Игра не по правилам - Скарамар Страница 10

Гарри вздохнул и уныло пробормотал:

— Да, профессор, я понимаю, простите.

Неловко повернувшись, он шагнул было к двери. Снейп усмехнулся:

— А вы куда, Поттер? Я вас, кажется, ещё не отпускал.

Гарри с недоумением обернулся:

— Профессор?

— Я хотел бы взглянуть на вашу спину и… — Снейп выразительно посмотрел на штаны мальчика. — Раздевайтесь!

— Зачем? — немедленно ощетинился Гарри, попятившись.

— Поттер, — зельевар как-то устало вздохнул. — Поверьте, мне не доставляет ни малейшего удовольствия созерцать вашу избитую задницу, — он призвал какой-то флакончик и, сжав его двумя пальцами, показал настороженно застывшему подростку. — Это одно из моих экспериментальных зелий, оно полностью снимет боль на несколько часов, вам как раз хватит, чтобы отсидеть свои занятия. Но чтобы рассчитать дозировку, я должен посмотреть, как заживают ваши раны.

Гарри нехотя стянул с себя мантию и футболку и нерешительно глянул на зельевара. Тот поднялся из своего кресла, подошёл к подростку и, развернув его спиной к себе, какое-то время молча рассматривал поджившие рубцы, потом непривычно мягко попросил:

— Приспустите брюки, Поттер.

Мучительно покраснев, Гарри заколебался. Хмыкнув, Снейп бесцеремонно стащил с него спортивные штаны. Мальчик, дёрнувшись, зажмурился. Одно дело было лежать на кровати в своей комнате и чувствовать себя пациентом под взглядом врача, и совсем другое — стоять с голой задницей перед профессором в его кабинете.

— Одевайтесь, — фыркнул Снейп и отошёл к своему столу. Неловко натянув штаны, Гарри надел футболку и мантию и замер, не поднимая глаз, чувствуя себя до слёз смущённым.

Зельевар тем временем отмерил нужную дозу зелья, перелив его в чистый пузырёк, и протянул подростку:

— Держите, Поттер, выпьете его непосредственно перед завтраком, и ваш многострадальный зад несколько часов позволит вам спокойно сидеть.

— Спасибо, сэр, — пробормотал Гарри, взяв лекарство и по-прежнему пряча глаза. Но Снейп не был бы Снейпом, если бы отпустил его просто так. Взяв мальчика за подбородок, он заставил его поднять голову и вкрадчиво сказал:

— Надеюсь, не нужно предупреждать вас, что перед Долорес вы не должны сидеть как ни в чём не бывало?

— Я буду притворяться, сэр, — выдавил Гарри, молясь в душе, чтобы Снейп наконец его отпустил. Профессор, конечно, помогает ему, но делает это каждый раз так, что Гарри готов сквозь землю провалиться от смущения.

— И ради Мерлина, Поттер, не нарывайтесь больше на неприятности! Идите, ужин вот-вот начнётся, — Снейп разжал пальцы, и Гарри со вздохом облегчения выскочил за дверь, пряча в карман драгоценный пузырёк.

***

На ужин Гарри не пошёл: сидеть он не мог, а доставлять удовольствие Амбридж, ужиная стоя — нет уж, лучше лечь спать голодным. Впрочем, друзья не забыли о нём и притащили припрятанные за столом несколько яблок и пару бутербродов с мясом.

Рон, шумно отдуваясь, плюхнулся на свою кровать:

— Жаба совсем сдурела, торчала возле нашего стола, как приклеенная, еле бутики* стащили. И чего она так к тебе привязалась, Гарри? Весь ужин нудила: Поттер то, Поттер это.

— Ну, ты как, Гарри? — Невилл осторожно примостился рядом с Гарри, который, сидя на коленках, с аппетитом уплетал свой ужин, трогательно благодарный друзьям, что позаботились о его желудке.

— Всё нормально, Невилл, — Гарри положил на тумбочку надкушенное яблоко и потянулся к небрежно брошенной на край кровати мантии. — Вот, Снейп зелье дал, сказал, что боль совсем пройдёт на несколько часов.

— Странно, — пробормотал Рон.

— Что странно? — не понял Гарри.

— Странно как-то, что Снейп на нашей стороне, — пояснил рыжик. — Слизеринский декан, а заботится о гриффиндорце.

Гарри пожал плечами и промолчал. Он сам не понимал мотивы поступков зельевара, но решил не ломать голову над этой загадкой: Снейп помог ему, причём не единожды, так зачем копаться, с какого перепугу он это сделал. Всё равно им не понять его поведение, как бы ни пыхтели, а спрашивать… Гарри даже усмехнулся, представив лицо Рона, если ему предложить отправиться к Снейпу и поинтересоваться, почему тот так лоялен к Поттеру.

***

Утром Гарри вытащил из кармана мантии пузырёк с зельем, откупорив, понюхал, но оно ничем не пахло. Понадеявшись, что оно не будет таким противным на вкус, как другие зелья, Гарри опрокинул в рот содержимое пузырька. И удивился. Вкуса у зелья не было. Вообще никакого. Даже у обычной воды есть какие-то привкусы, а тут — ну совсем ничего, просто что-то жидкое и мокрое проскользнуло в горло и всё.

Однако действие этого странного зелья Гарри ощутил уже через минуту: тягуче-ноющая боль на спине и ягодицах пропала, словно её и не было никогда. Повеселев, мальчик закинул в сумку учебники и отправился в Большой зал на завтрак.

На скамейку за столом он присел с осторожностью: мало ли. Но никаких неприятных ощущений не последовало, и Гарри расслабился. Впрочем, ненадолго. Бросив взгляд на преподавательский стол, он поймал взгляд Амбридж и, спохватившись, скривился и поёрзал, словно с трудом сидел. Жаба, усмехнувшись, занялась своим завтраком, а Гермиона обеспокоенно прошептала:

— Гарри, что?

— Всё нормально, Миона, — шепнул в ответ мальчик.

***

На уроке Гарри то и дело ловил на себе озадаченные взгляды Амбридж. Ну конечно, она же знает, в каком состоянии должна быть его пятая точка, а тут он сидит на жёстком стуле, поёрзывает, конечно, но всё равно как-то странно это. А Гарри просто не мог заставить себя изображать мучительную боль. Видя непонимание и недоумение в глазах ненавистной жабы, он испытывал такую злорадную радость, что все предупреждения Снейпа моментально вылетели у него из головы.

Впрочем, у него хватило ума вести себя тихо и не нарываться в открытую на очередное взыскание, так что к концу урока Амбридж так и не нашла повода зацепить подростка: он прилежно переписывал на пергамент параграф из учебника, не отвлекался, ни с кем не разговаривал и только иногда ёрзал на стуле.

***

Спустя неделю, когда Гарри полностью выздоровел, юные заговорщики, уединившись в углу гостиной, пришли к выводу, что пора поить Малфоя оборотным зельем.

— А если откажется? — спросил Рон. — Он же слизеринец.

— Ну и что, что слизеринец? — возразил Невилл. — Он слово дал.