Николай Ямской - Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука» Страница 4

Все так! Да только не будем забывать, что триста лет назад крепостная стена – былая первооснова центрального зеленого пояса Москвы – отнюдь не начиналась и не заканчивалась у «пречистенского порога», откуда ныне берет свой разбег Гоголевский бульвар. Она длилась до берега Москвы-реки. А уж оттуда, за одной из красивейших башен Белого города – Семиверхой (ее воссоздал на своей картине А. Васнецов), – резко поворачивала влево. И по-над берегом убегала аж до кремлевской Водовзводной башни.

Образовавшийся после сноса стены проезд бульваром формально не стал. Но зато в 1960-х годах был обновлен, расширен и засажен зеленью. Словом, приобрел такой вид, что вполне может считаться частью и даже, в нашем случае, началом Больших московских бульваров.

Вот отсюда-то я и приглашаю вас в довольно длительное, десятикилометровое путешествие.

Глава 2 «А утром стоят кредиторы – Вера, Надежда, Любовь…»

Острова на двоих

Не знаю, как других, а меня эти вещие строки из весьма популярной в 1960-х годах песенки Булата Окуджавы посещают довольно часто. Причем, по обычаю, не в самых простых жизненных обстоятельствах. И если речь о нашем родном городе, то в определенных московских точках. Соймоновский проезд – как раз одно из таких мест.

Почему – надеюсь, скоро станет понятно.

А пока лишь замечу, что сам по себе этот проезд хоть и невелик (вся-то протяженность – шагов полтораста, не более), но по части достопримечательностей даст сто очков вперед иному проспекту. Итак, стартуем!

Вообще-то своим нынешним названием проезд обязан господам Соймоновым – дворянам, владевшим здешними землями в XVIII веке.

Однако ж все-таки был период, когда он назывался Лесным. Скорее всего, из-за того, что тогда в его пределах располагался рынок, на котором торговали лесом. Сегодня о запахе пиломатериалов здесь ничего не напоминает. А правит бал напряженный трафик. И неизбежная его спутница – сизая дымка из выхлопных газов. Вот этот запах чаще всего и доминирует.

Но не будем отчаиваться! Кое-что в связи с прежней экологической благодатью в Соймоновском все-таки имеется.

Например, пусть не очень плотная, но все еще как-то сохранившаяся шеренга деревьев по нечетной, застроенной домами стороне проезда. Или небольшой островок зелени, который в свое время возник на месте бывшего пустыря перед церковью Ильи Пророка Обыденного между выездами с Курсового и 3-го Обыденского переулков.

Зеленый островок

Роль же самого главного местного оазиса конечно же играет ныне обширный сквер на противоположной стороне Соймоновского – там, где начиная от Пречистенской набережной и вплоть до Волхонки раскинулась территория всего лишь одного историко-архитектурного объекта. Но зато какого – храма Христа Спасителя, главного кафедрального собора Русской православной церкви!

Впрочем, окружающий его сквер достоин еще одного, особого упоминания. Причем по причине больше знакомой москвичам старшего поколения. Потому что кто-кто, а они-то помнят, что во времена их молодости большинство мест на скамейках занимали влюбленные парочки. Конечно, с общепризнанными по данной части лидерами Бульварного кольца, например Пречистенским (ныне Гоголевским) или Никитским, сквер у храма тягаться не мог. Но влюбленных это место почему-то тоже как-то особенно привораживало. Причем у некоторых взаимное понимание (или как раз полное непонимание) при этом достигало апогея, после чего следовало решение вступить в брак.

Именно так, как уже было замечено, произошло у моих родителей. Правда, случилось это, напомню, все же не на Соймоновском, а на соседнем Гоголевском бульваре. Но так ли уж важна точная привязка по местности, когда существеннее реальный результат?

Иначе вряд ли я вам сейчас что-либо комментировал бы…

От оригинала к реконструкции

Сегодня самое древнее строение в районе проезда – вышеупомянутая каменная церковь Ильи Пророка. Построили ее в 1702 году. А до этого на том же самом месте находилась одноименная, но небольшая и деревянная. Дружно навалившись, местные плотники собрали ее из готовых срубов всего за сутки. Отчего к названию сразу же прилепилась приставка «Обыденная», то есть поставленная за один день. Новую, белокаменную, на собранные прихожанами деньги возводили куда дольше. И вплоть до 1867 года все что-то подстраивали да расширяли: то колокольню, то трапезную. Ход событий никогда церквушку покоем не баловал. В 1748 году она сильно пострадала от пожара. А в первый же год Великой Отечественной войны вообще уцелела лишь чудом. Сброшенная во время очередного налета фашистской авиации тяжелая бомба вполне могла стереть Илью Обыденного с лица земли. Однако просвистела мимо. И разнесла находившееся совсем неподалеку строение номер 3 по Соймоновскому проезду. Причем, как оказалось, сделало это столь «капитально», что дом под таким номером в проезде до сих пор не числится вовсе.

А вот Илья Обыденный, давший, кстати сказать, название сразу трем близлежащим переулкам, как стоял полтораста лет назад, так и стоит.

И еще, Бог даст, стоять будет!

Куда драматичнее оказалась судьба его величавого младшего брата – главного собора страны храма Христа Спасителя. Ибо то, что сегодня все мы лицезреем, увы, не оригинал, а – как это с некоторых пор стало принято называть – регенерация.

Время решать и время скидываться

Впрочем, даже это сооружение умеренной архитектурной новизны заслуживает внимания. Ну, для начала хотя бы потому, что дает повод вспомнить о непростой судьбе оригинала.

Церковь Ильи Пророка в Обыденском переулке

Главный кафедральный собор России, который изначально должен был стать зримым свидетельством помощи Провидения в борьбе с нашествием Наполеона, а также символом русской победы в Отечественной войне 1812 года, заложили еще в первой половине XIX века. А если точнее – в 1839 году.

Любопытно, что по первоначальному, утвержденному еще в 1817 году проекту А. Витберга это грандиозное сооружение должно было глядеть на Москву с Воробьевых гор. Однако следующие десять лет ушли на высочайшие размышления. Пока император Николай I не указал на нынешнее место.

Ну а дальше пошло по вековому, исстари заведенному не только на Руси порядку разделения функций: верхи царят и правят, а низы воплощают и жертвуют.

Народ на новый храм начал скидываться дружно и сразу же! Причем согласно общему уговору. В соответствии с ним добровольный вклад каждого изначально ограничивался определенными социальными рамками, дабы самые бедные могли внести посильную для себя лепту, а у состоятельных не появилось искушения покичиться своей щедростью.

Дворец искусств как символ веры

Собор возводили более четырех с половиной десятилетий. И при этом все действительно сделали так, чтобы он стал не только храмом – символом веры, но и своего рода мемориалом – хранителем памяти о героях войны 1812 года. Для чего, например, имена всех сложивших тогда свою голову за Отечество, всех раненых золотыми буквами выбили на мраморных досках. А сами доски установили в круговой галерее вокруг храмового пространства.

Архитектура храма, воплощавшая в себе так называемый русско-византийский стиль, отличалась особой красотой – одновременно и строгой, и величавой. За что особо низкий поклон следовало отдать его создателю – зодчему Константину Тону. Тот, видно, не только постиг разумом, но более всего сердцем угадал, что главный храм страны должен быть таким, каким многим тогда в идеале виделась Россия. То есть великим, но не помпезным. Мощным, но не тяжеловесным.

Из личных впечатлений

Недаром те, кто видел результат собственными глазами, в один голос отмечали удивительную соразмерность собора: он не подминал под себя своей державностью, а вызывал ощущение высоты, гордости, приобщения к вечному и прекрасному.

Эти ощущения возникали у идущих в храм еще на подходе, когда он представал во всей красе своих строгих внешних форм. И еще более усиливались внутри, когда вошедшие обнаруживали себя перед рядами мерцающих золотыми окладами икон, среди изумительной красоты мраморных скульптур и настенных фресок.

Храм Христа Спасителя в 1903 г.

Но с другой стороны, чему дивиться? Ведь над теми же скульптурами и великолепным живописным убранством храма двадцать лет работали лучшие зодчие и художники России: П. Клодт, А. Логановский, В. Суриков, Г. Семирадский, В. Верещагин, К. Маковский и многие другие.

В зоне особого притяжения

Храм освятили в 1883 году. И с той поры его вознесшийся на сто четыре метра главный купол, на отделку которого пошло двадцать шесть пудов отборного червонного золота, без малого добрых полвека не просто царил над старинным городом, но обнаруживал себя еще на дальних к нему подступах. Прибывающие в город свидетельствовали, что гигантский, ярко сияющий на солнце древнерусский шлем храма пылающей звездой поднимался над лесом еще тогда, когда до Первопрестольной оставалось верст шестьдесят.