Соломон Лурье - Путешествие Демокрита Страница 3

Юноша занимался с огромным увлечением. Уже тогда у него зародилась честолюбивая мысль прославить родину не военными подвигами, не накопленным богатством, а научными сочинениями. Весь мир знает самосца Пифагора, пускай и Абдеры станут для любителей мудрости таким же священным городом, как и остров Самос.

Прежде всего Демокрит решил воспеть жизнь великого философа, которого считал единственным человеком, достойным подражания. Он написал книгу «Пифагор». В ней пифагорейское учение было изложено так хорошо и точно, что наставник Демокрита пришел в восторг. Воодушевленный первым успехом, Демокрит сочинил еще одну книгу, которую он назвал «Тритогенея». В этой книге он утверждал, что таинственное прозвище богини мудрости Афины «Тритогенея» следует понимать, как «Триродительница», ибо мудрость порождает три достоинства: умение хорошо мыслить, хорошо излагать свое мнение и хорошо исполнять долг.

Следующая его книга была посвящена морали — правилам поведения благородного человека. Называлась она «О гражданской доблести или о добродетели».

Демокрит улыбнулся, вспомнив, как он, еще не знающий жизни мальчишка, поучал своих сограждан умению вести себя, встречаясь с трудностями. Однако абдерцы снисходительно отнеслись к наставлениям желторотого юнца и даже одобряли его первые сочинения. Им нравилась четкость языка, красота тщательно подобранных фраз. Друзья отца — абдерские богачи и аристократы — хвалили серьезное направление мыслей юноши, уважение к древним установлениям и презрение к беднякам, неудачи которых Демокрит объяснял дурным происхождением.

Демокрит подумал, что, если бы не приезд Левкиппа, его жизнь в Абдерах так и катилась бы по колее, намеченной отцом. Едва ли сочинения, пересказывающие учение Пифагора, могли сделать его знаменитым и прославить в веках родные Абдеры. Однако спокойная жизнь уважаемого гражданина была ему обеспечена. Никто не считал бы его потерявшим рассудок расточителем, бессмысленно тратящим с таким трудом скопленное достояние отца. Право же, какой малости иногда достаточно, чтобы коренным образом повернуть жизнь человека!

Случайная встреча в гимнасии[5] определила дальнейшую судьбу Демокрита. Ему было уже за двадцать лет, и не только сверстники, но и люди пожилые внимательно вслушивались в слова Демокрита и старались запомнить самые меткие фразы. В этот день он решил произнести речь о прошлом человечества. Он рассказывал о Золотом веке, когда всего было в изобилии и люди жили, как на островах блаженных, не зная никаких трудностей. Не было причин для войн и распрей, никто никого не обижал, и жизнь проходила в радостях и в развлечениях. Гнев богов лишил людей этой счастливой жизни.

— Непонятно, чью историю ты рассказываешь — богов или людей? — раздался вдруг насмешливый голос. — Вместо того чтобы красивыми словами пересказывать пифагорейские небылицы, попытался бы лучше подумать, что ты знаешь о прошлом своего города и народа.

Демокрит с удивлением взглянул на перебившего его незнакомого человека.

— Кто ты, откуда приехал и почему не веришь тому, что говорят все? — спросил он.

— Я Левкипп, — ответил незнакомец. — Бежал из Милета. Мои сограждане не захотели прислушаться к голосу разума и прогнать стоящих у власти аристократов. Эти аристократы правят не потому, что они умнее и образованнее других. Их власть основана на привилегиях, полученных далекими предками в те времена, которые ты называешь Золотым веком. Может быть, предки действительно были смелыми и умными людьми, но про потомков этого не скажешь. В Милете стало невозможно свободно говорить и учить молодых. Аристократы понимают, что торжество разума покончит с их властью, и преследуют тех, кто рассказывает людям правду.

— А что же ты будешь делать у нас? — спросил Демокрит. — В Абдерах нет наследственной власти аристократов. Народ сам выбирает своих правителей, и твои обличительные речи здесь не нужны.

— Напротив, — ответил пришелец, — я вижу, что у вас мои речи нужны не меньше, чем в Милете. Я буду бороться с каждым, кто, вроде тебя, сковывает свободу мысли, пересказывая услышанные от дедов басни. Разве не знаешь ты, как плохо жилось в Элладе первым поселенцам? Разве не рассказывали тебе о страшных чудовищах — медведях, львах, кабанах, водившихся в лесах, которыми тогда была покрыта вся страна? Эти звери теснили и обижали людей в те времена, когда человек был слаб и немощен. Только нужда научила людей защищаться от диких зверей. Разве не видишь ты каждый день, что богатыми и счастливыми людей делает труд, а не помощь богов?

Сейчас Демокрит радовался, что не поддался ложному честолюбию и не прекратил этого обидного для него спора с Левкиппом. Под напором противника ему пришлось признать, что нарисованная им картина Золотого века основывается не на проверенных фактах, а только на авторитете древних мудрецов. Своей честностью и прямотой Демокрит сразу завоевал расположение Левкиппа.

— Я чувствую, юноша, что мы будем друзьями, — сказал Левкипп.

Назад в город они возвращались вместе.

Левкипп поселился в Абдерах и стал обучать молодых людей, знакомя их с теориями милетских мудрецов. Демокрит был постоянным слушателем его лекций, самым любимым и усердным из учеников. Что привлекло его к новому учителю? Прежде всего то, что Левкипп не стремился подавлять знаниями, не требовал безусловного доверия к своим словам, а с первых же уроков учил проверять все опытом. Левкипп говорил, что если теория не подтверждается практикой, она бесполезна. На какие бы авторитеты ни опиралась эта теория, она ничего не стоит, если свидетельства наших чувств противоречат ей.

Свои слова Левкипп всегда старался сопровождать наглядными доказательствами, правильность которых мог проверить каждый. Те самые математические истины, которые учитель-пифагореец заставлял заучивать Демокрита, Левкипп умел доказать так убедительно, что в их правильности невозможно было усомниться. Левкипп доказал Демокриту, что чувства человека несовершенны и что хитро задуманный опыт помогает увидеть то, что обычно бывает скрыто от глаз. Как‑то, взяв бурдюк — кожаный мешок, в котором торговцы перевозят вино, — Левкипп надул его, а потом завязал. Пустой мешок стал упругим. Стало ясно, что там что‑то есть. Так Левкипп показал ученику, что бывают вещества, которые нельзя потрогать руками, но тем не менее они существуют. Вещество, наполнявшее бурдюк, — невидимый воздух — оказывается, обладало способностью отталкивать того, кто на него нажимает. И это свойство могло быть использовано людьми: Демокрит давно уже знал, что надутый бурдюк, если вскочить на него, подкидывает вверх. Он не раз видел, как мальчишки в Абдерах играли, соревнуясь, кто выше прыгнет с надутого мешка.

Левкипп объяснял, что наблюдения над явлениями природы, физические наблюдения, как он их называл, не менее важны, чем размышления над природой чисел, которыми занимались пифагорейцы. Упругость воздуха могла, по мнению Левкиппа, объяснить законы мироздания. Небо только потому и не падает вниз, что его поддерживает окружающий землю воздух.

Демокрит с детства слышал, что земля плоская, как круг; со всех сторон ее обтекает великая мировая река — Океан; над землей опрокинут свод неба с вбитыми в него серебряными гвоздями — звездами. Так как все тела стремятся вниз, небесный свод неминуемо упал бы на землю и раздавил бы ее, если бы на далеком западе, на краю земли, не стоял могучий великан Атлант, поддерживая своими плечами небо и не давая ему обрушиться.

Левкипп высмеивал эти россказни.

— Многие мореплаватели, — говорил он, — отправлялись на запад и достигали «столбов Геракла» — места, где земля заканчивается и начинается Океан. Нигде, однако, не видели они великана, поддерживающего небо, да и места, где земля сближается с небом, тоже никто никогда не мог достигнуть. Все это свидетельствует, — заключил Левкипп, — что земля вовсе и не соприкасается с небом. Она витает в воздухе, находясь как раз в центре, небесной сферы. Со всех сторон ее подпирает воздух, и поэтому земля не может приблизиться к небесному своду, а небесный свод, поддерживаемый воздухом, не обрушивается вниз. И вовсе не нужно, для того чтооы понять это, придумывать какого‑то божественного Атланта.

— Подумай, — спрашивал он, — откуда на высоких холмах могли взяться целые пласты белой соли? А морские раковины, которые находишь иногда так далеко от берега?.. Не свидетельствует ли это о том, что когда‑то вся земля была покрыта морем? Немало должно было пройти времени, чтобы часть воды высохла и горы, а затем и разнины выступили на поверхность. Но жизнь зародилась раньше. Смешно думать, что, как рассказывают жрецы, боги сотворили живые существа из земли и огня или что великан Прометей вылепил их из глины. Достаточно посмотреть, как в наши дни появляются на свет жуки, стрекозы и другие насекомые, чтобы ясно представить себе, как возникли первые обитатели земли.