Джонатан Коу - Срединная Англия Страница 7

– Сплошная самодовольная херня, – проговорил Соан. Но, к сожалению, не со сцены.

– Ты так считаешь? – спросила Софи.

Они сидели в ресторане “Гилберт Скотт” на вокзале Сент-Панкрас и проводили посмертное вскрытие дискуссии. Ресторан они выбрали дорогой, однако решили, что, раз уж встречаться теперь будут редко, каждая такая встреча пусть будет особой. Софи заказала ризотто с зеленым горошком, а Соан решил поэкспериментировать с пирогом с креветками и кроликом, который оказался вкуснейшим.

– Эти люди не знают, о чем говорят, – продолжил он. – Эта так называемая терпимость… Каждый день сталкиваешься с людьми, которые нисколько не терпимы, будь то сотрудники магазинов или обычные прохожие на улице. Может, ничего агрессивного они и не говорят, но видно по их глазам и вообще по тому, как они себя ведут с тобой. И им хочется что-нибудь сказать. О да, им хочется применить к тебе какое-нибудь запретное слово или же просто сказать тебе, чтоб съебывал обратно в свою страну – где бы она, по их разумению, ни была, – но им нельзя. Они знают, что это непозволительно. А потому ненавидят не только тебя, они ненавидят еще и их – кем бы те ни были, – этих безликих людей, что сидят где-то над ними и осуждают их, предписывают, что можно, а что нельзя произносить вслух.

Софи не знала, что тут сказать. Ни разу прежде не слышала она, чтобы Соан рассуждал на эту тему так откровенно и так ожесточенно.

– В Бирмингеме, – неуверенно начала она, – люди вроде бы ладят… Не знаю, много народу из разных стран, и…

– Тебе это так и будет казаться, – проговорил Соан. Но этого ужина он ждал и хотел, чтобы настроение оставалось приятным, а потому сменил тему – достал свой айфон, нашел в фейсбуке какой-то фотоснимок и протянул телефон ей. – Кстати – что скажешь?

Софи уставилась на лицо молодого человека восковой бледности, каменно глазевшего в объектив из-за неопрятного рабочего стола.

– Кто это?

– Один мой аспирант.

– И что?

– Одинокий.

Софи ошарашенно вперилась в Соана.

– Ну ты же ищешь себе кого-нибудь?

– Да не очень, – сказала она. – Да и вообще, тут и говорить не о чем. У него вид, как у анорексичного Гарри Поттера.

– Чарующе, – отозвался Соан и вытащил из гугл-картинок другое фото. – Ну хорошо, а вот этот?

Софи вновь посмотрела на экран телефона и прищурилась: разочарованное лицо среднего возраста.

– Кто это?

– Из моих коллег.

Она пригляделась.

– Потасканный чуток, не?

– Я не знаю, сколько ему. Знаю, что уже девятнадцать лет пишет диссертацию и все никак не закончит.

Софи присмотрелась еще пристальнее.

– Это перхоть?

– Возможно, просто пыль на экране. Ну слушай, я с этим парнем в одном кабинете сидел весь прошлый год. Он хороший. Да, есть некоторые… трудности с личной гигиеной, но…

Софи вернула телефон.

– Спасибо, не надо. Никаких больше академиков. Хватит с меня очков-аквариумов и сутулых плеч. Мой следующий парень будет жеребцом.

Соан недоверчиво рассмеялся.

– Жеребцом?

– Высоким смуглым красавцем. С нормальной работой.

– Ты где такого найти собираешься – там, наверху?

– “Там, наверху”? – переспросила Софи, весело сверкая глазами.

– Это же наверху, так?

– Да тебе все “наверху”. Все, что к северу от Клэпэма.

– Значит, мой взгляд на мир лондоноцентричен. Ничего не могу с этим поделать. Я тут родился, это мой город и единственное место, где я собираюсь жить. Бристоль был временным помутнением.

– Приезжай ко мне в гости в Бирмингем. Это разует тебе глаза.

– Хорошо, приеду. Но ты мне скажи, какие там мужчины.

– Такие же, как везде, конечно.

– Правда? Я думал, мужчины в Средней Англии помельче.

– Помельче? С чего ты это взял?

– Думал, так Толкин выдумал хоббитов. – Софи разразилась добродушным, но насмешливым хохотом, и Соан загнал себя в угол еще глубже: – Нет, ну серьезно: разве большинство в наше время не считает, что “Властелин колец” – это на самом деле про Бирмингем?

– Связь, очевидно, просматривается. В том месте, которое вроде как вдохновило Толкина, есть музей, на той же улице, где я живу.

– Мельница Сюр-Лох, – невозмутимо произнес Соан.

– Сэрхол, – поправила Софи. – Слушай, приезжай да сам глянь. Это милый город, вот правда.

– Конечно, милый. Земля беспредельной романтики и половых возможностей. В следующий раз приедешь сюда, я вас обоих приглашу на ужин. И тебя, и твоего парня-хоббита.

С этими словами он налил им по последнему бокалу вина, и они провозгласили тост: за Средиземье, за Срединную Англию.

Дуг получил электронное письмо из пресс-службы на Даунинг-стрит, в котором оглашалась прорва новых назначений, и взялся гуглить. Взгляд задержался на фамилии заместителя помощника начальника отдела связей с общественностью нового коалиционного правительства: Найджел Айвз. Был у них в школе мальчик по фамилии Айвз. Тимоти Айвз. И пусть фамилия не редкая, далекие воспоминания она пробудила. Бенджамин как-то раз сказал ему в минуту слабости, несколько лет назад, что принял от Тимоти Айвза запрос на дружбу в фейсбуке и обнаружил, что у Тимоти, среди прочего, есть сын… Не Найджел ли? И это тоже могло оказаться совпадением. Но в любом случае Дуг написал Найджелу, и Найджел ему ответил, и когда они встретились поболтать – не под запись – в кафе рядом со станцией “Темпл”, Найджел первым делом сказал:

– Кажется, вы учились в школе с моим отцом.

– С Тимоти? В “Кинг-Уильямс” в Бирмингеме, в семидесятые?

– Точно. Он вас боялся до ужаса.

– Правда? – проговорил Дуг.

– Был уверен, что вы его презираете.

– Правда? – повторил Дуг и вспомнил, что так оно в самом деле и выходило. Тимоти Айвз был мелким недоростком, и старшие мальчишки в школе – особенно Хардинг – безжалостно его травили, постоянно отправляя на посылки и вымогая разные услуги. – Как он поживает? Чем занимается?

– Стал довольно успешным проктологом.

– Да что вы говорите.

– Уверен, что вы геморроем не страдаете, Дуглас, но если вдруг так, отец мог бы облегчить вам муки.

– Я несомненно буду иметь это в виду.

– Но, осмелюсь предположить, вы пришли поговорить не о своем геморрое.

– У меня его нет, и я о нем не говорил.

– Действительно.

– Нет, я пришел, потому что хотел обсудить возможность наших с вами… задушевных и взаимовыгодных отношений. Если тори и либерал-демократы способны сформировать коалицию – и найти способы работать вместе, то… кто знает? Может, сумеем и мы.

– Разумеется. Вы говорите о духе эпохи, Дуг. Полный отрыв от старой двухпартийной системы. Никаких больше мелочных противостояний. Исключительно общий язык и сотрудничество. Очень вдохновляющее время для начала политической жизни.

Дуг оглядел Найджела и задумался, сколько тому может быть лет. По виду – только что из университета. Щеки бледно-розовые, и, казалось, брить их отродясь не надо было. Темные костюм и галстук с иголочки, но непримечательные, как и расчесанные на косой пробор волосы. Выражение лица пресное, голос постоянно воодушевленный, но при этом непроницаемый. Начало третьего десятка, никак не больше.

– Так все же как там на самом деле все складывается сейчас – в Доме десять? – спросил Дуг. – У вас там две очень разные партии, с очень разными программами. Вряд ли это надолго, верно?

Найджел улыбнулся.

– Дэйв, Ник[15] и команда уважают вас как комментатора, Дуглас, но мы знаем, что ваша задача – искать узкие места. Здесь вы их не найдете. У Дэйва и Ника, естественно, имеются разногласия. Но в конечном счете они же обычные ребята, которым хочется делать дело.

– Обычные ребята?

– Именно.

– Обычные ребята, которые по чистой случайности посещали невероятно дорогие частные школы, прежде чем вскарабкаться по намасленному шесту политики.

– Именно. Видите, сколько у них общего? Не великолепно ли было наблюдать за ними в тот первый их совместный день в Саду роз?[16] Как они резвились на камеры, смеялись…

– То есть никакого идеологического разделения нет?

Найджел чуть нахмурился.

– Ну, Дэйв учился в Итоне, а Ник – в Вестминстере. Это довольно серьезное различие, я отдаю себе в этом отчет. – Впрочем, лицо у него быстро посветлело. – Но вот честно, Дуглас… можно мне теперь называть вас Дугом?

– Конечно, отчего же нет?

– Вот честно, Дуг, слыхали бы вы, какой у них был отжиг за министерским столом.

– Слыхал бы я… что, простите?

– Как они отжигали. Отжиг.

– Отжигали?

– Шутили, смеялись, подкалывали. Поверьте, я слышал много такого, особенно в универе, и тут отжиг прям топовый.

– Давайте-ка проясним: вы говорите о… дискуссиях кабинета министров?

– Абсолютно так.