Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери Страница 24

«Звездных Войн». Но всплеск компьютерной графики в девяностые породил несколько не связанных между собой компаний по созданию эффектов, включая и Mass Illusions, позднее переименованную в Manex Visual Effects. Прорывной для них стала драма с Робином Уильямсом «Куда приводят мечты» (1998), действие которой происходило в пышном загробном мире, сделанном с помощью цифровых технологий, и принесла Manex «Оскар» за лучшие эффекты. Однако они до сих пор работали в старом здании военно-морской базы Аламеда – расформированной государственной базы неподалеку от области залива Сан-Франциско. Умирающая промышленная база состояла из пустых зон оружейных испытаний и обугленных останков компьютеров – того, что вице-президент по технологиям в Manex Ким Либрери описывает как «странный техносад отрубившейся электроники». Работа в Аламеде напоминала о том, что институции, созданные для нашей защиты, и технологии, которые обеспечивали их работу, столь же несовершенны, как и мы. Иногда технологии могли обратиться и против нас. В офисе Manex «если чихнешь, из тебя полезет черная дрянь, – говорит Либрери. – Как будто нас что-то пожирало».

Но для того, чтобы создавать обволакивающий, заполоняющий все и вся мир единиц и нулей «Матрицы», место было подходящее. Либрери и главный супервайзер по визуальным эффектам Manex Джон Гэта впервые встретились с Вачовски в 1996-м, когда режиссеры все еще докручивали свой сценарий. «Они пытались понять, как воплотить те вещи, которые они видели в своем воображении, – рассказывает Гэта и отмечает: – Вачовски хотели воссоздать ощущение виртуальной реальности – ощущение власти над временем и пространством, – хотя их и сковывали реальные камеры». Концепция казалась слишком амбициозной, особенно для двух режиссеров, никогда не снимавших кино с большим количеством спецэффектов. «Все крайне сомневались в способности Вачовски справиться со „временем пули“, – говорит Либрери. – Даже привлечь художников к работе над „Матрицей“ было непросто. Некоторые говорили: „Киану Ривз? Виртуальная реальность? Это у вас еще один «Джонни Мнемоник», что ли?“»

Технология «времени пули» была необходима для целого ряда важнейших сцен «Матрицы», включая перестрелку на крыше с Ривзом. На зеленом фоне в сиднейской студии Ривза прикрепили к тросам и поместили между 120 фотоаппаратами, выстроенными каскадным полукругом. Тросы опускали Ривза спиной к земле, выгибая его туловище под углом в 90 градусов, в то время как фотокамеры быстро и последовательно его снимали – комбинация этих изображений создавала кружение вокруг актера, пока он падал назад. В это же время его наклон назад снимали две кинокамеры. Позже все эти элементы были тщательно совмещены с дорисованными цифровым методом фоном и летящими пулями.

Один этот кадр потребовал двух лет работы и примерно 750 тысяч долларов на компьютерные вычисления. Довольно быстро выяснилось, что вложения себя оправдали. Либрери вспоминает один из закрытых показов рабочего материала «Матрицы», посреди которого Ривз, сидевший на первом ряду, начал облокачиваться на свое кресло, неосознанно повторяя свои наклоны из сцены на крыше. На том же показе команда продемонстрировала еще один ключевой спецэффект, когда камера кружит вокруг Тринити, а она в прыжке бьет копа ногой. По словам Либрери, «Джоэл Силвер встал и сказал: „Вот! Вот когда все повскакивают и закричат!“»

Команда Manex создала более четырехсот цифровых кадров в «Матрице», а ее специалисты нередко оказывались прямо посреди съемок необычайных экшн-сцен. Однажды в выходные продюсеру по цифровым эффектам Диане Джорджутти, помогавшей в центре Сиднея со сложной вертолетной сценой, позвонили родители, оказавшиеся неподалеку. «Они спросили: „Ты случайно не снимаешь?“ – рассказывает Джорджутти. – И я такая: „Ага, по правде говоря, я сейчас пристегнута к перилам 44-го этажа“».

Джорджутти сблизилась с Вачовски во время съемок: вечно зависала в их офисе, пока они выпускали пар по поводу очередной заморочки со студией, и совещалась с ними на съемках. Однажды она спросила Вачовски, не хочется ли им разделить друг с другом некоторые из режиссерских обязанностей ради экономии времени. «На это мы не пойдем, – сказала одна из сестер. – Мы работаем как единое целое».

Во время создания «Матрицы» этот единый фронт не дрогнул ни разу. Съемки в Австралии дали Вачовски географическую дистанцию от Warner Bros. и немалую автономию. «Казалось, что нас держат в секрете», – рассказывает художник по костюмам Ким Барретт. И все же иногда они не ладили со студией. «Уорнеры беспокоились о бюджете», – говорит продюсер «Матрицы» Осборн, отмечая, что студия заранее выбрала сцены, которые пойдут под нож, если траты на фильм превысят ожидания.

Эту угрозу студия попыталась воплотить в жизнь по меньшей мере один раз. Шла последняя треть съемок, и тут Вачовски отвели в сторонку монтажера Зака Стэнберга и показали письмо от руководителей Warner Bros. В письме говорилось, что режиссеры превышают бюджет и от некоторых сцен придется избавиться. «Они поснимали утром, затем ушли на обеденный перерыв, – говорит Стэнберг. – С обеда они не вернулись».

В итоге продюсер отправил Стэнберга к Вачовски в офис – они сидели и смотрели игру Chicago Bulls. «У них была такая манера речи, как у близнецов, – вспоминает Стэнберг. – Они мне сказали напрямки: „Слушай, если у нас не будет этих сцен, не будет и фильма – пусть зовут кого-то еще“». Несколько часов спустя Вачовски получили звонок со студии: их попросили не волноваться о перерасходах. «По сути, они играли в покер – зная, что с картами им повезло, – говорит Стэнберг. – И оказались правы». Он добавляет: «„Матрица“ вышла из сроков и бюджета, но сделана она была на условиях Вачовски».

Помогло и то, что Стэнберг смонтировал вместе несколько ранних сцен и отправил их в Бёрбанк, дабы успокоить нервы начальства. «Студия сама могла увидеть, что фильм выходит исключительный, – говорит Осборн. – Во многом именно это сняло напряжение».

Одной из сцен, которые даже в черновом варианте особенно порадовали Warner Bros., была сокрушающая стены перестрелка в глухом вестибюле небоскреба. Это чрезвычайно физически затратная сцена: Нео выполняет четверной удар ногами, а Тринити колесом проносится по поверхности стены. Мосс особенно переживала по поводу этого трюка: «Выходные перед этим я провела в слезах, пытаясь проделать трюк в тренировочном лагере, повторяя: „Я не могу! Просто не могу!“» – рассказывала она. За час до команды «Мотор!», занимаясь с тренерами, она повредила лодыжку и упала наземь, стеная «О нет, о нет!», пока команда каскадеров разминала ей спину. Позже в тот же день на репетициях ей удалось довести до совершенства трюк с проходом по стене, однако, как только заработала камера, у нее снова начались проблемы, отчего актриса не смогла сдержать нечто очень похожее на громкое страдальческое «БЛЯДЬ!».

В сцене в вестибюле Мосс и Ривз бегают и дерутся одетыми в невыносимо обтягивающие кожаные прикиды.