Георгий Зуев - От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам Страница 13

Странное впечатление производила работа международной следственной комиссии и поведение на ней представителей Англии и России. «Вина» России была установлена, а это прежде всего нужно было следственной комиссии, в которой первую скрипку играла Англия. Однако при этом следует отметить, что все члены трибунала – четыре адмирала, – категорически отрицая факт присутствия миноносцев вблизи инцидента, также категорически единодушно не подтвердили виновность адмирала Рожественского и офицеров эскадры. С каждым днем заседания трибунала англичане становились более сговорчивыми, и дело практически «закончилось ничем», если не считать денежного штрафа (65 000 фунтов стерлингов), выплаченных Россией за убытки, причиненные инцидентом. Поиск истины принесли в жертву соображениям политики.

Удивляет откровенное пренебрежение русской стороны своими собственными интересами при относительно благоприятном решении суда. Решение по разбору инцидента не имело ничего общего с фактической стороной дела. Суд не обратил внимания на множество противоречий в показаниях английских свидетелей, а русская сторона не предъявила следствию имеющихся у нее существенных объективных материалов, удостоверяющих невиновность Балтийской эскадры, да, по-видимому, и не собиралась отстаивать свое мнение.

По мнению В. Теплова, автора вышедшей в 1905 году в свет книги «Происшествие в Северном море», русская делегация располагала неопровержимыми доказательствами о закупке японцами английских миноносцев, сведениями об их командах и планах нападения на эскадру, но не могла предъявить на суде ни одного убедительного довода о присутствии у Доггер-банки японских кораблей. Представитель России адмирал Ф. В. Дубасов с досадой доносил в Петербург: «…в присутствие миноносцев я сам в конце концов потерял всякую веру, и отстаивать эту версию при таких условиях было бы, разумеется, невозможно». К числу «таких условий» следует отнести и полную невозможность каким-либо образом использовать агентурные данные Гартинга в качестве доказательств и аргументов русской стороны при судебном разбирательстве инцидента. Русская делегация предполагала вызвать в качестве свидетелей команду шхуны «Эллен», завербованную Гартингом и, по его донесению, якобы видевшую в море японские миноносцы. Однако в ответ на телеграмму Дубасова о вызове в суд указанных свидетелей директор Департамента полиции А. А. Лопухин прислал 26 октября 1904 года начальнику Главного морского штаба письмо следующего содержания: «Ввиду сохранения тайны организованной в датских водах охраны, мною было предложено Гартингу исключить из нее шхуну "Эллен" вовсе, обеспечив всеми средствами об умолчании при допросе о существовании охранной организации. Ныне Гартинг телеграфирует, что в случае необходимости подвергнуть допросу экипаж названной шхуны, не представляется возможным обеспечить умолчание о существовании организации русского правительства». Лопухин все же рекомендовал воспользоваться услугами русского морского агента в Лондоне, у которого якобы имеются два свидетеля англичанина, которые могут подтвердить присутствие японских миноносцев в районе Доггер-банки.

Адмирал Ф. В. Дубасов дал соответствующие распоряжения, свидетелей тайно доставили в Париж и поместили в гостинице под строжайшим наблюдением. Их прекрасно кормили, поили, выплачивали им ежедневно довольно значительные денежные суммы. Однако их поведение и готовность за приличное вознаграждение показать все, что угодно, крайне настораживали и заставляли относиться к ним и их рассказу с большим недоверием. Сведения, полученные из Англии, – справка об уголовном прошлом и недавнем пребывании «свидетелей» в тюрьме за ложные показания под присягой – заставили адмирала отказаться от услуг этих англичан и срочно отправить их обратно в Лондон.

10 ноября 1904 года директор департамента полиции А. А. Лопухин сообщил в управление Морского министерства о том, что «коллежский советник Гартинг считает свою командировку законченной и ходатайствует о разрешении распустить свою организацию и отправиться к месту служения в Берлине. Министерство внутренних дел признает желательным скорейшее возвращение г-на Гартинга к своим обязанностям, и, кроме того, содержание организации обходится сравнительно дорого». В ответ на письмо Лопухина адмирал Вирениус сообщил, что «управление Морского министерства разрешает распустить организацию охраны в датских водах и не встречает препятствий к возвращению г-на Гартинга к месту его служения». Работа Гартинга была высоко отмечена. В специальном письме адмиралу Вирениусу директор департамента полиции А. А. Лопухин особо оценил заслуги Гартинга в организации разведывательной операции по охране пути следования 2-й Тихоокеанской эскадры и отметил, что он «с полным успехом исполнил вверенное ему дело государственной важности, и притом при сравнительно незначительных затратах… Несмотря на сложность нового дела, коллежский советник Гартинг не прерывал своей деятельности по политическому розыску. Я признаю справедливым изыскать по Министерству внутренних дел Гартингу почетную награду. Но вместе с тем в данном случае он достоин и денежной премии, которая может быть испрошена по ходатайству Морского министерства».

А. А. Лопухин

16 декабря 1904 года секретным письмом № 5833 адмирал Вирениус сообщил в Департамент полиции, что «его императорское величество соизволил выдать коллежскому советнику Гартингу за успешное и вместе с тем экономное исполнение тяжелой и сложной задачи по организации охраны пути следования 2-й эскадры флота Тихого океана денежного вознаграждения в размере 10 000 рублей. Означенная сумма будет переведена в ближайшее время».

На этом практически и завершилась разведывательная операция Гартинга, если не считать, что при проходе русских кораблей Суэцким каналом в Красное море их должны были сопровождать нанятые и (по сводкам в Центр) щедро оплаченные секретным агентом специальные суда охраны. Естественно, что таковых на месте не оказалось, и часть эскадры под командованием младшего флагмана контр-адмирала фон Фелькерзама без каких-либо происшествий спокойно прошла этот опасный (по сводкам Гартинга) участок похода.

Закончив агентурно-разведывательную миссию по охране 2-й Тихоокеанской эскадры, получив 10 тысяч наградных, статский советник фон Гартинг, облеченный генеральским чином, занял место начальника русской тайной полиции за границей. Этот высокий пост, занимаемый ранее такими известными сотрудниками Департамента полиции, как П. И. Рачковский и Л. А. Ратаев, был очень важен для русской контрразведки и полиции. Теперь в Париже под его началом сосредоточилась целая армия тайных агентов полиции, действующих в среде русской эмиграции.

Что может быть более невероятным, чем это назначение? Секретного агента Гартинга-Ландезена уголовный суд Парижа заочно приговорил к пяти годам тюремного «заключения за организацию и руководство террористической революционной деятельностью, за подготовку убийства русского царя». Агента, оказывается, прекрасно знали и помнили и полиция, и судебные органы, и французские газеты, широко освещавшие тогда судебный процесс 5 июня 1890 года и даже выпустившие по этому случаю листы специальных приложений. Гартингу же в декабре 1904 года предоставили замечательные условия: назначили 36 тысяч франков жалованья, по 100 тысяч франков наградных и 150 тысяч рублей в год на секретные расходы. В Брюсселе, на улице Иосифа Второго, он приобрел роскошный особняк. Его наградили всевозможными русскими орденами. Даже президент Франции пожаловал ему его орден Почетного легиона. Но именно в зените славы оборвалась карьера фон Гартинга. Его раскрыл русский публицист, народоволец, редактор журнала «Былое» В. Л. Бурцев, разоблачивший в 1909 году многих сотрудников охранного отделения, в том числе и «великого провокатора» Азефа. В июне 1909 года Бурцев опубликовал сведения о некоем Аркадии Гартинге, который является не кем иным, как известным когда-то революционером-террористом Ландезеном, готовившем в Париже убийство императора Александра III и избежавшим 5-летнего тюремного заключения во Франции. В. Л. Бурцев, располагая неопровержимыми доказательствами, обратился к министру юстиции Франции с открытым письмом, прося арестовать и препроводить в тюрьму осужденного в 1890 году провокатора охранки Геккельмана-Ландезена-Гартинга. В своем письме, опубликованном в Париже газетой «Юманите», Бурцев писал: «В июле 1890 года некий Абрам Ландезен, подлинное имя которого Авраам Геккельман, заочно осужден французским исправительным судом к 5 годам тюремного заключения в качестве главного организатора динамитного покушения. Ландезен по сию пору остается неразысканным…

В данный момент письмом этим довожу до Вашего сведения, что именуемый себя Аркадием Гартингом, он же Петровский, Бейер… лично известен начальнику французской сыскной полиции Тамару и полицейскому чиновнику Гишару как Абрам Ландезен-Геккельман. Тождество личности установлено мною вполне. Вследствие чего, г. Министр, прошу приказа вашего об аресте Ландезена. Буду готов предоставить в ваше распоряжение все дополнительные сведения и разъяснения, какие вы только пожелаете…».