Redrum 2016 - Александр Александрович Матюхин Страница 30

Ксим понял, почему. Внутри кричала Агния. Кричала громко, исступлённо. Ксим оказался у дверей раньше мальчишки. Оттолкнув столпившихся родственников и соседей, зашёл, пересёк несколько комнат и оказался в нужной. Там на кровати, лёжа на спине, билась рычащая девушка, в которой сейчас он не узнал бы Агнию. Рядом стояли мужчины и крепко держали её за руки. В углу комнаты тихо скулила, зажимая кровоточащую щёку, женщина, наверное, мать.

— Лекарь… сделай что-нибудь, — напряжённо просипел один из мужчин, и Ксим принялся за дело. Послал мальчишку за горячей водой для настоя. Вытащил из сумки несколько пучков сон-травы, что и медведя свалит. Но тут понял: не поможет, не успокоит. В комнате явственно ощущался сладкий запашок. Тонкий, как струйка дыма от погасшей лучины, за кровью не сразу и различишь.

— Выйдите все, — изменившимся голосом приказал Ксим. Мужики неуверенно переглянулись.

— Живо! — бирюк перехватил запястья Агнии и, когда дверь закрылась, наклонился поближе к больной. Никаких сомнений. Запах шёл изо рта. Сегодня ночью Агния ела сваренное им, Ксимом, мясо Крута.

— Зачем, девочка, зачем? — пробормотал бирюк.

Она отравлена ядом Твари. Как с ним бороться, бирюк не знал, с такой бедой сталкиваться ещё не доводилось. Для него самого яд безвреден, а людей, выживших после встречи с Тварью, обычно не находилось. Надо же, как глупо! Девочка выжила, но отравилась мясом. Глупо! Что делать? Агния выгнулась и зарычала. Глаза закатились, мышцы свело судорогой. Времени оставалось мало. Острым когтем он разрезал ей запястье. Девушка вскрикнула и обмякла. Ксим быстро достал небольшую ступку, дал крови стечь в неё. Замотал рану тряпкой. Потом вонзил коготь себе в руку. Широкий разрез, и в ступку потекла его кровь, гораздо темнее, чем у девушки. Она должна немного помочь, но в чистом виде может убить Агнию. Так же, как кровь девушки убьёт его, Ксима. Бирюк смешал содержимое, затем раскрыл девушке рот и влил туда часть. Но сама она из кошмара не выберется. Нужен противовес. Так что Ксим поморщился и допил остаток.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Видение накрыло без всякого перехода. Вот только что стояла изба и тут же — жёлто-синее марево Агнешкиного бреда. Сначала он увидел себя. Только почему-то глаза чёрные, без зрачков и радужки, во рту — клыки, а на руках — кровь.

«Таким она меня видит…»

Затем возникла знакомая поляна. Ярко-красный медяк солнца коснулся горизонта, обещая ветер. Агния у большой сосны разговаривает с Гнеем.

Миг, и Ксим в теле девушки. Парня не узнать. Что общего у этого русоволосого молодца с мертвецом из погреба? Редкая бородка, хитрые глаза.

— Обоим хорошо будет. Не станет он брать тебя в жёны. Я договорюсь.

— А тебе что с этого?

— Я своё получу, — кривая ухмылка Гнея пугает.

Но желание не идти замуж за Крута куда сильнее, и она соглашается.

— Стой здесь и жди, — велит парень, пощипывая бороду. — Позову, когда мы промеж себя всё решим. Ясно?

Девушка кивает. Гней отходит на десяток локтей и садится под деревом. Ожидание даётся Агнии тяжко. Плохие предчувствия и стыд жгут душу. Не хочет, не желает она замуж за Крута. Но и позора боится, если помолвку разорвут.

Неожиданно на полянке появляется Крут, осматривается и идёт прямо к брату. Они о чём-то разговаривают. Крут зол, его брат весел. А если всё пойдёт не по гнеевой задумке? Как уберечься от злобы Крута? Парень горячий. Может и зашибить ненароком. Порывы ветра колышут ветви деревьев, а затем раздаётся визг.

Это может означать только одно.

— Где она?! — Голос Крута стремится ввысь к мрачному небу, но в нем не только злость. Что же ещё? Досада? Забота? Беспокойство? Он беспокоится за неё?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

И Агния понимает: по-настоящему бояться стоит только Тварь. Девушка отзывается и выскакивает из-за дерева. Парень отшвыривает брата, страх на его лице сменяется облегчением.

— Пойдём отсюда!

Значит, он ей ничего не сделает? Крут подбегает к ней, обнимает за плечи:

— Ты в порядке, слава богам… Я б ради тебя и долю не пожалел бы…

Долю? Агния не знает, о какой доле идёт речь. Визг Твари бьёт по ушам, ипарень вздрагивает. Одно это вселяет в девушку ужас.

— Быстрее, бежим!

Но сзади раздаётся вопль:

— Нет, она тебе не достанется! — и Агния уже знает, что речь не о ней. Словно подтверждая её мысль, Крут тихо говорит:

— Отцовская доля покоя не даё…

В этот момент Гней бьёт брата в бок, и последние слова Крута тонут в крике боли. Агния цепенеет. Она не может сдвинуться с места и только наблюдает, как расплывается тёмное пятно на рубахе её жениха. Тот с рёвом отталкивает брата — Гней кубарем отлетает и остаётся лежать на земле. А Крут поворачивается к ней. Его лицо искажено болью, но он улыбается.

— Тварь не трогает спящих. И беспамятных…

Да, люди такое болтают. Агния судорожно кивает.

— Живи, Агнешка, — грустная улыбка, а затем сильный удар.

Последнее, что услышала девушка, — предсмертный вопль парня, которого догнала Тварь.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Перед глазами тёсовый потолок. В воздухе запах Агнии. «Кажется, начинаю привыкать», — с улыбкой подумал Ксим. Улыбка далась с трудом, не улыбка даже — так, лицо судорогой свело. Девушка, сидевшая на табурете у двери, встрепенулась и подошла.

— Ты проспал три дня. Думали, не выкарабкаешься. Тебя сюда перетащили, чтоб ты тихо помер, никого с собой не утащил. А ты бредил. Говорил, говорил… — она немного помолчала. Затем всё-таки взглянула Ксиму в глаза: — Ты знаешь, да?

Он кивнул, а затем спросил:

— Зачем мясо взяла?

— Ну, ты его ешь… и… — зашептала Агния, помолчала. — Стыдно мне, понимаешь? — почти выкрикнула она. — Не любила я его! На верную смерть привела, а он… Он мне жизнь спас!

— Так бывает.

— Нет, не так! А я… Я не хотела замуж за Крута! И даже говорила: «Тьфу, чтоб ты пропал!» И мясо съела… Думала, такой, как ты, стану. Совесть уйдёт… Не ушла.

Она подняла заплаканное лицо и взглянула на бирюка:

— Что же мне делать?

Ксим покачал головой.

— Не знаю.

— Знаешь! Ты же всё видел… Что мне делать, скажи?!

Бирюк пустыми глазами смотрел на девушку и молчал. Затем протянул руку и погладил её по голове.

— Знаешь, Агния, я не чувствую, как люди. А те чувства, что есть… Меня не учили идти против них. Чтобы