет я сотворила шарфик, варежки и носки. В этот раз я не хочу заниматься подобными мелочами. Пальто. Небесно-голубого цвета. За два месяца.

– Ты думаешь когда-нибудь с кем-нибудь встречаться? – спросила Клара.

– Нет.

– Не верю.

– Ты же не собираешься, почему мне нельзя?

– Потому что ты на меня не похожа. Готова поспорить, ты влюбишься раньше, чем свяжешь хотя бы четверть пальто.

– Давай поспорим.

– Ты не сможешь жить без отношений или хотя бы без влюбленности. А если следующий парень окажется негодяем, в какой город ты уедешь?

– Я не буду никуда уезжать и прятаться.

– Сейчас ты именно прячешься.

– Иди во двор, повоспитывай подростков. Надоело через пивные бутылки перешагивать.

Клара молча раскрыла книгу и углубилась в чтение. После ее проповеди у меня пропало все желание заниматься вязанием, ведь вязание – это творчество, созидаине. А я бы наоборот что – нибудь с удовольствием разрушила! С другой стороны…

– Клара, а ты бы не хотела переехать со мной?

– Что? – Клара придвинула очки ближе к глазам, словно пытаясь ясней разглядеть мое лицо. Нет ли на нем усмешки или гримасы, предвещающей припадок. Недоверчивая Клара.

– У меня есть замечательная идея! – воодушевленно начала я, – мы вместе едем в Z. У моих родственников есть квартира. Я уверена, что мне они сдадут ее ниже рыночной стоимости. В деньгах ты ничего не потеряешь, а перспектив станет больше. Z крупнее N в два раза!

– Да? А говорила, что здесь работать тебе нравится больше.

– Да потому что я не искала себе работу лучше, когда жила в Z, меня и та устраивала. Ой, не устраивала, конечно. В общем, лень во всем виновата.

– Ну и поезжай себе. Меня – то зачем тащишь?

– Я решила жить отдельно от родителей. Одна я не смогу снимать квартиру – слишком дорого, а ютиться в комнатушке не хочу. Решайся, Клара!

– А что мне делать, когда ты наиграешься во взрослую жизнь и вернешься к родителям?

– Этого не будет, – уверенно ответила я, – можешь не сомневаться. Что скажешь?

– Скажу, что поговорим послезавтра, когда у тебя в голове все как следует уляжется. А то ты сейчас говоришь одно, а через пять минут – другое.

– Как тебе не надоело быть такой правильной! – раздраженно сказала я.

Клара ухмыльнулась и спряталась за книжкой.

Почему ругают только необязательность и безответственность? Некоторые люди слишком, а это значит ЧЕРЕСЧУР хорошие! Причем сами они от своей правильности счастливми не становятся (куда им, с таким количеством граничений!), и другим, обычным людям настроение портят (каждый понимает, что в некоторых областях он недостаточно хорош, а тут ходят всякие, идеальные от пяток до ушей). Я склонная считать, что интеллигентность – разновидность душевного порока. Милые люди выбрали себе узкую тропинку подчинения этикету, нормам морали и еще куче всякой бесполезной благодетели. А должна быть гармония! И если уж в мире существует зло, то и в человеке оно должно присутствовать. В маленькой, крошечной доле, но должно! Вредно есть после шести? Кусочек торта иногда и в полночь можно себе разрешить. Привыкли молчать в ответ на хамство, мол, грубиян скуден умом и воспитанием? Разрешите себе иногда злится. Не до истерики, не до сжатых кулаков. Балансировать нужно, друзья, между “злом” и “добром”, а не прогуливаться по сплошному “плохо” или “хорошо”. Потому что все, доведенное до абсолютизма на самом деле есть ничто! В крайнем случае, горстка мелочи, забытая в кармане старого пальто, но уж никак не пачка новых ассигнаций, ни кубок, ни медаль. Если вы совершенны в чем-то одном, это всего лишь значит, что вы круглый дурак во всем остальном. А так как все в мире взаимосвязано, то даже в выбранном вами деле, вы не совершенны. Знать нужно немного и того, и этого. В разумных пределах. И уже потом, когда вы составите более-менее приличное мнение о жизни, – специализируйтесь. Будьте кулинаром, преподавателем, строителем, лидером, ведомым, но только с оглядкой на мир.

17

Клара все-таки поехала со мной. Несколько раз она повторяла, что ввязывается в авантюру, но не хныкала и обратно не просилась. Интересно, как она плачет. Не могу представить, что Клара кривит рот, закрывает глаза и начинает рыдать. Наверно, она плачет беззвучно, стесняясь того, что не смогла сдержать слез. Впрочем, она не только плач считает слабостью, но и смех тоже. Душевное состояние должно находиться в равновесии, без резких скачков в сторону счастья или печали. А по мне, Клара – трусиха. Малодушие она скрывает под маской безразличия, и никто меня не убедит, что у нее всего лишь железные нервы. Девушкам противопоказано быть спокойными!

Свое возвращение я решила отметить с Сергеем. На мое удивление, он меня не забыл, хотя и пропала на несколько месяцев. Он позвал меня и Клару к себе в гости, предупредив, что с ним будет друг.

Я не имею видов на Сережу, все-таки он не мой типаж, но я постаралась выглядеть красиво. Зато Клара ни на йоту не изменила свой привычный вид: джинсы, водолазка, волосы собраны в хвост. Единственное улучшение – она сменила расцветку носков. Не знаю почему, но раньше у Клары они были ярких кричащих цветов и ни разу не сочетались с обувью или с одеждой. Хотя бы сегодня она выбрала носки нейтрального бежевого цвета.

– Привет, Надюха! – Сергей похлопал меня по спине и жестом пригласил войти.

Клара настороженно оглядела квартиру. Здесь было довольно чисто, но некоторые погрешности все-таки присутствовали: пыль на зеркале, палас лежит не совсем прямо, небольшая кучка хлама в прихожей.

Когда мы вошли в гостиную, молодой человек, сидящий в кресле, изменился в лице и даже, кажется, побледнел.

– Привет, – неуверенно поздоровалась я, удивленная странной реакцией.

– Здравствуйте, – не сразу ответил парень.

– Надя, Клара, располагайтесь, – бодро сказал Сергей, – это Тим. Тима. Тимыч. Не вздумайте назвать Тимошей – обидится. Он вообще жутко нервный.

Тима что-то беззвучно сказал и посмотрел на Сережу очень – очень зло. Сергей не смутился, включил телевизор и ушел за угощением.

– Вы вдвоем живете? – спросила Клара.

– Нет, – ответил Тим, – но Сергей часто заходит в гости.

– Так это твоя квартира? – удивилась я, – а он сказал, что… то есть, он пригласил в гости… мне показалось…

– Ничего, – быстро ответил Тим, – я вам очень рад. А Серега всегда неважно изъяснялся, его многие не понимают. Я, к примеру, даже не пытаюсь.

– Вы давно знакомы? – спросила Клара.

– В смысле? – напряженно спросил Тим.

– В смысле, ты давно знаешь Сергея?

– Серегу, – выдохнул Тим, – тысячу лет. Мы росли в одном дворе. Друзья детства.

– А мы с Надей познакомились недавно, но я о ней могу рассказать многое, будто мы тоже дружим с детства.

– Да ладно, – недоверчиво протянула я.

– Например, ты никогда не говорила, но я знаю, что ты боишься розового цвета.

– Он мне не нравится, это легко заметить.

– Ты его не просто не любишь, ты его боишься, – сказал Клара, – это не одно и тоже.

Пришел Сергей, принес чай и канапе. Извинился, что нормальной еды в доме нет. Клара заверила, что все превосходно.

Мы ели, смотрели какой-то старый черно-белый фильм, разговаривали. Точнее, разговаривали Тим и Клара, я изредка вставляла реплики, Сергей только смеялся или хмыкал, в зависимости от темы. И хоть атмосферу создавал Тим, радушным хозяином был Сергей. Он принес плед, когда Клара замерзла, он бегал в магазин за соком для меня, он менял музыкальные диски. Тим ни разу не поднялся с кресла, что меня неприятно удивило.

В общем, я осталась довольна вечером, но в Тиме разочаровалась. Клара же всю обратную дорогу говорила о нем в восторженном тоне. Я ни разу ее не прервала, хотя она мне жутко надоела. Я устала то ли от речевой бессвязности, то ли мне была неприятна сама тема разговора. Не знаю, так сразу и не разберешь.