Григорий Александров - Фролов И. Д. Страница 14

Пользующееся большим успехом эффектное представление порождает у директора стремление «переплюнуть» Америку, создать более впечатляющий номер. Мельников «агитирует» Мартынова взяться за это дело, обещая хорошую партнершу — свою дочь — и отличного конструктора пушки.

После колебаний Мартынов принимает предложение директора и называет свой аттракцион — «Полет в стратосферу». Состязание в завоевании космоса под куполом цирка — пожалуй, главная линия в соревновании России с Америкой. Авторы подчеркивают это, вложив В уста Кнейшица иронические слова:

«— Кажется, у вас это называется — догнать Америка?

— И перегнать! — уточняет директор».

Потом выяснилось, что предприниматель усиленно добивается любви Марион. Но той приглянулся статный блондин Мартынов, носящий русское имя — Иван и похожий На былинного богатыря.

И вот между русским красавцем и сухощавым немолодым немецким дельцом начинается еще и своеобразная психологическая дуэль за сердце американской артистки.

Каждый из соперников действует в этой борьбе сообразно своим морально-этическим принципам.

Пригласив Мери к себе в номер, Мартынов помогает ей разучить «Песню о Родине».

«От Москвы до самых до окраин,

С южных гор до северных морей

Человек проходит, как хозяин

Необъятной Родины своей...».

Стараясь не отставать от учителя, Мери поет неуверенно, с трудом выговаривая непривычные русские слова, смысл которых ей ясен еще не до конца. В ее взгляде и в трогательном повторении за Мартыновым слов песни — зарождающееся чувство к Петровичу, как она называет его, и пробуждающаяся симпатия к еще непонятной, таинственной стране.

Совсем иначе действует Кнейшиц. Здесь и самоуверенный окрик преуспевающего дельца, и попытка соблазнить женщину дорогими мехами, и пресмыкание перед ней, и шантаж прошлой связью с негром... Наконец, он плетет сложные сети интриги, надеясь запутать в них соперника. Записку Мери с объяснением в любви, предназначенную Мартынову, он передает Скамейкину.

Соревнование на манеже цирка делец тоже не может вести честно. Чтобы не допустить победы русских, он и здесь прибегает к недозволенным приемам. Пригласив партнершу Мартынова Райку (артистка Е. Мельникова) в ресторан, он угощает ее тортом, убеждая, будто «полкило для артиллерии не играет никакой роли».

В результате во время репетиции рискованного номера Мартынов чуть было не поплатился жизнью.

Усиливая идейное звучание произведения, Григорий Васильевич по-прежнему стремился поставить веселую, жизнеутверждающую комедию. Мелодраматический сюжет он начинил смешными номерами и трюками. Занимательны выступления старых цирковых артистов во главе с директором; неподражаемо комичен Скамейкин (артист А. Комиссаров), особенно во время победоносной схватки со львами. Даже неоригинальная водевильная концовка эпизода, когда укротитель львов падает в обморок от лая шавки, вносит свою лепту в создание веселого настроения.

Так, сочетая веселый аттракцион с масштабной злободневной политической идеей, Александров обратился еще к одной разновидности комедии: социально-политической.

Александров не оставил без внимания и замечание «Литературной газеты» о том, что персонажи комедии должны не только петь, но и творить, бороться, побеждать. Начиная с «Цирка» режиссер щедро наделял этими чертами основных героев своих картин. Образ Мартынова в этом отношении несомненно новый. И хотя он не получился глубоким, многогранным, он не лишен главного — действенного начала.

Аттракцион Мартынова «Полет в стратосферу» был объяснен следующими словами:

— «Мировой рекорд советских артистов, последние достижения цирковой техники!»

Номер завершается грандиозным хореографическим и музыкально-вокальным представлением, в котором использованы сложнейшие пандусные сооружения, горящие факелы, феерическая иллюминация из гирлянд электролампочек, десятки униформистов, кордебалет Большого театра. Одновременно с приземлением Мери на большом парашюте на зрителей опускается снегопад маленьких парашютиков. По мысли режиссера, такое роскошное и даже помпезное оформление номера Мартынова, по сравнению со скромными атрибутами номера иностранцев, видимо, должно подчеркивать торжество советского цирка.

Стараясь вернуть Мери, Кнейшиц в исступлении кричит:

— Она была любовницей негра! У нее черный ребенок!

— Ну и что? — спрашивает его Мельников.

Когда зрители узнают, в чем заключается «позорное прошлое» артистки, они свистят и смеются. Смеются над Кнейшицем и его предубеждениями. Как и все советские люди, Мартынов не видит в черном ребенке ничего позорного. Ему чужды расовые и национальные предрассудки. Зрители бережно передают чернокожего мальчика с рук на руки. Русский, украинец, грузин, еврей... (В этих эпизодических ролях снимались артисты П. Герага, Л. Свердлин, В. Канделаки, С. Михоэлс...) Представители различных национальностей Советского Союза, которым революция открыла дорогу к равноправию и братству, поочередно, каждый на своем языке, напевают негритенку самую нежную из песен — песню любящей матери — «Колыбельную»:

«Сон приходит на порог,

Крепко-крепко спи ты, —

Сто путей, сто дорог

Для тебя открыты...»

Слушая неторопливую мелодию, мы проникаемся чувством спокойствия и уверенности за судьбу малыша и его матери.

В эпизоде нет патетических речей и громких фраз об интернационализме, о нормах жизни в Советской стране. Публицистические мысли и гражданские чувства выражены при помощи колыбельной. Яркая, запоминающаяся сцена, вырастающая в своем обобщении до огромных масштабов!

«Колыбельная» сменяется основным лейтмотивом фильма — «Песней о Родине»:

«Широка страна моя родная,

Много в ней лесов, полей и рек.

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек...»

Сценарий «Цирка» вроде бы предписывал включить в картину несколько вставных музыкальных номеров и лейтмотивную песню о любви. Авторы создали произведение гражданского звучания — «Песню о Родине».

Песня поражает эмоциональным богатством, многообразием чувств. В одно и то же время она нежная и суровая, сдержанная и эпическая, величественная и лирическая... Отличается песня также выпуклостью, кинематографической наглядностью образов. При ее прослушивании возникают почти зримые картины Родины: снежные вершины гор, бесконечные просторы равнин, неторопливое течение рек, слышится многонациональный народный говор... И все это как в словах, так и в мелодии, — настолько стихи и музыка слились воедино.

Достоинство песни позволило ей стать важнейшим средством обобщения в картине. Локальные события она поднимает до общегосударственного звучания, из частного случая извлекает общезначимые мысли о преимуществе социалистической идеологии над капиталистической, советских норм жизни над западными.

«Песня о Родине» в «Цирке» не является единственным носителем идеи, как это было с маршем в «Веселых ребятах». Но она передает дыхание 30-х годов и тем самым как бы раздвигает рамки сюжетного действия фильма. У зрителей создается впечатление, будто события разворачиваются не только на цирковом пятачке, а далеко за его пределами, на многолюдных площадях и улицах столицы. Поэтому очень уместен заключительный монтажный прием режиссера.

Камера отъезжает от марширующих на арене артистов — героев фильма, — и мы видим их уже в колонне Демонстрантов на Красной площади. Рядом с Иваном Мартыновым шествует Мери. Над колоннами колышутся знамена. Предостерегающе звучит «Песня о Родине»:

«Но сурово брови мы нахмурим,

Если враг захочет нас сломать...»

Голос Мери влился в дружный хор демонстрантов и стал их органической частью, как сама бывшая американская артистка сделалась полноправным членом большой советской семьи. Обрела вторую родину. Теперь слова песни она произносит уверенно и убежденно: