Соломон Лурье - Путешествие Демокрита Страница 2

— Демокрит, сын Дамасиппа? — изумленно переспросил Архипп. — Да не из Абдер ли ты?

— Да… А откуда ты меня знаешь?

— Не ты ли ученик нечестивца Левкйппа из Милета, который не верит в чудеса? Так вот, чтобы посмеяться над вами, маловерами, Посейдон сотворил настоящее чудо. Когда я плыл сюда на корабле, кормчий, узнав, что я собираюсь потом в Грецию, передал мне кусок папируса, который они подобрали на берегу вместе с обломком мачты. Он просил передать его Демокриту из Абдер. Я все думал, как я тебя разыщу, но в это время боги помогли мне выполнить поручение, посмеялись над тобой и послали тебя мне. Так ты и есть Демокрит, сын Дамасиппа, из Абдер? Тогда вот тебе письмо.

Левкипп Демокриту желает здравствовать. Я плыл в Египет, но наш корабль, подходя к Кандбскому устью Нила, потерпел крушение. Я был выброшен на берег. На беду, я попал в руки эфиопских разбойников. Они схватили меня и везут в Эфиопию. Умоляю тебя, разыщи их в Мердэ, в Эфиопии. За хороший выкуп они обещают отдать меня тебе. Будь здоров.

— Чуяло мое сердце! — прошептал Демокрит, и кусок папируса задрожал в его руке. — Пошли скорей назад. Может быть, еще успеем на корабль, который отправляется сегодня из Каноба в Навкратис. Нельзя терять ни минуты. А ты пойдешь с нами? — обратился он к Архиппу.

— Нет, сейчас слишком жарко. Я подожду вечера.

— Тогда прощай, — сказал Демокрит и, сопровождаемый Диагором, двинулся в обратный путь.

Они шли той же дорогой, вдоль берега моря. На мокром песке отпечатывались четкие следы неутомимо шагавшего Демокрита. Диагор, чтобы веселее было идти, старался ступать след в след. Оба молчали. Каждый думал о своем.

«Да, — размышлял Диагор, — что ни говори, а с моим хозяином никогда не знаешь, что тебя ждет завтра. Ну с кем еще могло приключиться такое: пошли смотреть дельфина, а получили письмо. И как раз от того самого человека, к которому ехали. Попробуй расскажи про это, ведь никто не поверит, что все произошло случайно. А может, и верно не случайно? Когда Дамас, сын Дамасиппа, послал меня сопровождать Демокрита, он словно знал, что так и будет. «Никто не отправляется в опасный путь ради удовольствия, — говорил он. — Цель всегда — деньги. Но умный человек скрывает, где его ждет богатство, опасаясь, чтобы его не опередили. Демокрит не хочет открыть нам, зачем он отправляется в путешествие. В пути он тоже, наверно, будет придумывать самые удивительные поводы, чтобы запутать след и скрыть, куда и зачем он держит путь. Если ты, Диагор, сумеешь выведать тайну и сообщишь ее мне, отпущу тебя на волю. Смотри же, старайся!» Дамас клятвенно обещал отпустить меня и свое обещание, конечно, выполнит. Значит, надо держать ухо востро. Уж я‑то сумею выведать, почему Демокрит вдруг переменил план и решил ехать на край света за этими эфиопами. Какая‑то тайна связывает, наверно, Демокрита с его учителем Левкиппом».

МУДРЕЦ ИЗ МИЛЕТА

Пока раб размышлял о поведении своего господина, Демокрит шагал вдоль берега и, прислушиваясь к тихому шуршанию морского прибоя, вспоминал, как он познакомился с Левкиппом.

В воображении Демокрита оживали с детства знакомые картины. Вот у самого моря на скалистом берегу расположились Абдеры — город, в котором он родился и прожил почти тридцать лет. Абдеры — этот кусочек Греции среди просторов суровой и враждебной Фракии. Стоило отойти в глубь страны на расстояние пятидесяти — ста стадиев[3], как уже не встретишь ни одного грека. Опасность часто подстерегала жителей маленького города. Однажды соседнее племя трибаллов постиг неурожай, и, снявшись с насиженных мест, движимые голодом, они вторглись на территорию Абдер. Абдеритам удалось разбить захватчиков, однако трибаллы вскоре снова напали. Городу помогали фракийцы из других племен, но во время боя они неожиданно перешли на сторону трибаллов. Абдерское войско окружили и перебили до последнего человека. Демокрит тогда был совсем маленьким, но он хорошо помнит, какая тревога охватила город, как горько заплакала мать, когда отец, взяв копье, поспешил к городским воротам. Не приди на помощь афинский флот, все греки во Фракии были бы уничтожены.

Фракийцы недаром стремились захватить Абдеры. У этого греческого города было большое будущее. Здесь останавливались купцы, которые везли в Грецию хлеб из Причерноморья. Сюда привозили товары из глубины Фракии. Навстречу спешили афиняне, мегарцы, коринфяне. Жители Абдер не упускали случая принять участие в выгодных сделках. Занятие торговлей отразилось на характере абдеритов. Они были деловиты, практичны и больше всего заботились о своей выгоде. Наукой и искусством, как занятиями, не связанными с торговлей, абдериты интересовались мало.

Отец Демокрита, Дамасипп, мало чем отличался от своих сограждан. Это был удачливый делец, разбогатевший во время греко–персидских войн и пользовавшийся большим уважением в Абдерах. Добрый человек, он больше всего на свете любил своих детей. Умный Дамасипп понимал, что хорошее воспитание помогает в жизни. Поэтому он дал своему старшему сыну, Демокриту, образование, непохожее на то, какое получали в Абдерах дети рядовых граждан.

Во время похода персов на Грецию Дамасипп принимал в своем доме самого персидского царя Ксеркса. В благодарность за услугу Ксеркс приказал нескольким персам и вавилонянам обучать детей Дамасиппа, и Демокрит был посвящен в таинственную премудрость магов и халдеев[4]. Большую часть этой премудрости составляли религиозные предписания, однако и они были для греков весьма необычны и интересны. Персы учили, что нельзя носить шерстяной одежды — одежда мудреца должна быть льняная. Были запрещены украшения, особенно золотые. Питаться следовало сыром, овощами, хлебом.

По учению персов, в мире есть два начала — доброе и злое. Эти начала испокон веку борются между собой.

Судьба человека зависит от того, под какой звездой он родился. Поэтому надо внимательно наблюдать за звездами; только так можно узнать свое будущее.

Некоторые религиозные предписания были рассказаны Демокриту под большим секретом. О них ни в коем случае не должен был узнать отец. Эти правила настолько расходились с греческими, что Дамасипп, разумеется, никогда не допустил бы, чтобы его сына обучали таким вещам.

Персы говорили, что нельзя хоронить человека в земле: земля священна, а труп может опоганить ее. Нельзя также сжигать покойника, как это делают греки: смерть не должна осквернять божественный огонь. Надо выставить труп в открытом месте, пусть звери и муравьи объедят его так, что останутся чистые, белоснежные кости; тогда их можно закапывать в землю.

Сравнивая греческую и персидскую религию, Демокрит проникся недоверием ко всем религиозным обрядам. Стоит ли следовать религиозным предписаниям, если одни из них противоречат другим? Если выполняешь правила одних жрецов, в глазах других ты все равно остаешься нечестивцем. Всех богов все равно не умилостивить, решил Демокрит.

Дамасипп нанял Демокриту также и местного учителя, который должен был посвятить мальчика и в эллинскую премудрость. Этот учитель считал себя пифагорейцем, последователем великого мудреца Пифагора с острова Самоса, жившего примерно за сто лет до Демокрита.

Пифагор считал, что главное в мире — порядок, такой порядок, при котором знатные стоят во главе государства, богатые управляют бедными, а рабы безропотно подчиняются господам. Отцу Демокрита нравилось учение Пифагора о мировом порядке, о необходимости подчинения бедных и простых людей богатым и знатным. Как и все богачи в Абдерах, он считал Пифагора величайшим мудрецом; недаром портрет этого философа был вычеканен на абдерских монетах.

Мальчик с удовольствием заучивал звучные изречения Пифагора о любви к согражданам, о верности родине. Интересно было и то, что учитель рассказывал Демокриту из математики: признаки равенства и подобия треугольников, учение о гипотенузе, о сумме углов треугольника. Однако Демокрит не понимал, почему нечетные числа выражают твердость, решительность, одним словом, мужское начало, а четные — мягкость, нерешительность и символизируют женское начало. Учитель заставлял его заучивать математические правила, как религиозные наставления, а Демокриту хотелось самому искать доказательства и делать выводы.

Юноша занимался с огромным увлечением. Уже тогда у него зародилась честолюбивая мысль прославить родину не военными подвигами, не накопленным богатством, а научными сочинениями. Весь мир знает самосца Пифагора, пускай и Абдеры станут для любителей мудрости таким же священным городом, как и остров Самос.

Прежде всего Демокрит решил воспеть жизнь великого философа, которого считал единственным человеком, достойным подражания. Он написал книгу «Пифагор». В ней пифагорейское учение было изложено так хорошо и точно, что наставник Демокрита пришел в восторг. Воодушевленный первым успехом, Демокрит сочинил еще одну книгу, которую он назвал «Тритогенея». В этой книге он утверждал, что таинственное прозвище богини мудрости Афины «Тритогенея» следует понимать, как «Триродительница», ибо мудрость порождает три достоинства: умение хорошо мыслить, хорошо излагать свое мнение и хорошо исполнять долг.