Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников Страница 4

«Особыми Нашими Указами», как подчеркивал Николай в Манифесте, давалось звание почетного гражданина евреям – и «не иначе, как за необыкновенные заслуги или отличные успехи в науках, художествах, торговле и мануфактурной промышленности».

Почетное гражданство можно было получить «пожизненно» или «навсегда, потомственно». Отсюда наименования «личный почетный гражданин», то есть не передающий звания наследникам, и «потомственный почетный гражданин». Его могли пожаловать «по праву рождения», то есть по наследству, либо по представлению ведомства, либо вообще по личной просьбе.

В таком случае следовало адресоваться или к самому царю – при соискании потомственного звания, или в департамент герольдии Правительствующего Сената – по поводу личного. Прошение надлежало сопроводить документами: удостоверением о вероисповедании, брачным свидетельством, метриками просителя и его детей, свидетельством соответствующей инстанции о том, что право на поощрение у ходатая имеется, и квитанцией об уплате пошлины.

Оказанная честь была дорога и в буквальном смысле слова. Новоиспеченный потомственный почетный гражданин должен был внести пошлину: 200 рублей на богоугодные заведения в своей губернии и 800 рублей на развитие торговли и промышленности плюс 100 рублей за исполнение самой грамоты о звании… Личному процедура обходилась в два раза дешевле.

Кстати, надо отдать должное царю, он все-таки представлял разницу в доходах купца и ученого или художника. С последних, как с малоимущих, пошлина бралась только за оформление документа, удостоверяющего причисление к почетному сословию.

Однако какие же преимущества или, выражаясь современным языком, льготы давало гражданину новое звание?

А вот какие. Освобождение от подушного оклада, от рекрутской повинности и от телесного наказания в случае преступления. Право участвовать в выборах при наличии недвижимой собственности и быть избранным в городское общественное управление. Надо заметить, что некоторые из этих привилегий для дореформенной России весьма существенны.

Но с годами титул все больше обретал свой буквальный смысл, символизируя почет и уважение общества к данному человеку. Хотя, как свидетельствует справочное издание 1914 года, для евреев некоторые особые права почетного гражданства продолжали сохранять свою силу и в начале XX века, например, возможность получить бессрочный паспорт.

…В заключение вот о чем. В наше время и в нашем городе, бывает, путают два звания – почетный гражданин как член определенного сословия и почетный гражданин Петербурга.

Второе звание и прежде имело, так сказать, местное значение и присваивалось за особые заслуги перед городом по представлению городских же властей, правда, при «всемилостивейшем соизволении».

По разным источникам составляется такой документально подтвержденный список тех, кого Петербург назвал своими почетными гражданами до 1917 года: шапочный мастер Осип Комиссаров, отведший руку Каракозова, стрелявшего в 1866 году в Александра II; Дж. В. Фокс, глава американской депутации, поздравившей тогда царя с чудесным спасением; городской голова Н.И. Погребов; участник русско-турецкой войны генерал Ф. Радецкий; путешественник и ученый Н.М. Пржевальский; прославившийся репрессиями министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов; благотворитель и попечитель наук принц А.П. Ольденбургский, а также публицист и историк М.М. Стасюлевич.

Праздник под дождем

Шестнадцатого мая 1853 года автор еженедельно тогда публиковавшихся в «Санкт-Петербургских ведомостях» «фельетонов» – подвальных обозрений столичной жизни – разговорился в лодке, перевозившей их через Неву, с неким попутчиком. Повод для разговора имелся: Петербургу в тот день исполнялось полтораста лет, а никаких следов праздника не наблюдалось.

Попутчик был стар, и журналист поинтересовался, не случилось ли ему быть свидетелем празднования 100летнего юбилея столицы. Старик те торжества помнил, но что-нибудь рассказать о них решительно отказался. «Поищите в статьях, газетах… Ступайте в Императорскую Публичную библиотеку, там все есть».

Воспользуемся и мы советом неразговорчивого старца и поищем в старых газетах сведения о том, как же отмечал Петербург свой юбилей в 1803 году. Надо сказать, то было первое в его истории торжество по случаю дня рождения, а следующего празднества пришлось ждать до 1903 года. Это мы теперь не пропускаем ни одного дня рождения своего любимого города…

Для начала обратимся к «Санкт-Петербургским ведомостям» того времени, к отчету об официальной церемонии по случаю 100-летия. Сценарий ее был расписан заранее: торжественное прибытие их императорских величеств в Исаакиевскую церковь, молебствие, пение вечной памяти Петру-основателю, поднятие штандарта на ботике Петра I, «именуемом Дед Российского флота», парад войск перед Александром I, посещение их величествами Большого театра, где представлены были «Российская комедия и большой балет»… Вечером столичные дворцы, Петропавловская крепость, домик Петра, а также казенные и частные здания были «великолепно иллюминованы»…

Что касается иллюминации, то в очерке истории уличного освещения в столице, написанном в 1912 году Г. Семеновичем, сказано, что 16 мая 1803 года «огней разного цвета» – скипидарных, сальных и масляных ламп и плошек – насчиталось в городе 128 000. Горели они четыре часа, и обошлась эта красота в 25 662 рубля…

Вспоминает юбилей 1803 года и Фаддей Булгарин в своей газете «Северная пчела», в номере за 16 мая 1853 года (тем самым как бы отдавая дань 150-летию Петербурга). Юному тогда Фаддею, воспитаннику 1-го Кадетского корпуса, «выпало счастие» быть в рядах парадного войска, промаршировавшего перед царем. Еще больше повезло двум его соученикам, стоявшим на часах по бокам, как сказано, «эстрады», устроенной перед зданием Сената и предназначенной для нахождения на ней августейшей фамилии. После парада в Зимний дворец к «обеденному столу» приглашены были «генералитет и прочие знатные особы». Но не забыли и кадет – «они были подчиваны фруктами». Булгарин поясняет, что «фруктами» в корпусе называли изюм и миндаль, которыми воспитанников баловали исключительно в «царские дни и большие праздники»… Нашлась и еще одна любопытная информация о дне празднования 100-летнего юбилея. Снова раскроем «Санкт-Петербургские ведомости», номер за 4 июня 1853 года и обратимся все к тому же автору «фельетонов»-обозрений, который никак не мог примириться с тем, что столица не празднует свое 150-летие. Он опять расспрашивал каких-то старожилов про майские торжества 1803 года и узнал от них вот что: «В день празднования столетнего юбилея, вечером в Летнем саду было блистательное гулянье. Экипажи тянулись к этому саду со всех концов столицы. Одних дам съехалось несчетное множество. Все они были в роскошных летних нарядах, в шляпках с высоко развевающимися страусовыми перьями, с ожерельями и золотыми цепями на шеях, с бисерными в руках ридикюлями. Погода была прекрасная, теплая, сухая, и на собирающиеся тучи никто не обращал внимания. Вдруг… Просто сказать, дождь как из ведра стал поливать гуляющих; улицы закипели ручьями, шум дождя помешал выкликать кучеров…

На другой день утром целыми тележками, как говорит предание, вывозили из Летнего саду растерянные и подобранные башмаки, банты, страусовые перья, парики, перчатки, ридикюли, платки и проч. и проч.».

Так что, может, и иллюминационные плошки горели бы не четыре часа, а подольше, да дождь залил огонь…

Жаль, в 1803 году не то что фотографий не делали, но даже не знали, что такое чудо будет когда-нибудь изобретено. Поэтому посмотрите на снимок, напоминающий о двухсотом дне рождения нашего города. Сделан он 16 мая 1903 года у Адмиралтейства, во второй половине дня, уже после того, как прошли тут торжественным маршем перед императорским шатром войска и на набережную хлынули толпы гуляющих. Кажется, дождя в тот раз в столице не было…

Ах, юбилей, юбилей, юбилей!.

Действительно, в пятницу 16 мая 1903 года погода в Петербурге выдалась, как писал «Петербургский листок», «на редкость» – «синело чистое небо, какое нам удается так редко видеть». Замечательную погоду, которую подарила нещедрая северная природа отмечающему свое 200-летие городу, отметили тогда все газеты.

…Что славный юбилей грядет, известно было давно. «Всюду можно опоздать в силу русской привычки и неизменной веры в родные „авось“ и „небось“. Все можно при некоторой натяжке отдалить или отложить, но отложить 200-летие Петербурга нельзя!!!»

Юбилейную комиссию образовали еще в 1899 году. Первые ее планы были глобальны. Задумывали строительство двадцати двух новых городских училищ, нескольких больниц для чахоточных и алкоголиков, храма в честь апостола Петра. Хотели поставить статуи сподвижников Петра на аллее от наплавного Троицкого моста к Каменноостровскому проспекту. Более того, проложить Беломорско-Балтийский канал, о котором мечтал основатель Петербурга!