Знание-сила, 2009 № 10 (988) - Балдаччи Страница 36

Гуманисты отвергли представление о порочности человека, отягощенного первородным грехом. «Я остаюсь при суждении древних, — отстаивал Эразм в полемике, — что в уме человеческом посеяны семена благородства. Человек с помощью благодати Божьей способен на все, и все дела его могут быть добрыми!»

Высокие истины Эразм соединил с утверждением, что вера «не соединенная с житейскими правилами, достойными сей веры, совершенно бесполезна.»

В эпоху Возрождения появилось Воспитание (с большой буквы). «Люди, поверь мне, не рождаются, а образовываются.» — писал Эразм. Бессловесные твари получают необходимые для жизни навыки при рождении, а человек всему учится. Необходимо воспитание по новым правилам: для города не менее важно иметь хорошего учителя, чем хорошего епископа. «Первый воспитывает юных, второй взрослых.» Продолжил мысль: «Пожалуй, дело учителя труднее и полезнее. Город образуют нравы людей».

Новшества XVI века, в том числе употребление вилки, которая приходит из Италии, мы представляем как само собой разумеющееся потому, что с детства привыкаем к правилам общения, которые во время Эразма входили в повседневный обиход. В средневековых источниках есть указания о «неприличном»: ковырять ножом в зубах, дремать за едой, сморкаться в скатерть и т. д. Но это относится к придворному быту. Что происходило за его пределами — трудно описать. По наблюдению известного социолога Н. Элиаса, неискушенные читатели, просматривая средневековые тексты, судят так, как говорят о поведении детей: «.Если бы кто показал, как надо, дурные манеры вскоре исчезли.» Мы воспринимаем все, что не отвечает принятому стандарту вос питания, как «неразвитое», отталкивающее: не только проявление «дурных манер», но и разговор о них оставляет неприятное впечатление. Это влияние нового «социального кода» поведения, который представлен в трудах Эразма.

«.При встрече сними шляпу и при разговоре держи ее в левой руке, правую руку согни и поднеси к телу, где твой пуп. Не следует смотреть прищуриваясь, надувая щеки или покусывая губы — последнее знак угрозы! Во время разговора не заходись кашлем: похоже на лжеца, который думает, как ему солгать. Нехорошо закладывать руки за спину, что присуще лентяям и ворам. Нельзя ковырять в носу, разевать рот и часто плеваться. Хочешь зевать — прикрой рот, потом перекрести. Когда чихаешь — постарайся тихо; но сдерживаться не надо, нелепо больше заботиться о приличиях, чем о здоровье. Ветры желудочные не удерживай, попробуй выйти из комнаты; не получается — заглуши звук кашлем. Тебе желают здоровья — сними шляпу и благодари! Когда желаешь здоровья кому-то, сам снимай шляпу…»

«О застольях». Узнаем, что в приличном доме справа от тарелки находятся чаша и нож, слева лежит хлеб.

Об употреблении вилки сказано, что пользуется вместе с ножом, когда берут порцию с блюда. Появились салфетки: их следует держать на плече или на руке. Воспитанный человек не начинает еду с выпивки и не набрасывается жадно, как волк, на еду. Каждый должен уметь разделать жареное мясо. Пищу следует брать правой рукой. Полезно есть мясо с хлебом. «За столом на время забудь о заботах: не грусти сам и не вводи в грусть других. Не держи руки на коленях и не переминайся на седалище, будто собираешься выпустить дурной ветер.» Застолье сопровождается приятной беседой: неприлично в перерыве меж блюдами чесаться в голове, поигрывать ножом, ковырять в зубах!

Хлеб не ломать, не отщипывать, отрезать ножом. «Если хлеб упал, подними и поцелуй!»

Эразм не изобрел правила «хорошего тона». Тем не менее он был первым, кто специально обратился к этому предмету и определил его всесторонне: ни один из авторов не делал из приличий, из «учтивости» предмет особого исследования». Историки полагают, что «проблема поведения в обществе стала в то время настолько важной, что ею не пренебрегали люди такой уникальной одаренности, как Эразм». «Впоследствии такими вопросами стали заниматься умы второго разряда, переписывая сказанное.» Со временем сочинения Эразма, изъятые из потока христианского гуманизма, превратились в школьные правила.

«Нельзя залезать пальцами в общее блюдо, отрезать себе лучшие куски. Кости нельзя бросать на пол!» Наставления времени, когда Петр 1 «прививал» дворянству навыки европейской культуры. Советы восходят к Эразму: его сочинения «бродили» по Европе. Переписанные, упрощенные, лет через 170 после создания были востребованы в России. Но и в оригинале звучат столь же грубо: «.Многие не едят, а заглатывают торопясь, словно их сейчас потащат в тюрьму. Другие набивают рот, и щеки у них раздуваются, как кузнечные мехи. А иные, когда жуют, хлопают губами и чавкают, подобно свиньям». Переводы Эразмовых указаний найдены в бумагах московских эрудитов середины XVII века; возможно, они пришли из Польши, которая была посредником между Россией и европейской культурой.

Знаменитый гуманист не предполагал, что его наставления используют, чтобы расширить социальные барьеры. Эразм писал о «мужиках» умозрительно, но без злобы. Сельским жителям в его рассуждениях отведено место: честные и самые необходимые для государства. Русские реформаторы решили, что достойное поведение «прилично только благородным, но не подлым». Это противоречило убеждениям Эразма: правила свои он вручил не высшему сословию — «новому человеку». Что не исключает список предубеждений, который можно составить при знакомстве с Эразмом. С похвалой отзывался о ремесленниках, но ценил прежде всего интеллектуальный труд, был суров к купцам: для них нет ничего святого, измеряют наживой все «божественное и человеческое». Страсть к накоплению и гордость своим богатством, безусловно, порочны.

Хёйзинга в биографии Эразма определил возвышенно, но верно основную его заслугу: «Он сам страстно изображал очищенное христианское общество добрых нравов, пламенной веры, простоты и умеренности, доброты, терпимости и мира.» Достойное поведение для Эразма вторично. Главное — духовное обновление мира, понимание духа Евангелия, учения Христа. На пути к истине Эразм видел множество преград. «Нет почти ни одного из наставлений Христа, которые не поставили бы с ног на голову измышлениями.» Эразм создал свой перевод Нового Завета с греческого оригинала, чтобы вернуться к начальному смыслу, затемненному ошибками и вставками. Насколько перевод Эразма актуален, судите сами: греческое «metanoeite» переводили латинским выражением «penitentiam agite». Это выражение понимали двояко: «покайтесь» (в душе) или «творите покаяние» (исполняйте определенную священником епитимью). Эразм в своем переводе нашел однозначное латинское «resipiscite» — одумайтесь, перемените свое суждение. Покаяние в переводе Эразма — отторжение греховного и личный внутренний выбор, не только предписанное внешнее действие. Как учил апостол Павел, «для чистых все чисто». Евангельский призыв обращен к человеку: ему