Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников Страница 3

Собрали штат из 300 счетчиков, «большею частию предложивших свой труд совершенно безвозмездно». Разработана форма переписных листов, которые потом были розданы владельцам домов и квартир, разосланы во все воинские команды.

Информацию в итоге получили подробную, что о домах с квартирами, что о людях, в них живущих. Про дома говорить не будем, интереснее другие цифры. На день переписи проживало в столице 667 963 жителя; среди них русских более 84 %, немцев – 7 %, финнов – 2,5 %; крестьян более 31 %, дворян – свыше 14 %; среди мужчин грамотных было две трети, а среди женщин примерно половина…

Такую же однодневную перепись успели провести в Петербурге еще дважды – в 1881-м и 1890 году, пока для такой же акции созрела уже и Россия в целом.

Первую всеобщую перепись населения Российской империи, на основании утвержденного 5 июня 1895 года Николаем II Положения, произвели 28 января 1897 года. Как выглядел в тот раз переписной лист, вы видите на нашем снимке; даже надеюсь, разберете кое-что из написанного. Но на всякий случай некоторые записи «переведу».

«Фамилия (прозвище), имя и отчество или имена, если их несколько – Романов Николай Александрович».

«Кем записанный приходится главе хозяйства и главе своей семьи – Отец, хозяин».

«Сословие, состояние или звание – Император Всероссийский».

«Занятие, ремесло, промысел, должность или служба. Главное – Хозяин земли Русской. Побочное или вспомогательное – Землевладелец».

Николай Романов на тот момент был одним из 1 267 023 душ, населявших Петербург…

Перепись 1897 года до самых советских времен так и оставалась единственной общероссийской.

Зато петербургское «народоисчисление» продолжалось с достаточной регулярностью: в 1900-м, 1910 году… При этом каждый раз заново петербуржцам разъяснялись его задачи и цели – «отнюдь не фискальные», единственно ради получения «живого образа», «фотографического снимка» города. А в феврале 1916 года прошла в Петрограде перепись особого рода – беженская. Были учтены поименно 100 704 человека, которых Первая мировая война сняла с насиженных мест и занесла в столицу.

И после революции тоже именно Петроград переписал своих жителей раньше, чем перепись организовали в стране. Произошло это 2 июня 1918 года «ввиду необходимости урегулирования карточной системы и пересмотра порядка распределения дополнительных пайков среди лиц, занятых физическим трудом». Через два года акцию повторили, и оказалось, что население города за это время уменьшилось вдвое, составив всего 706 841 человека. На 100 женщин оставалось всего 72 мужчины – вот что значит война!

Потом, конечно, население Ленинграда стало расти. И уж давно занял наш город место в разряде мегаполисов.

Ивановых всегда было больше

Я так думаю, не найдется человека, который бы хоть раз не обращался к услугам адресного стола. Случается же – надо разыскать кого-то, с кем давно утратил связь.

Читатель может гордиться: первым городом в России, обзаведшимся подобным учреждением, был Петербург! Ну, еще и Москва – не будем ее обижать… И случилось это в 1809 году.

Впрочем, Александр I, распорядившийся учредить в обеих столицах Конторы адресов, всего лишь желал тогда «привести в известность многочисленный класс людей, отправляющих разные должности в частных домах». Посему первоначально эти учреждения являлись отделениями полиции. Но «класс» оказался действительно многочисленным: регистрации в Конторе адресов подлежали все те, кто в Петербурге жил временно, а из жителей постоянных – «не приписанные в какое-либо состояние». То есть равно какой-нибудь француз-гувернер или дворник из барского дома. Всем им в Конторе выдавались «билеты» – своеобразный вид на жительство, при отсутствии которого человек из столицы высылался. «За записание», то есть за регистрацию, еще и взималась плата: с того же гувернера, к примеру, брали 10 рублей, а с дворника 5, женщинам скидка…

Надо заметить, что ввиду большого числа иностранцев, проживающих в Петербурге, Контора имела для них специальное отделение, с переводчиками. В 1827 году на него была возложена еще и обязанность выдавать паспорта всем выезжающим за границу – этакий ОВИР тех лет. Но через десять лет эту функцию передали канцелярии военного генерал-губернатора. Тогда Контору адресов вообще подвергли реформе, превратив в Адресную экспедицию. Круг регистрируемых при этом несколько расширился. «Исправляющие какие-либо частные должности по найму» должны были теперь записываться в Экспедиции, какого бы звания и состояния они не были. И также абсолютно все иностранцы, кроме посольских…

Но что более существенно, сие учреждение кроме административно-полицейских функций через некоторое время получает и более широкое, общественное назначение. В составе Адресной экспедиции появляется адресный стол, можно сказать, уже в современном понимании – как справочная служба, «для доставления всем и каждому из желающих нужных сведений о месте жительства пребывающего в столице». И тут-то уж первенство северной столицы утверждается без всяких оговорок: такой же московский «стол» появился лишь в 1861 году и, как сказано в соответствующем документе, «по примеру С.-Петербурга».

Вот как описывала наш адресный стол «Литературная газета», на страницах которой в ноябре 1848 года появилось письмо некоего провинциала, решившего разыскать в Петербурге своего дядюшку с весьма распространенной фамилией Иванов и направившегося с этой целью в «дом первого департамента Управы благочиния на Большой Садовой». Увидел он там столы с металлическими дугами, на дугах – нанизанные «билеты», на каждом записано имя, фамилия, сословие и место жительства. По этим билетам чиновник присутствия и отыскал провинциалу его дядюшку: «кстати, скажу, что Ивановых проживает в Петербурге более 1000 человек – богатая фамилия!».

В 1848 году петербуржцы еще только учились пользоваться справками адресного стола, и обращений было мало. Зато в 1896 году, по словам «Нового времени», одних только частных справок стол выдал 535 647, не говоря об ответах на запросы почтовиков и телеграфистов.

Чтобы справляться с таким наплывом, время от времени приходилось набирать новых служащих – алфавитчиков и сортировщиков, покупать новые столы и металлические дуги. Но городские власти считали адресный стол «учреждением необходимым и полезным как для правительства, так и для общества», а потому заботились о его «надлежащем устройстве». Со средствами на это проблем, в общем, не возникало: сначала их давали градоначальство и полиция, потом Управа, взявшая адресный стол в свое ведение. Да и сам он был прибыльным, поскольку все справки являлись платными, и даже две копейки за каждую вырастали ежегодно в большой итог.

А фотография, которую вы видите перед собой, сделана в адресном столе особого рода. Его появление было вызвано условиями военного времени. Дело в том, что с осени 1914 года в Петербург хлынула большая волна беженцев, здесь же на излечении находились раненые – уроженцы разных городов России. И потому учрежденный под опекой великой княжны Татьяны Николаевны Комитет для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий открыл Центральное справочное бюро, через которое люди могли разыскать родных и близких…

К вящему поощрению гражданина

Можно было бы найти для этого рассказа другого героя, но и Павел Иванович Лелянов представляет свой интерес. Дважды призывался столичной Думой на службу городским головою, последний раз исполнял эту должность накануне Февральской революции 1917 года. Купец 1-й гильдии, торговец мехами, выборный петербургского Купеческого общества. Член правлений «Русского Ллойда» и Русского для внешней торговли банка плюс еще пяток других занятий и обязанностей. Потомственный дворянин. Действительный статский советник.

Последние две ипостаси не были бы возможны для купца Лелянова, не получи он в свое время звание потомственного почетного гражданина.

Сословие почетных граждан в России имеет совершенно определенную дату рождения. Манифест о его учреждении дан был 10 апреля 1832 года Николаем I в надежде, что тем самым «откроется вящее поощрение к труду и благонравию, и добрые навыки, трудолюбие и способности предуспеют найти в сем роде жизни свойственную им награду, почесть и отличие».

На почетное гражданство могли претендовать из россиян: купцы 1-й и 2-й гильдий с немалым гильдейским стажем, ученые со степенью доктора или магистра, художники по прошествии десяти лет после получения ими аттестата Академии художеств. Имели свой шанс и иностранцы, принявшие российское подданство; для тех же, кто таковое не принял, нужен был особенный указ Сената.

«Особыми Нашими Указами», как подчеркивал Николай в Манифесте, давалось звание почетного гражданина евреям – и «не иначе, как за необыкновенные заслуги или отличные успехи в науках, художествах, торговле и мануфактурной промышленности».