С. Хромченко - Художественный музей Адати Япония Страница 11

Расцветающие весенние вишни, встречающиеся на этой чаше с красными осенними кленовыми листьями, — еще одно напоминание о смене времен года, круговороте жизни, вечности.

Некоторые называли Китаодзи Росандзина единственным гением современности, поскольку он оставил след во многих видах искусства и ремесел. Все, что он делал, отмечено печатью индивидуальности и высоким качеством исполнения. Каждая его работа уникальна. Помимо керамики, следовавшей эстетике чайной церемонии, он создал также классические сине-белые и цветные изделия из фарфора в китайских традициях позднего Средневековья.

Эта фарфоровая ваза отсылает зрителя к японским образцам, она создана в стиле парчового семейства, который получил свое название по причине сходства с парчой, плотно заполненной золототкаными узорами, и рассчитан, скорее, на европейский вкус. Пышный торжественный декор из побегов виноградной лозы с листьями и гроздьями на вазе выполнен сусальным золотом. Он оплетает тулово и изменяется в масштабах в соответствии с формой емкости. Гармония пропорций и совершенство исполнения позволяют считать это произведение одной из самых великолепных работ мастера.

Еще один замечательный мастер керамики, чьи произведения представлены в коллекции Музея Адати, — Каваи Кандзиро. Как гончар, он стремился сочетать современные методы производства с традиционными японскими эстетическими представлениями и идеями английских дизайнеров начала XX века. Художник, каллиграф, скульптор, писатель и философ, Кандзиро был одной из ключевых фигур в искусстве периода Мэйдзи. Еще в раннем детстве он с огромным интересом наблюдал за работой соседа-крестьянина, изготовлявшего в свободное время керамику. Окончив Высшую политехническую школу в Токио, молодой человек служил в Киотском научно-исследовательском институте керамики, но разочаровавшись в характере и методах деятельности, построил печь, чтобы реализовать собственные замыслы.

Как человек, который уважает достоинство простоты, он собирал произведения ремесленников со всей Азии, восхищаясь их «бедностью», лаконичностью и целесообразностью. Простоте и естественности мастер следовал и в жизни, отказываясь от наград и не подписывая свои работы. Если в начале творческого пути он пользовался европейской рецептурой глазурей, то позже обратился к глазурям, имеющим «оттенки природы»: теплой красной, коричневой разных оттенков, зеленой, напоминающей цвет листьев. Кандзиро много экспериментировал и в способах наложения глазурей.

Ныне дом мастера в Киото превращен в музей.

Необычна форма сосуда, напоминающего плод граната и одновременно вызывающего в памяти древнюю причудливую керамику эпохи Дзёмон с вздымающимися вверх, подобно языкам пламени, краями. Он свободно и непринужденно расписан разноцветными глазурями: на золотисто-охристом фоне с легкими вкраплениями Каваи Кандзиро ритмично и экспрессивно поместил брызги красного, черного и зеленого. Но эта случайность, кажущаяся импровизацией, на самом деле — результат многолетних экспериментов, освоения опыта поколений предшественников.

«Если вы бесконечно поглощены работой, то красота становится ее естественным продолжением, и ваша работа действительно становится произведением искусства», — писал мастер в эссе под названием «Мы не работаем в одиночку». Его произведения еще раз доказывают, что в японском искусстве предмет повседневного быта, предназначенный для потребностей практических, также способен отвечать духовным потребностям человека, как произведение изобразительного искусства.

Глина для Каваи Кандзиро становилась порой не просто материалом, из которого делают предметы быта, а некой праматерией, способной метафорически передать другие стихии — огня или воды…

Японец сочтет эту вазу нетрадиционной, что же говорить о других произведениях Каваи Кандзиро, цветом и формой воплощающих стремительность водоворота или асимметричных, с экспрессивным декором — налепами и рельефом. «Чудаковатый Каваи был необыкновенным существом, как эльф, работающий в одиночку до поздней ночи. Многие его произведения полны красоты и тайны», — отмечали его современники.

Джан Джакомо Польди-Пеццоли, основатель музея Польди-Пеццоли, отдавая дань моде, сначала приобретал образцы старинного оружия, доспехи, латы, собрав одну из лучших в Европе коллекций. Со временем область его интересов расширилась, и он стал покупать произведения искусства. В настоящее время в экспозиции музея представлена не только военная амуниция, но и живопись XIV–XIX веков, фламандские гобелены, мебель эпохи Возрождения, венецианское стекло, античная керамика и много другое.