Владимир Ящерицын - Заблудший Страница 22

На самом деле, когда мы зашли в какое-то задние и начали спускаться по длинной лестнице явно ниже уровня земли, я даже как-то облегченно вздохнул: проведя почти тысячу лет в пещерах практически не видя неба я с трудом адаптировался к открытым пространствам, а чистое ночное небо поначалу вызывало у меня легкий приступ паники. Правда, сейчас я уже привык к новой жизни, но все равно очутиться под землей было как-то даже приятно. На какое-то мгновение я даже пожалел о прошедших временах. Но лишь на жалкое мимолетное мгновение.

Шли мы долго — минимум минут двадцать. И все по сплошь бесконечным коридорам с рядами дверей и коротких лестниц.

Местные явно знали толк в подземном строительстве…

Неожиданно свернув в ответвление, мы спустились на два пролета по лестнице и оказались перед постом АНБУ: двое шиноби в масках, изображающих странную вислоухую собаку и вообще непонятно что, развалились за столом и явно скучали. При виде нас они вскочили и Собака произнесла неожиданно приятным женским голосом:

— Доброе утро, господин Фу.

— И тебе доброе утро, Собака. — вполне приветливо произнес отец: — Как там с пленниками? Кого-то раскрыли?

— Двое умерло, господин Фу. Господин Иноичи говорит, что у них установлена какая-то странная печать.

— Хм. Я сегодня с сыном.

— Так это ваш сын? — Собака явно заинтересовалась.

— Да. Он сегодня попробует разговорить наших «гостей». Где Иноичи?

— Час назад отбыл домой.

Фу вздохнул:

— Ладно. Кто умер?

— В седьмой и восьмой. В двенадцатой сейчас ирьенины пытаются вытащить из лап шинигами то что осталось после работы Наоми Учиха, а в четырнадцатой — Ибики. В какую вы?

Отец пожал плечами:

— Давай в десятую.

Собака кивнула и достала из-под стола большой и толстый свиток. Когда она его развернула, я увидел, что на нем на рисовано два больших круга, от окружности которых отходят, словно лучи, надписи иероглифов. Отец положил на них ладони и тут же по символам пробежалась яркая световая волна.

АНБУ секунду напряженно смотрели на бумагу, а потом Собака произнесла:

— Все в порядке. Проходите.

Очевидно, это была какая-то магическая система проверки местных. В одной из книг нашей библиотеки я читал, что чакра у каждого шиноби своя и найти двух одинаковых в этом плане шиноби, так же трудно как и найти похожие отпечатки пальцев. Поэтому вполне возможно, что отец просто выделил порцию чакры на свиток, содержащий образцы допущенных сюда. Заодно так и регистрировались посетители.

Когда мы двинулись дальше по коридору, Собака последовала за нами. Я обратил внимание, что у нее ярко-синие глаза и короткие светлые волосы. Больше ничего из-за маски разглядеть было нельзя. Разве что примерный цвет кожи — бледно белый.

Мы подошли к одной из дверей, но, прежде чем открыть ее, Фу произнес, не поворачиваясь ко мне, а глядя перед собой:

— Акио, ты — уверен? Работа допросной группы — это отнюдь не то чем обычно занимается большая часть АНБУ и даже Корень. Что уж тут говорить о службе обычных шиноби?

Я чуть пожал плечами:

— Наш клан — всего лишь игрушки Хокаге и его приближенных. Я сильно сомневаюсь, отец, что мне, даже если я сильно захочу, удастся избежать твоей или дяди Санты судьбы. Если смотреть на мою жизнь в таком ключе — то днем раньше или годом позже…

— Понятно. — произнес он немного грустным голосом и, положив ладонь на вполне обычную дверную ручку, почти без усилий повернул ее.

Моему взору предстало высокое циллиндрическое помещение, хорошо освещенное интегрированным в потолок светильником.

Пленник был, можно сказать, частично вмурован в стену — вглубь бетона были погружены кисти его рук и ноги по колено. Кроме этого узника ничего не удерживало. Из всей одежды на нем остались аккуратно обрезанные под шорты черные форменные штаны. Наискосок через грудь шел узкий разрез: именно такие оставляют короткие изогнутые мечи. Очевидно, неизвестный мечник задел пленника лишь самым кончиком клинка. Тем не менее, меч рассек кожу, мышцы и кое-где даже кости. Не смотря на то, что рана была открытой, кровь не текла и даже на полу ее было лишь пара капель.

Среагировав на движение, заключенный поднял голову и уставился на нас немного мутным взглядом. Благодаря этому я увидел, что шиноби — черноволосый довольно молодой мужчина с узким шрамом идущим из уголка левого глаза через висок к уху.

— Пришли? Я уже заждался…

Мы молча вошли в камеру и Собака закрыла за нами дверь.

— Ну, что, Акио, готов? — произнес отец.

Узник рассмеялся:

— Неужели Коноха выродилась, что меня будет допрашивать этот мальчик? Или ты будешь учить своего ублюдка на мне?

Я поймал его взгляд и произнес:

— Заткнись… — и слегка ударил его по его искре. Пленник закричал от боли. Когда он выдохся, я спросил отца: — Я приступаю?

Он чуть улыбнулся:

— Да.

Я подошел ближе. Зрачки моей жертвы были расширены от боли и их взор бегал, не в силах остановиться. Мне снова удалось легко поймать его взгляд. Искра немного слабее тех противников, с кем я сталкивался раньше. Может ее как-то ослабляют искусственно? Дело в том, что даже на Хейреше ослабить искру было проблематично. Но в этом сумасшедшем мире все было через одно место и, похоже, нужно кое-что прояснить. Фу стоит у меня за спиной. Не оборачиваясь, я его спрашиваю:

— Отец! Его разум ослаблен. Чем это его здесь обработали?

— Есть одно растение — из него делают нечто вроде сильного наркотика, ослабляющего разум и контроль техник…

Хм… Невероятно, но — этот мир сам по себе не очень вероятен…

При ближнем рассмотрении искра была как бы оплетена чем-то вроде корней растения.

— Его искра как бы обвита чем-то. Это и есть печать?

Озвалась Собака:

— Да. В данный момент ведутся поиски информации в библиотеке Хокаге и определенные подвижки в том, как ее снять, уже есть.

— А этот пленник не особо ценен? Я могу попытаться ее снять, но вдруг он умрет или еще чего.

Отец ответил:

— Этот генин вряд ли что-то знал… Так что — пробуй.

Я прикрыл глаза и, сконцентрировавшись, начал выдирать корни из искры пленника. Практически сразу же тот начал кричать на всю мощь своих легких. Потерпев пару секунд, я заткнул уши пальцами. Нет, можно было вырвать ему язык или повредить голосовые связки, но что дальше? Пусть рисует? Сканировать ему мозг-то я смогу, а вот передать кому-то полученную информацию… Я говорил, что как телепат я не очень? И те, кому я попробую передать что-то, будут орать как этот хрен на стене.

Наконец-то печать отделилась от искры и истаяла в воздухе. Пленник затих лишь хрипло дыша.

Я еще осмотрел искру и, не обнаружив иных включений, подитожил:

— Ну это…эту печать я выдрал, но насколько этот шиноби стал вменяем — другой вопрос…

Пот стекал по лицу пленника и, собираясь в большие капли, капал на бетонный пол.

Фу обошел меня и положил ладонь на затылок узника.

— И действительно — печати больше нет… — произнес он и замолчал, закрыв глаза.

Уже погружается в чужие воспоминания? Хм, контакт разумов происходит не телепатическим способом, а путем внедрения своей чакры в мозг пленника. Это грубо и не эффективно. Всеравно что скакать с костылями на беговой дорожке не опираясь на ноги.

Впрочем, если псионика здесь неизвестна то это — выход из положения. При этом лично для меня — это как еще она пара длинных мускулистых и прекрасно управляемых рук.

Чакра, магический дар. Я отлично помнил как, будучи иллитидом, иногда завидовал возможностям иных рас. Здесь же я получил это все в комплект к человеческому телу.

Благодаря возможностям оперирования чакрой я получил возможность нивелировать недостатки псионики (в общем) и телекинетики — в частности. К примеру — «полет». По идее эта техника состоит в том, что бы передвигать телекинетикой в воздухе свое тело. Минусы очевидны: при моей мощи увлечься и сжать свое тело так, что б сломать ребра в секунду — плевое дело. Дабы было понятнее: телекинетика — это особо сильный манипулятор с достаточной силой, чтоб сминать и рвать толстые броневые металлические плиты. И вот этим манипулятором нужно поднять… ну, яйцо не яйцо, а стеклянный стакан — да. Проблема? Конечно. Особенно в бою, когда меня могут отвлечь. А так — усиливаем тело чакрой и проблема становится несущественна.

Если рассматривать проблему телекинетики в этом ключе, то она — нечто вроде двуручного меча, которым можно парировать чужие атаки. А вот чакра дает мне щит и доспехи, благодаря которым, я могу допускать некие вольности и даже совершать ошибки.

Почему я считаю свою псионику двуручным мечем, а не рапирой, к примеру? Это просто — практически все мои умения крайне разрушительны. Даже сейчас, когда большую их часть я просто не вытяну, если я буду участвовать в квалификации мне запросто дадут В-класс, а это уровень средненького джонина. А вот лет через пять я смогу производить масштабные воздействия на пространство и легко превзойду пресловутую S-ку. А там и до вершины недалеко…