Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни - Виктория Евгеньевна Пешкова Страница 30

А сама эта улочка предстала во всей своей живописности в сцене, когда чекист Красильников выслеживает Мирона Осадчего. Чтобы попасть к всё и всех знающему ювелиру Либерзону, чекисты сворачивают во двор дома № 2 по Андреевскому спуску, а в роли дома 12 по Большой Васильковской, где жил столь нужный им Федотов, снялись подъезд дома 21 по Пушкинской и колоритный «замок Ричарда» на том же Андреевском спуске. Как видите, многие, как теперь бы сказали «локации», существуют до сих пор. Экскурсий, как в былые времена, по ним не водят, но старожилы ничего не забыли и по возможности с удовольствием передают эстафету памяти дальше.

Агент, которого не было

В апреле 1970 года пять вечеров кряду вся страна провела у телеэкранов. А потом на «Мосфильм» хлынул поток писем от зрителей: кем на самом деле был капитан Кольцов и как сложилась судьба этого человека? Верить в то, что он погиб, было невозможно, всем хотелось в скором времени увидеть продолжение. Интуиция поклонников картины не подвела — настоящему адъютанту генерала Май-Маевского действительно удалось бежать из тюрьмы. Но о том, чтобы снимать новые серии о его приключениях и речи быть не могло. В судьбе Павла Васильевича Макарова всё сложилось не так однозначно, как у экранного кумира миллионов советских зрителей.

Снимать продолжение Евгений Ташков отказывался категорически, хотя руководство, судя по всему, рисовало перед ним весьма заманчивые перспективы. В 1971 году создатели картины — авторы сценария, режиссер и исполнители главных ролей Юрий Соломин и Владислав Стржельчик — были удостоены Государственной премии им. братьев Васильевых. Судя по всему, сценаристы вошли во вкус и привели в действие имевшийся в их распоряжении административный ресурс. Но на сей раз уговорить режиссёра не удалось. Ташков прекрасно понимал, что «вытянуть» на должный уровень новое творение Болгарина и Северцева, будет гораздо труднее.

И снова интуиция его не подвела — смирившись с тем, что нового телетриумфа им не видать, соавторы сначала написали по мотивам сценария роман, точнее новеллизацию фильма. Позднее Игорь Болгарин сочинил ещё семь томов приключений бравого адъютанта — две вместе с Северским, две с Виктором Смирновым, остальные сам. Увы, событием в литературе эти произведения не стали. К реальным событиям из жизни Павла Макарова они, разумеется, никакого отношения не имели. Но кем же в действительности был этот человек — талантливым разведчиком или дерзким авантюристом?

В начале 20-х годов в ленинградском издательстве «Прибой» вышла книга Павла Макарова, в годы Гражданской войны возглавлявшего один из партизанских отрядов в Крыму. Называлась она «Адъютант генерала Май-Маевского» и рассказывала о том, как ещё в допартизанские времена Павел Васильевич служил в штабе командующего Добровольческой армии, по мере сил содействуя его деморализации. Сын железнодорожного служащего, погибшего при крушении поезда, Павел рано начал самостоятельно зарабатывать на жизнь, за партой посидеть не довелось — экзамены за четыре класса реального училища сдал экстерном. А тут и Первая мировая. На фронт ушел добровольцем. В 1917 году, окончив в Тифлисе школу прапорщиков, был отправлен на Румынский фронт, где служил в 134-м пехотном Феодосийском полку под командованием полковника Н. И. Шевердина. В картине его тёзка, представляясь генералу Ковалевскому назовет 42-й Тигринский, но имя командира останется. А прапорщик Макаров повысит себя в звании самовольно, вынужденный непредвиденными обстоятельствами.

После революции он примкнул к красным и в 1918 году был направлен агитировать вступать в Красную армию, и во время этой экспедиции случайно натолкнётся на разъезд дроздовцев. Части под командованием полковника, а впоследствии генерал-майора Михаила Гордеевича Дроздовского считались в Добровольческой армии одними из самых боеспособных и преданных. Смекалка подсказала — надо представиться дворянином и, следовательно, офицером. И Павел выдаёт себя за сына начальника Сызране-Рязанской железной дороги. Юноше поверили. Впрочем, проверить его всё равно было бы крайне затруднительно. Эта линия из мемуаров перекочевала в фильм. От Макарова Кольцов унаследовал умение вызывать доверие и располагать к себе людей. Но в реальном адъютанте авантюрная жилка была развита куда сильнее. Ничем иным — при полном отсутствии не только благородного воспитания, но и элементарной грамотности — его головокружительную адъютантскую карьеру объяснить невозможно.

Появление воспоминаний Макарова о доблестной «белогвардейской» юности на излёте 20-х годов было отнюдь не случайным. Власть наводила порядок в рядах граждан страны Советов, награждая преданных и наказывая отступников и даже просто заблуждавшихся. Служившие ей верой и правдой, могли рассчитывать на различные преференции, подчас весьма и весьма значительные. Нужно было только представить соответствующие доказательства своей деятельности в первые годы становления этой власти. Те, кто служил в регулярных частях Красной армии, как правило, могли раздобыть нужные бумаги. Остальные действовали, как умели, на свой страх и риск.

У ушедшего в красные партизаны экс-адъютанта белого генерала надёжных бумаг, судя по всему, не было. Тем не менее, на первой странице мемуаров напечатано предуведомление от редакции: «Все факты, сообщаемые т. Макаровым, проверены Испартом Ок ВКП (б) Крыма и рядом партийных работников, работавших в крымском подполье». Без визы Комиссии по истории партии, существовавшей при Госиздате, подобная книга не могла быть напечатана в принципе. Написанная довольно живо и увлекательно, она выдержала несколько переизданий, пока бывшие соратники Макарова по партизанской борьбе не начали засыпать разнообразные инстанции требованиями изъять её из продажи и из библиотечных фондов, поскольку в ней… нет ни слова о руководящей роли партии и рабочего класса в разгроме Белой армии.

Но главное, они настаивали, что никто Макарова в штаб белых не внедрял и никакой полезной разведдеятельности он там не вёл! Однако Павел Васильевич и не утверждал, что попал к белым по заданию красных. И подвигов себе не приписывал. Он, может, и рад был передавать своим какие-нибудь ценные сведения, да только связи с харьковским подпольем у него не было, в чем он честно и признавался. Только когда в 1919 году Добровольческая армия добралась до Крыма (куда в своё время перебралось семейство Макаровых), он через старшего брата Владимира вышел на подпольщиков, и смог время от времени передавать им какие-то полезные данные.

Но продолжалось это недолго. В январе 1920 года, незадолго до восстания, которое планировалось поднять в Севастополе, контрразведка арестовала и расстреляла почти всю подпольную ячейку, включая Владимира Макарова. Вскоре арестовали и Павла. В тюрьме его навещала любимая