Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87" Страница 10

— Он тогда ещё не оправился от смерти Анны, — предположила Лиза, — слишком мало времени прошло.

— А я считаю, что и на похоронах, а точнее, на поминках, Владимир Корф вёл себя престранно, — возразила Маргарита Павловна. — Вы, милочка, кажется, не присутствовали? — обратилась графиня к Наташе.

— Нет, меня не было в России. Увы, новость о трагической кончине Анны дошла до меня слишком поздно, чтобы ехать прощаться с усопшей.

— Значит, вы не видели, что творилось после того, как тело несчастной обрело вечный покой в земле. Это ведь тоже целая история.

Графиня Щеглова сделала паузу, словно рассказчик, желающий своим повествованием произвести наибольший эффект. Наташа, перехватив взгляд Лизы, вопросительно посмотрела на последнюю.

— Рассказывайте, не томите! К чему эти тайны мадридского двора? — потребовала старушка фон Берг, вслушиваясь в каждое слово графини Щегловой. — Здесь все свои, и не все эту историю слышали. Вы прекрасно знаете, что дальше нас разговоры никуда не пойдут. Мы не чета сумасбродке Ланской! Эх, я-то на похоронах Анны Корф тоже не присутствовала — мои ноги уже тогда были больны и не позволяли долго стоять.

Наташа хотела было спросить, кто такая Ланская, и почему её считают сумасбродкой, однако дамы, оживившись, разом уставились на Щеглову-старшую, знавшую, по-видимому, лучше остальных историю Владимира.

— Маргарита Павловна, говорите, тем более, что вы там были и можете поведать из первых уст, — вторила тётке Ольга Максимовна.

— Ой, подождите, я приготовлю нюхательную соль! — заныла княжна Кити, копаясь в своей сумочке. — Опять меня ожидает расстройство нервов.

— Начинайте, графиня, — дала добро Лиза. — Я в тот момент была не в том состоянии, чтобы отчётливо запоминать подробности происходящего.

— Но ваше положение, дорогая! — пыталась было возразить Щеглова.

— Ничего-ничего, — твёрдо сказала княгиня Репнина.

— Соли, деточка! Я и вам могу дать, — Екатерина Павловна, найдя нужное, протянула Елизавете Петровне пузырёк. — У меня их всегда много, потому как в наше время без успокоительного просто нельзя выйти из дому!

— Кити, перестань! — взмолилась графиня Щеглова.

Лиза, поблагодарив за заботу, не взяла предложенный пузырёк. Екатерина Павловна капризно надула губки.

— Теперь можно? Хорошо, — кивнула Маргарита Павловна. — Стало быть, отпевали Анну, как вы помните, в Двугорской церкви. Ведь в той же самой церкви, где они с Корфом менее года назад венчались. И погода-то стояла какая! Вроде и зима была лютая, мороз, снегу по колено, а в день похорон грянула оттепель, светило ласковое солнышко и птички пели, прямо как весной. Из-за яркого солнца, лучи которого проникали сквозь окна в церковь, у меня создалось впечатление, будто это божественный свет льётся к нам с неба. Владимир Корф стоял посреди, у изголовья своей покойной жены, не обращая внимания на людей, пришедших проводить усопшую в последний путь. А она лежала вся в белом, как невеста, с букетом кремовых роз в изящных маленьких руках. Её лицо выражало спокойствие и умиротворение, словно она спит, да и только. Люди всё подходили и смотрели на неё, дивились такой необычайной красоте. Кто-то плакал, кто-то тихо целовал покойную в лоб и бесшумно отходил.

— Анна была прямо как живая, — подтвердила Вера Щеглова.

Наташа посмотрела на барышню. Та, склонившись к рукоделию, старалась спрятать покрасневшие глаза.

— Вообще было что-то странное во всём происходящем, — продолжила рассказ Маргарита Павловна. — Такой светлый день — и смерть. Когда отпевание закончилось, процессия двинулась в сторону кладбища. Мы добрели до разрытой могилы и остановились, слушая всхлипы некоторых присутствующих да неведомо откуда взявшиеся птичьи трели. Владимир Иванович всё никак не мог дать разрешение, чтобы крышку гроба закрыли и заколотили. Тогда ваш супруг, Михаил Репнин, — княгиня посмотрела на Лизу, чьи глаза неестественно блестели, — тоже белый как полотно, подошёл к своему другу, обнял за плечи и дал знак алтарникам, обступившим гроб. Анна скрылась навек под деревом чёрного цвета. Её похоронили рядом с могилой старого барона. Так Корф за несколько лет потерял двух близких людей: отца и жену.

Графиня, закрыв глаза, ненадолго умолкла, мысленно воскрешая минувшие события.

— Потом были поминки, мы сидели, вспоминали добрым словом покойную, выпивали и закусывали, как вдруг неожиданно Владимир Иванович встал и, ни слова не говоря, вышел вон из столовой. Он был яко окаменевший. Если помните, Елизавета Петровна, я сказала вашему супругу, что надо бы пойти за ним. Нельзя оставлять человека одного в таком состоянии. И точно, не прошло и пяти минут, как откуда-то сверху раздался жуткий грохот. Мы все всполошились. Михаил Александрович, а следом за ним повариха Варвара да кликнутый конюх Григорий поспешили на второй этаж. Уж не ведаю, что там творилось, только вскоре Варвара, комкая платок в руках, спустилась к нам и попросила всех разойтись. Что мы и сделали. Хоть и не по-божески это — обрывать поминовение.

— Бедный Владимир, — произнесла Наташа.

— Господь послал ему столько испытаний, — вторила ей княжна Вера.

— Бедный-то бедный, но нас теперь заботит не столько сам Корф, сколько его маленький сын! Как бы Владимир Иванович не тронулся умом и не навредил мальчику, — заявила Маргарита Павловна.

— Но с чего вы взяли, что Владимир повредился рассудком? — недоверчиво проговорила Репнина. — Конечно, горе его велико, а сердце разбито, однако он, пусть не сразу, но должен справиться, поскольку смог до этого пережить утрату и матери, и отца.

— А с того, Наталья Александровна. Помимо своей нелюдимости Корф в последнее время занимается тем, что бродит по местным полям и лесам. Да не подумайте, что гуляет, потому как ходит он всегда с ружьём на плече. Иные наткнутся на него где-нибудь на лесной тропе, а он идёт себе своей дорогой, процедит сквозь зубы «Добрый день» и дальше топает!

— Может быть, он просто охотится? — предположила Натали.

— Нет, потому как никто ни разу не видел его с убитой дичью, — отрицательно покачала головой Маргарита Павловна.

— Тогда зачем ему ружьё? — развела руками княжна Репнина и чуть не сбросила с колен своё шитьё.

Ей на ум никак не приходило хоть какое-нибудь логическое объяснение поведению Владимира.

— Кто бы мог ответить на этот вопрос?! — воскликнула графиня. — Не так давно мой муж, выехав в здешние леса на охоту, столкнулся с Корфом чуть севернее наших владений. Там как раз замечательный лес: глухарь водится, а также заяц, лиса. Сергей Викторович каждый год наведывается именно в ту сторонку. Но не суть. И что вы думаете? Этот юнец тоже был там. При встрече с супругом он выдал: «Не советую вам искать здесь дичь, генерал. Опасное место выбрали». И ушёл себе в лесную глушь — только его и видели. Сергей Викторович даже не успел возмутиться: это кому там бродить не следует? Словно с призраком повстречался! Вот такие дела, дамы.

— А я думаю, Владимир — хороший человек. Просто у него, как у каждого из нас, есть свои тайны, — сказала Вера Щеглова, поднимая глаза со спиц.

— Здесь что-то не так, — упорствовала Наташа. — Должна быть какая-то причина, по которой он бродит по лесам в одиночку и что-то там, по всей видимости, ищет.

— Объяснение здесь одно — Корф таки тронулся умом. Как бы не хотелось признавать, но факты налицо, — молвила графиня Щеглова.

— Он ищет смерти. Хочет, чтобы кто-нибудь случайно пристрелил его, охотясь, — проговорила Аполлинария фон Берг зловещим голосом. — Или желает напороться на медведя и отдаться тому на растерзание. А ружье-то у него для виду. Мол, защищался, да не вышло. Вон, у нас случай был: лет пять тому назад пошёл мужик в лес да встретился с медведицей, возле которой бегал выводок медвежат…

— Тётя! — воскликнула Ольга Максимовна, останавливая старую графиню. — Среди нас есть дама в положении, не продолжайте!

Лиза, оставаясь внешне спокойной, вся вытянулась наподобие струны. Наташа, глядя на свою родственницу, почувствовала, как у неё пересохло в горле. А вот княжна Кити, попав в привычную для себя среду, тихонько заскулила, будто пытаясь сдерживать подступившие рыдания.