Арест Ант - Как стать контрабандистом 3. Транзит Страница 6

– А вы подумали, что попали на медицинский курорт? Доктор посещает тюрьму раз или два в неделю, и то если есть серьёзные больные.

– Здесь что, только один доктор отвечает за все медицинские проблемы?

– А сколько докторов вам надо одновременно?

– Обычно одного достаточно. Но, я думал…

– Теперь за вас охрана будет думать.

– Понял, – я с трудом сдержался от встречного вопроса.

– Садитесь вон там, – вертухай указал на скамейку в предбаннике, – Сейчас сделаю вашу фотографию.

Он ушёл в подсобку и вернулся с фотоаппаратом на треноге. Установил, немного повозился и сообщил:

– Можете посмотреть, – он повернул аппарат ко мне.

Я взглянул и чуть не рухнул со скамейки. С дисплея на меня укоризненно смотрел опухший и обросший бездомный бродяга. Старше меня лет на пятнадцать.

– Horrible! (Ужас!) – на другое у меня слов не нашлось.

Вертухай довольно крякнул и стал отрывисто отдавать распоряжения:

– Сейчас получите постельное бельё, а потом ждите охранника. Он вас проводит в камеру. Всё. Позовите следующего.

Слегка обескураженный я вышел в коридор и кивнул Бомжу на дверь. Он бодро вскочил и махнул рукой на свёрток, лежащий на скамейке:

– Это постельное бельё я взял для вас. Думаю, нас разместят вместе.

– За нас охрана будет думать, – ответил я, подражая тону вертухая, а мысленно взмолился: «Упаси мя, Господи».

Охранник, спустившийся с верхних этажей, мельком взглянул на меня, а потом осмотрел пустой коридор. Достал рацию, запросил подтверждение. Получив его, ещё раз осмотрел меня и, путаясь в словах, спросил:

– Это вы… такой большой… опасный преступник?

Я машинально оглянулся, но коридор по-прежнему оставался пустым.

– Нет, – как можно твёрже ответил я, – Абсолютно невиновный маленький человек.

– Innocence… innocent, — проворчал вертухай, и неожиданно громко выкрикнул, – All aboard! Follow me! (Все на борт! Следуйте за мной!)

Вздрогнув вначале от неожиданности, а потом от гулкого эха, прокатившегося по коридору, я подхватил свои пакеты и двинулся за ним. Интересно, а почему не сделать для вертухаев краткие словари внятных тюремных команд, а то у этого какая-то странная мешанина в голове. То ли он в детстве мечтал стать кондуктором на Диком Западе, то ли работать в аэропорту. Видно застрял с развитием, а тут прорвало поорать. Как ребёнка в подземном переходе.

Мы стали медленно подниматься по узкой винтовой каменной лестнице. Солидное сооружение. На таких ступенях в одиночку можно любую атаку сдерживать. Хоть тогда, хоть сейчас. Тут и гранаты не помогут. Надёжно строили предки.

Сопя, мы вышли на самый верх. Третий этаж. Если честно, то круто. Из этой тюрьмы бы гостиницу сделать в пять звёзд – пальчики оближешь. Высоченный потолок. Поставить застеклённую крышу и можно небом любоваться. Огромные окна по краям коридора. Выложенный плитками пол коридора своей формой чем-то напоминает вытянутую электронную восьмёрку. В нём прорезаны два широких и длинных проёма, затянутых металлической сеткой. Можно всё увидеть насквозь вплоть до первого этажа. Сами проёмы ограждены перилами, высотой по пояс. Вертухайскую будку с круговым обзором установили на проходе между проёмами. Вполне грамотно. Мимо не проскочишь.

Пока вертухай зашёл в будку, я пригляделся к коридору. Есть какая-то неправильность. С подвалом понятно. Первый этаж явно полностью перестроен. А вот на втором этаже, почти полном близнеце третьего, были видны два полукруглых глухих эркера в стене с массивными дверями. Правильно, само здание до второго этажа сделано в виде равностороннего креста, но двери в эти два крыла закрыты. Жаль, что нельзя оценить полную красоту этих миккеливских Крестов. А вот третий этаж перерос крест и фактически состоит только из одного коридора. А так вполне себе славное местечко. Светлое и просторное. Разительный контраст с мрачным подвалом.

Озабоченный вертухай, громко позвякивая ключами, наконец, покинул свою будку и двинулся мимо меня. Открыл одну из камер и зычно выкликнул имя. Послышался встречный недовольный бубнёж и из камеры лениво выполз длинный нескладный парнишка. Явный teenager. Он был в шортах и шлёпанцах на босу ногу. Весь его худой торс был испещрён татуировками, которые доходили до самого подбородка.

– Young prison generation (тюремный молодняк), — констатировал я себе под нос, – У него ходок явно больше девок, попорченных на воле. Хотя, может сей юный пострел именно за это и сел.

Пострел метнул на меня косой взгляд и, ссутулившись, поплёлся за вертухаем. Я же продолжал непреклонно стоять и только вертеть головой. Команды слоняться не было, а инициатива везде наказуема. Мне пока слишком рано искать дополнительных приключений на свой истощённый тупик организма.

Вертухай открыл вторую от лестницы дверь и кивком загнал в камеру юнца. Оттуда незамедлительно послышались возмущённые вопли и причитания. Затем из двери вылетело небольшое пыльное облако. Через несколько минут злой и слегка вспотевший юнец вытащил полностью набитый огромный чёрный мусорный мешок и потащил его вниз по лестнице. Вертухай достал рацию и предупредил нижние этажи о незапланированном перемещении заключённого. Потом повернулся ко мне и махнул в сторону камеры.

Я подошел и посмотрел на дверь. Надо же, полностью деревянная, только укреплена металлическими полосами и выкрашена в тусклый синий цвет. Привычные запоры, кормушка и замок. Над дверью номер 37 и два металлических штырька. Назначение штырьков сразу стало понятным – вертухай повесил на один пластиковый кармашек с моим именем. Значит этот паронарный нумер пока занят одним постояльцем. Это радует. Предстоит много обдумать, а вот навязанные соседи будут только мешать. Номер у камеры зловещий, но нас этим не запугать.

Я занёс свои пакеты, бросил их на грязный пустой стол и, пока вертухай не закрыл дверь, скороговоркой произнёс:

– Лекарства… please… medicine… medication… drugs…

– No drugs, – моментально отреагировал на знакомое слово вертухай.

– No drugs, – согласился я, – pills… tablets… painkillers.

– A, tabletti, – обрадовался он, – Odottaa kymmenen minuuttia. (А, таблетки! Подожди десять минут.)

Дверь захлопнулась. Ну, десять минут мы тихо и беспрекословно подождём. А пока осмотримся и напитаемся свежими впечатлениями. Тут и беглого взгляда достаточно, что камера довольно далека от стандартов даже самого захудалого Hilton. Это не предыдущие хоромы из тюрьмы с лошадиной кликухой.

Я сначала прикинул на взгляд, а потом не удержался и промерил камеру шагами. Два на четыре метра и больше никак не выходит. Вот до потолка метра четыре, если не больше. Лучше бы они её на бок положили. Хотя нет, видно боялись массового суицида.

Но из-за скученности слишком много мебели под ногами путается. Двухъярусная кровать, стол, две табуретки, этажерка с каким-то аппаратом и шкаф. Между шкафом и стеной стоит санитарное никелированное сооружение, смахивающее на песочные часы, под белой пластмассовой крышкой. В другом углу совок с подвешенной на него щёткой. Под столом новенькая корзинка для мусора.

Я стянул с себя куртку, которая умудрялась постоянно за всё цепляться, и присел на кровать. Потянул носом. Запах только как в немытом туалете при гробнице. Лязгнул засов. Вертухай принёс две таблетки в пластиковом медицинском стаканчике. Я быстро их проглотил и решил узнать о местной обстановке. Но толку оказалось на удивление мало. Вертухай непрерывно морщил лоб, мотал головой, но продолжал твёрдо молчать на своём.

— Стойкий prison[янный] зольдатик, — в сердцах высказал я закрывшейся двери и прилёг на койку. Спина опять дала о себе знать. С такими темпами скоро на одни таблетки перейду, если коньки не откину.

Через полчаса я понял, что спина спиной, но порядок в новой хате наводить за меня точно никто не будет. Плюнув на последствия, я дополз до окна и открыл узенькую форточку. Свежим воздухом не потянуло. Встряхнул поролоновый матрац. Несколько минут подождал, пока осядет пыль. За это время в голову пришла гениальная идея, что один матрац хорошо, а вот два значительно мягче. Это немного удлинило уборку, но зато придало сил на добросовестное застилание постельного белья. Полюбовавшись своим пухленьким лежбищем, я решил немного разобраться с пылью. Влажная уборка пока не грозит, а вот смести все эти клубы и сор вполне можно и в мусорную корзину. А как-нибудь потом её опорожнить.

Неторопливо и очень тщательно я сгрёб весь накопившийся на полу мусор в одну кучу и, с помощью совка, переложил его в корзину. Получилось солидно – почти доверху.

Стол и этажерку без тряпки и воды отмывать абсолютно бессмысленно. Тут пыль не сдуть. Одна липкая масса. Я осторожно приподнял и покрутил в руках одиноко стоящий декодер. Судя по незначительному налёту пыли, он явно совсем недавно был в использовании. Это наводит на позитивные ожидания. Значит, здесь можно и телевизор получить. Интересно, как и кому его выдают? За особые успехи в тюремном соревновании или только наиболее активным дятлам? Типа часто стучал – смотри сериал, а промолчал – другой настучал и смотрит финал. Вот и болтается телевизор по камерам как переходящий вымпел. Если так, то я точно буду надолго оторван от окружающего мира.