Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87" Страница 9

— Кити! — сверкнула глазами Маргарита Павловна. — Впрочем, тебе, Вера, лучше и вправду послушаться совета.

Вера Сергеевна покорно встала и пересела в кресло, стоявшее по левую руку от своей тётки. Справа критическим взглядом за происходящим молчаливо наблюдала пожилая графиня фон Берг. «Так ли уж глуха старушка на самом деле?» — подумала про себя Натали. Графиня напомнила княжне сову — большую, за счёт объёмной шали с бахромой и пышной юбки платья, кстати оказавшегося коричневого цвета, неподвижно сидящую и хлопавшую по сторонам круглыми глазами.

— Думаю, все остальные тоже могут сесть, — пригласила Лиза.

Ольга Максимовна заняла место, где ранее сидела Вера Щеглова, у окна, рядом с Маргаритой Павловной. Наташа опустилась на один из двух стульев, стоявших напротив троицы: княжны Веры, Екатерины Павловны и Аполлинарии Ростиславовны. Лиза, убедившись, что все гостьи удобно устроились, присела самой последней рядом с Натали. Каждая из дам принялась за рукоделие, взятое с собой, при этом княжна Кити едва не расплакалась, пока искала пенсне, не преминув упомянуть о своём никудышном зрении.

— Это просто замечательно, что в нашем Кружке прекрасных дам прибавление! — сказала Ольга Максимовна, откладывая на колени едва взятое в руки шитьё и улыбаясь Наташе.

Ей и рукоделие казалось скучным, неинтересным занятием.

Репнина улыбнулась в ответ. И вправду, дамы расселись таким образом, что образовали собою круг.

— Мы называем наше общество кружок, потому что назвать громким словом круг — язык не поворачивается, — продолжила княгиня Захарова. — То ли дело при дворе! Вот где общество, публика! Высший свет!

— В какой должности вы служите? — спросила Маргарита Павловна, внимательно рассматривая скромное платье Репниной в крупную клетку.

— Я камер-фрейлина** их высочества принцессы Марии Гессен-Дармштадтской.

Наташа почувствовала, как разом выросла в глазах графини Щегловой.

— О, принцессы Марии! — воскликнула княгиня Ольга. — Да вы, ma chère, приближены к императорской семье!

— Принцесса Мария. Я как-то видела её портрет, — тихо откликнулась княжна Вера. — Она похожа на Богоматерь с картины художника Фёдора Бруни.

— До того, как поступить в услужение к их высочеству, я несколько лет являлась фрейлиной императрицы, — скромно потупилась Натали.

— Наташа — столичная штучка. Она всё знает про балы, дворцовые церемонии, праздники, пиры и маскарады. Словом, про все-все увеселения, которыми балуют себя их императорские величества и высочества, — сказала Лиза, с гордостью глядя на золовку.

— Должно быть, у вас такая интересная жизнь! — вновь с восторгом произнесла Ольга Максимовна. — Постоянные переезды из дворца во дворец, роскошь, возможность вращаться в высшем свете и, чего греха таить, среди лучших мужчин! Вы замужем, дорогая?

Наташа несколько замялась и ответила, нехотя:

— Нет, пока не замужем.

— Так чего же теряете время? Уверена, с вашей красотой невозможно не пленить сердце какого-нибудь бравого офицера! А то и сразу генерала! Или вы столь разборчивы в выборе будущего мужа? — не унималась Ольга Максимовна.

Репнина хотела было отделаться от княгини Захаровой парой обыденных фраз о том, что её время ещё не пришло, как ей неожиданно пришли на помощь.

— Благовоспитанной девице не следует выскакивать замуж за первого, позвавшего к алтарю, — сурово вставила графиня Маргарита Павловна, не поднимая глаз от своей вышивки. — Брак — это, как правило, на всю жизнь. Уважающей и ценящей себя особе лучше потратить время, чтобы найти достойного спутника, нежели пойти за человека, которого потом она будет презирать все годы супружества.

— Но и слишком тянуть с замужеством тоже не следует, — возразила княгиня Ольга. — Всегда найдётся кто-то помоложе и попривлекательней. Мужчины! Вскружить им голову порой ничего не стоит, особенно если вы юны и прелестны, подобно едва распустившейся розе!

— Замужество — это не для каждой женщины, — провозгласила княжна Кити, поправляя пенсне. — От мужчин порой одно зло. Они любят кутить, транжирить деньги. Ухлёстывают без зазрения совести за дворовыми девками. Позор! А от жены будут требовать по ребёнку в год. Нет, это не для всех, не для всех!

Наташа догадалась, что Екатерина Павловна, по всей видимости, была из той породы старых дев, которые ещё в юности шарахались от мужского пола. И в итоге сделались абсолютно чуждыми к любви и прочей романтической чепухе, как они сами считали.

— Что есть женщина без любимого мужчины? — сказала Лиза, окидывая взглядом присутствующих. — Любовь дарит смысл жизни. А в детях, которые появляются или должны появиться, — она зарделась, инстинктивно дотрагиваясь рукой до живота, — мы видим результат любви, а ещё своё продолжение, частичку себя и любимого человека.

— Lise, вы просто пока ещё влюблены в своего мужа! — засмеялась княгиня Захарова. — Но всё проходит со временем — рано или поздно чувства потеряют свою новизну, и вас затянет в болото обыденности семейной жизни.

— С моим братом? Навряд ли, — покачала головой Натали. — Уверена, он не даст скучать ни себе, ни Лизе, сколько бы времени не прожили они в браке.

— Хорошо прожить с человеком всю жизнь, — робко заметила Вера Щеглова. — Но судьбой-то по-разному бывает написано. Один Бог ведает, сколько кому уготовано.

— И то верно, Верочка, — согласилась с дочерью Маргарита Павловна. — Вон, Корф, потерял молодую жену, теперь вдовствует третий год кряду. И хоть бы на одну девицу посмотрел — какое там? Траур трауром, а нельзя мужчине долго убиваться да быть одному. Этот же совсем чудной сделался. Видел бы его покойный Иван Иванович!

Старая графиня фон Берг, давно забывшая о своём рукоделии и дремавшая, склонив голову на плечо, будто почувствовала, что разговор приобретает интересное русло. Открыв свои совиные глаза, она громко, словно все вокруг тоже были глухими, спросила:

— О чём вы там говорите? Ну-ка!

— Владимир Корф, тётя! — объявила Ольга Максимовна. — Из поместья, что стоит на холме недалеко отсюда.

— Я знаю, кто такой Владимир Корф, — проскрипела старушка, ерзая на стуле, дабы поудобнее устроиться. — Его отец был дружен с моим почившим мужем, поэтому я имела удовольствие видеть, как росли Владимир и эта девушка, Анна, так её вроде звали.

— Да, Анна, — подтвердила Лиза, вздыхая.

— Прекрасный человек был барон! Добрый, щедрый, открытый. Радушный хозяин и верный друг. Не то, что его сын, — принялась излагать свои мысли старенькая графиня. — А уж про матушку Владимира вообще молчу. До чего же кроткое было создание. Упокой, Господи, её светлую душу. Никто за всю жизнь не услышал от неё ни одного дурного слова: ни домашние, ни дворовые. А уж как любили усопшую крестьянские дети, с которыми она часто играла, пока не обзавелась собственным ребёнком. После рождения Владимира, между прочим, баронесса постоянно посылала на праздники в деревню гостинцы от имени всех Корфов. Жаль, но такая добрая душа не могла похвастаться хорошим здоровьем. Скоропостижная смерть несчастной в результате странной истории с её болезнью заставила в своё время шептаться всю округу. Особенно если учесть, что в деле была как-то замешана родная сестра, объявленная безумной и спрятавшаяся в избушке в чаще леса. Вот и Корф, кажется, недалеко ушёл от своей тётки!

Наташа, крайне заинтригованная тем, что пожилая дама давно знает всё семейство Корфов, не удержалась и осторожно спросила:

— Так это правда, что Владимир сделался отшельником?

— Отшельником, не желающим ни с кем знаться. Возмутительное поведение, недостойное благородного человека! — пояснила графиня фон Берг.

— Всё это чистая правда, Наталья Александровна, — вступила в разговор Маргарита Павловна Щеглова, которой тоже не терпелось высказаться. — Как жену схоронил, так с тех пор никого на порог своего дома не пускает. Можно подумать, что все дворяне округи сделались для него врагами. А за примерами далеко ходить не надо. После похорон я, из лучших побуждений, решила приехать и проведать Корфа и его ребёнка. Но какое там? Велел убираться прочь! Вот прямо так и сказал, не выбирая выражений. А глаза! Видели бы вы этот тяжёлый взгляд, точно он сам поднялся к нам из преисподней!