Павел Буркин - Обречённые. Том 1 Страница 29

— Если я кого-то здесь ещё раз увижу, ни на завод, ни на раздачу, ни к краникам больше не пущу. А если вы решите, что он, — когтистый огромный палец указал на Мэтхена. Обе головы заговорили хором, как прекрасно умел Двуглавый, и от этого голоса, кажется, зашатались старые перекрытия. — Сможет заменить меня у краников… Знайте: Забарьерье — на моей стороне. Люди с большой земли добры к нам — но если вы их вынудите…

Повисла тишина. Мэтхен знал: к забарьерцам тут относились почти как к небожителям. Двуглавый оказался умнее, чем казалось: он догадался представить Мэтхена врагом Высшей Силы. Так он убивал одним выстрелом двух зайцев… или, если по-подкупольски, одним кирпичом — двух крыс? Мэтхен становился врагом могущественных и пугающих, ибо непонятных, забарьерных людей, поддержать которого — самоубийство. И одновременно — злонамеренным провокатором, способным поссорить поселковый народец с теми, кто их кормит.

— Пока заграничные друзья на нас не прогневались, надо изгнать его. А лучше — выдать им, пусть разбираются.

«А там, учитывая прошлые прегрешения, мои действия истолкуют, как нарушения законов о Резервации, — мысленно закончил фразу Мэтхен. — Пожизненное, а то и электрический стул…» Самое же интересное — Двуглавый нагло блефует: будь у него настоящие связи с Забарьерьем, его взяли бы ещё в первые месяцы. Прежде, чем первая в Подкуполье школа нашла учеников.

Многие колебались. Одно дело — спорить с постаревшим, видно, пропившим последние мозги, поднадоевшим вождём. И совсем другое — идти наперекор мгущественному Забарьерью. Которое, как верят многие, из милости кормит Подкуполье. Петровича бы сюда. Наверняка он понял, как работает завод, да и вся экономика Подкуполья. Пояснил бы…

Впрочем, нет, и этого недостаточно. Тем более, что «сырьё» — от канализационных стоков и бытового мусора до отработанного ядерного топлива — и правда предоставляет Забарьерье. Двуглавый наверняка так и скажет. Спорить можно долго, но смысл?

— Значит, поставляют и пойло, и баланду, и заводам работать дают? А в посёлке за болотом давно были?

— Давно, — не понимая, к чему клонит Мэтхен, признал Двуглавый. — Хороший там народ, набольшего своего слушаются, и никаких книг у них там… Вот им, придурки, никогда краники не отключат! Ещё порции вдвое увеличат, если хорошо работать будут!!!

Народ радостно загалдел: миской безвкусной баланды сыт не будешь. За Барьером умели считать деньги и ресурсы: подкуполянам отлаженная система оставляла столько, чтобы не умерли с голоду. Ни граммом больше. Всё, что сверх того, уходило за Барьер, служа весомой добавкой к их промышленности. И, заметим, совершенно бесплатно.

— Ничего им больше не добавят, — захлопнул ловушку Мэтхен. — Им и то, что давали, больше не нужно…

С каждым словом мрачнели лица в подвале. На шум сбежались и другие, конечно, все не поместились, но дверь распахнули настежь, и всё, сказанное в подвале, слышали на улице. Народ вставал на цыпочки, толкался, пытаясь пробраться поближе. Проблем не было только у Петровича: хлопая крыльями, он парил метрах в четырёх над землёй.

Теперь все они слышали бесхитростный рассказ о расстрелянном посёлке. Не обошёл молчанием Мэтхен и собственный опыт встречи с «туристами». Эири кивнула, добавив:

— Могу подтвердить. Всё так и было. Что скажешь, Двуглавый? Как тебе благодетели?

Народ не понял мудрёное словечко «благодетели», это тебе не родной мат. Зато понял остальное. Толпа надвинулась на Двуглавого с грозным ропотом.

— Придурки, вы не понимаете, что делаете! — снова хором вещали головы, но теперь никакого пиетета не было. — Вас перебьют, как крыс, и сожрут не поперхнувшись!

…Камень, брошенный мальцом из «школьников», вписался в бровь правой головы.

— Стойте! — крикнул Мэтхен. И обратился к Двуглавому: — Уходи, пока до беды не дошло!

Поздно. Двуглавый с рёвом ринулся на обидчиков — наверное, понял, что терять уже нечего. Оказавшегося на его пути мужичка просто отшвырнул огромный кулак, когти мазнули по пухлому лицу завизжавшей бабы, огромная нога наступила на поскользнувшегося на слизи мальца, и рёв толпы заглушил хруст костей. Нашлись и такие, кто поддержал бывшего вождя. А из руин, с заводских цехов, от раздачи и краников бежали всё новые и новые, и многие не понимали, из-за чего свалка, но тут же в неё влезали, присоединяясь к тем и другим.

Словно боевой беспилотник, Петрович реял над Двуглавым и на удивление метко кидал в головы гаечные ключи, молоточки, зубила. С воздуха Петровичу было видно больше, чем из потной, увлечённо дерущейся толпы.

— Заходи справа! — орал он. — Когтями, когтями их, бабоньки! Козюлина, сзади! А ну, скопом, навались! Дружнее, дружнее, полудурки! Не дрейфь, обормоты! Впустую оглоблями махаете, орясины! Так их, мать вашу восемь раз противоестественными способами!!! Окружай! Вали всех, братцы!..

Когда бесчисленные карманы рабочего комбинезона опустели, Петрович снизился в стороне. Но не отправился по своим делам, а торопливо напихал во все карманы обломков — и снова появился над полем боя. Особого успеха обстрел не приносил, но попадания заставляли драчунов ойкать и отвлекаться, пытаясь кинуть камни обратно и подбить летуна. Наземным сторонникам Мэтхена того было и нужно. Над толпой мелькали кирпичи, палки, ржавые железяки, длинные арматурины с кусками бетона, хлипкие дубины из мутантских деревьев… Основным оружием, впрочем, были кулаки, когти и зубы. А так же лапы, хвосты, копыта, разнообразные жала и жвала. Оказывается, в посёлке есть не только относительно разумные и человекообразные: на сабантуй приползло несколько настоящих чудищ. Орудовавший подобранным после Петровича ломиком Мэтхен жалел, что тут нет Бига. Увидев суставчатых, одетых в панцирь тварей, напоминающих исполинских… ммм… ракоскорпионокрыс, что ли? — Биг бы понял, что он красавец. Готовый кавалер для местных Джульетт, Лейл и Прекрасных Елен. По крайней мере, по сравнению с этими…

Прыжком увернувшись от осьминожьей лапы со щупальцами, Мэтхен всё-таки кубарем отлетел в сторону, тело больно упало на груду кирпича: у чудища оказалась не замеченная во мраке рачья клешня. Попал бы в неё — запросто перекусило бы пополам, а так только отбросило. Ого, как дышать больно — неужто рёбра сломало?

На поселковых чудовища почти не обращали внимания: примитивное оружие не могло причинить им вреда, зато они сразу нашли достойных противников. Грохот и треск всего этого добра по толстенным панцирям заглушал шум побоища.

Бестолковая драка продолжалась до рассвета, то почти прекращаясь, когда дерущиеся выбивались из сил, то вспыхивала с новой силой, чтобы к утру стихнуть сама собой. Удивительно, но когда утром вояки в фонарях, ссадинах и кровоподтёках расползались по домам, убитых и искалеченных было совсем немного.

«Ну, и кто победил? — думал Мэтхен, потирая шишку на голове. Самое смешное, пострадал он от «дружественного огня»: притомившийся за ночь Петрович промазал, кидая кусок кирпича. — Но Бори что-то не видно, и голос его не слышно. Выходит, мы?»

Мэтхен огляделся. Остальные-то где?

— Небось к краникам побежали, — хихикнул подлетевший Петрович. Ему тоже досталось: под глазом наливается огромный синяк, в правом крыле дыра. Но карманы комбеза уже полны инструментов — собрал выпущенный в бою инвентарь. — Х-ха, надо же победу отметить!

— Чью хоть победу? — это уже Эири. — Тебе сверху виднее было. Кто победил-то?

— А хрен его знает, — беспечно отозвался Петрович. — У краников помирятся, так всегда бывает, когда кого-то поколотят. Но похоже, теперь распоряжаешься краниками ты, Эр.

Эрхард едва удержался от смешка: интересно, как могла бы называться такая должность? Главный Спаиватель? Или Продавец Счастья?

— Главное, теперь школе ничего не угрожает, — сказал он. — Все, кто хотят, будут учиться и выучатся. Только бы времени хватило… Пойдём, Эири.

Насчёт времени Мэтхен беспокоился не зря — его оставалось совсем немного. Но о том пока не ведал никто в Подкуполье.

Держась за руки, парочка развернулась — и ушла во мглу.

«Ушлёпки! Вы ещё меня не знаете! Думаете, поколотили меня, да девку эту железную увели, да от краников оттолкнули — так всё с рук сойдёт? А хрен вам по всей морде! Ещё вернусь, козлы. А из Меченого этого вообще отбивную сделаю! И жёнушка ненаглядная снова будет ублажать, а я ещё подумаю, оставить её или Козюлину на её место взять!»

Здоровяку досталось изрядно, на обеих головах не было живого места, но толстые черепные кости не пробил даже брошенный Петровичем кузнечный молот. Кстати, заводского летуна надо тоже примерно наказать. Главное — отыскать подходящее оружие. А где его можно найти? Конечно, за Барьером! Только там всё лучшее, что есть, оттуда к нам сюда идут пойло и баланда, а тут всё дрянь! Дерьмо крысиное! Погань! Вот перепугаются-то ублюдки, когда поймут, с кем связались! Но поздно будет, поздно, потому что он придёт карать. И ещё покажет всем, кто тут пурзидент, а кто — пустое место!