Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников Страница 18

Результаты таких ремонтов, как видите, не заставляли себя ждать…

Старый Египетский мост не дожил до своего 80-летия лишь одного года. После катастрофы в створе нынешнего Лермонтовского проспекта (который позже составился из Ново-Петергофского проспекта, Могилевской и Большой Мастерской улиц) очень быстро, за три месяца, к середине апреля, возвели взамен временную переправу – опять деревянную.

Тогда же решилась и судьба другого цепного моста – Пантелеймоновского, который был на три года старше Египетского и тоже «имел обыкновение трещать и скрипеть». В 1905 году его незамедлительно разобрали, а через три года выстроили на замену металлический, тот самый, по которому мы и теперь перебираемся через Фонтанку у Летнего сада. А металлический Египетский появился на Фонтанке только полвека спустя.

Засыпать нельзя очистить

Вот на старом фото – кусочек такого знакомого нам петербургского канала. Как хорошо, что он существует в нашем городе, со всеми своими прелестными мостами и мостиками…

А ведь мог бы и не дожить до нашего времени. Знали бы вы, сколько раз существование Екатерининского канала – горожанам последних поколений известного как канал Грибоедова – оказывалось под угрозой!

Но сначала вспомним, как он появился на свет.

Текла когда-то в этих местах речка по прозванию Глухая – «источник обширных болот». Отметивший сей факт генерал-фельдмаршал Миних повелел приступить к изысканиям на предмет «канализации» не украшавшей столицу реки. Так что первый проект канала появился еще в 1743 году и его выполнил капитан Зверев. Но только Екатерина II положила твердо – канал рыть. К чему и приступили в 1765 году. Она же повелела назвать его своим именем.

Строили канал чуть ли не тридцать лет. Работа оказалась трудной – надо было корчевать деревья, укреплять зыбкие места, забивать сваи, возить грунт… Зато польза вышла очевидная: осушена значительная территория, появился новый транспортный путь, а воды жителям выраставших по берегам домов хватало и для питья, и для полоскания белья на портомойных плотах, и для тушения пожаров.

Но с годами канал мелел, вода в нем застаивалась, гнила, ведь прямо сюда сливались из домов все нечистоты. Перед городскими властями встала проблема: что с ним делать? Обычно являющаяся в подобных случаях мысль – ликвидировать сам источник проблемы.

Она и явилась в проекте военного инженера Мюссарда, который в компании с архитектором Двора Николаем Бенуа, инженером Повалишиным и технологом Буровым даже учредил в 1869 году предприятие по засыпке Екатерининского канала в большей его части и устройству вместо него проспекта. Среди множества доводов Мюссард приводил и такой – проспект послужит «местом прогулок беднейшего класса населения, лишенного возможности пользоваться летом дачами».

Предполагаемый проспект выходил слишком длинным, а потому авторы разделили его на «отделы» с разными названиями. Если идти от нынешнего Спаса-на-Крови, от моста к мосту, то «отделы» такие: Императорский (или даже точнее имени Александра II), Кавказский, Туркестанский, Крестьянский, Земский, Судебный и Гласный. Несколько странный набор топонимов! Украсить проспект планировалось бюстами особ дома Романовых, фонтанами, чугунными скамейками, киосками и деревьями.

Что касается мостов на канале, то большинство их по проекту следовало уничтожить. Сохранялись лишь два – Банковский и Львиный, но… перенесенные на новые места. Так, Львиному определялось стоять на Мойке, против Фонарного переулка.

Царствовавший тогда Александр II одобрил замысел Мюссарда со товарищи. Согласилась в 1870 году на засыпку канала на протяжении от Мойки до Крюкова канала и Городская дума, подсчитав, что уйдет на это 10 лет и полмиллиона рублей… Это не помешало ей же через два года от проекта засыпки отказаться, «положив принять меры к очистке и углублению канала».

«Меры», однако, приняты не были. О канале продолжали говорить как о зловонной клоаке, никак не украшающей столичный центр.

И в 1895 году Думе предложили новое решение проблемы. Инженер Я.К. Ганнеман подал проект устройства электрической железной дороги «по ложбине, ныне занимаемой Екатерининским каналом». По Ганнеману, достаточно было канал просто осушить и поставить водонепроницаемые перемычки по обоим концам. При этом сохранялись набережные и мосты, «на которые прошлыми поколениями затрачено столько труда и капитала». Думцы и их эксперты отклонили проект Ганнемана как технически сомнительный… Канал становился все мельче и грязнее. Финляндское легкое пароходство, чьи суденышки перевозили в Северной Венеции народ и грузы, даже собиралось снять отсюда свои маршруты…

Между тем на берегу уже шло строительство храма в память убиенного Александра II. И речь о судьбе канала завели в очередной раз. В мае 1902 года Городская дума вновь дает поручение составить смету на засыпку. Ее вместе с проектом представил в начале января 1903 года инженер-полковник Н.А. Житкевич. Он вернулся к идее зарыть канал от Мойки до Крюкова канала и устроить на участке от Казанского моста до храма проспект имени Александра II с обелиском в его честь и бюстами сподвижников царя «в цветниках». Остальная засыпанная часть была бы просто улицей, с трамваем в будущем.

Тогда же Дума получила и проект Э.Ю. Лундберга – заключить канал в трубу, но и его отклонили.

А насчет засыпки продолжались вялотекущие размышления.

1903-й – думцы опять голосуют против засыпки и требуют от Управы привести канал в порядок.

1904-й – они же отказывают в финансировании работ по его очистке.

1905-й – снова постановляют зарыть канал…

«Почему городская Дума не может собраться засыпать Екатерининский канал?» – «Потому что она всегда засыпает над этим вопросом». Такая подпись сопровождала карикатуру в «Петербургском листке» 14 ноября 1907 года.

Дальнейшую хронологию я даже приводить не буду. Екатерининский канал, как видите, остался жив, и слава богу. Без него Петербург трудно и представить…

На Фонтанке-реке

«Расписание Финляндского легкого пароходства на 1896 год. ПО ФОНТАНКЕ – от Летнего сада, Прачешного моста, до Калинкина моста, с остановками у всех мостов, плата 5 копеек, за багаж 2 копейки и выдается квитанция. Начало рейсов в 7 утра и окончание в 11 часов вечера. Интервал 5–7 минут. Забытые на пароходах вещи хранятся на пристани у Прачешного моста».

…Как и другие реки, и каналы, Фонтанка была прежде, и с давних времен одним из привычных петербуржцам городских путей сообщения. Вот характерное объявление в «Ведомостях Санкт-Петербургского градоначальства и Санкт-Петербургской городской полиции»: «Санкт-Петербургская городская управа, назначив в присутствии торг 1 апреля 1880 года в 1 ч. дня на отдачу в арендное содержание перевозов с берега на берег на реке Фонтанке и Обводном канале, сроком на одну навигацию 1880 года, приглашает желающих явиться в означенный срок к изустному торгу в Управу».

Частные перевозчики даже в начале XX века все еще переправляли пассажиров через реку на яликах! А неширокая речка и без того была переполнена «плавсредствами» – баржами, плотами, рейсовыми пароходиками…

Притом служила Фонтанка еще и своеобразным рынком.

С барж здесь продавали дрова, но особенно часто приходили сюда за живой рыбой. Это было настолько привычно для столичных жителей, что, наверное, они очень удивились и рассердились, когда городские власти летом 1915 года вдруг решили лишить их такого удобства. Однако именно тогда в «Новом времени» появилось следующее суровое распоряжение: «Владельцам живорыбных садков разрешено оставить на реке Фонтанке барки, служащие для хранения свежей рыбы и жилья. Что же касается лодок и прорезей с живой рыбой, то они переносятся на Неву, туда же переносится и городской рыбный рынок… Продажа живой рыбы в водах Фонтанки запрещена».

…Самый красивый мост на Фонтанке – Аничков. Вы его узнали на фотографии по клодтовскому коню. Сделана она в самом начале 1900-х годов.

Примерно в то же время петербургские газеты стали волновать городских обывателей сообщениями о том, что состояние старого моста становится угрожающим. «В лаборатории института министерства путей сообщения недавно были произведены испытания гранитных кирпичей, взятых из сводов Аничкова моста, с целью выяснения вопроса, насколько они изменили свои первоначальные свойства… Полученные результаты испытания указывают на необходимость капитального ремонта Аничкова моста, у которого, между прочим, обнаружена и значительная осадка тротуарных плит и поверхности мостовой», – писали «Санкт-Петербургские ведомости» в июле 1900 года.

Но к ремонту приступили только в 1906 году. Работы велись сначала на одной половине моста, потом на другой, чтобы не прерывать трамвайного движения. А для пешеходов и извозчиков, по информации «Петербургского листка», должны были построить временные мосты по обе стороны Невского.