Не дыши! - Найяд Диана Страница 32

Дэвид провел многие часы, исследуя Флоридский пролив. В это время штурвал передавался Майе – опытному капитану, с невероятной способностью концентрироваться. Она старалась держать меня на уровне середины судна по правому борту, чтобы мы могли видеть друг друга, а она могла бы наблюдать каждое мое движение. У нее все еще был легкий голландский акцент, и выглядела она как настоящая островитянка: высокая, гибкая босая блондинка. Я ценила ее умение слушать. Ей были интересны все детали путешествия. Майя спрашивала, как я себя чувствую, находясь столько часов в воде. Очень часто по вечерам меня бил озноб, я замерзала – сказывались последствия морской болезни и качки. Майя в такие моменты сразу же готовила для меня горячую ванну и напиток. От пристани она провожала меня к дому, где я приходила в чувство. Дэвид и Майя здорово помогли мне в те три дня, когда я совершала самый долгий заплыв после возрождения Кубинской мечты. В следующей поездке на остров меня сопровождала Бонни, которая хотела посмотреть, сможет ли она взять на себя роль главного Помощника.

С самого первого дня именно Бонни могла понять, что по-настоящему происходит с моим организмом. Она предугадывала незапланированные приемы пищи. Чувствовала приближение обезвоживания, еще до того момента как оно наступало. Бонни видела, когда мои плечи не справлялись с нагрузкой, и в итоге это она решала, буду ли я плыть в этот день 9 часов или лучше сократить до 6. Она знала, сколько мне следует работать и отдыхать, чтобы в воде я не теряла сосредоточенности и настроя.

Наш распорядок предполагал, что восемь дней я провожу с Дэвидом и Майей, совершая три заплыва. Тогда я бы возвратилась в Лос-Анджелес, чтобы снова набрать вес, потренироваться в бассейне и проработать детали Экспедиции. Я была генеральным директором предприятия, которое требовало собрать приблизительно $400 000. Часть этой суммы и необходимых вещей мы получили в дар.

Кроме того, я должна была руководить 50 нашими Помощниками, заниматься вопросами снабжения и оформления разрешения на въезд в страну, не горящей желанием принять у себя группу американцев с огромными лодками и множеством сложной электроники.

Многие друзья убедили меня найти людей, которые бы занимались организационными вопросами, и я, к счастью, не была обделена помощью. Однако, на самом деле, занимаясь организацией лично, я таким образом снимала стресс от тренировок. Или не исключено, что я просто любитель командовать, полагающий, что обязан наблюдать за каждой деталью того, что действительно важно для меня.

Где-то на десятый день мы снова вернулись на остров. В первую поездку я совершала три заплыва по восемь часов каждый. В следующие разы – 10–9–8. Весь май я тренировалась, стремясь продлить свое время в воде до 18 часов. Главной целью стало преодоление барьера в 15 часов, которые должны были даваться мне относительно легко. Расстояние от Кубы до Флориды – 103 мили. Заплыв должен длиться примерно 60 часов. По предварительным строгим подсчетам (если ничего не произойдет), я преодолею данное расстояние за двое суток, разделив его на отрезки по 15 часов. Вот почему главной целью стало превратить эти 15 часов в легкую для моего тела и ума дистанцию. Ну, 15 часов в море никогда не бывают простыми. Большинство марафонских пловцов в жизни так долго не плавали, а я собиралась проходить это расстояние несколько раз в неделю. Пусть они и нелегки, но по мере того, как я тренируюсь, они становятся все менее скверными.

В апреле мы немного изменили курс и приехали в Пуэрто-Морелос. Там мы встретились с Кэти Лореттой. Я хотела совершить заплыв в Юкатанском проливе. Это было своего рода сменой обстановки. Хотя пейзажи на острове Сен-Мартен, сияющие переливы местных волн ни с чем не сравнимы. Немалую роль здесь играли акулы. Дело в том, что на открытой воде вы находитесь полностью в их власти. Обычно они охотятся именно в водах пролива и у кромки рифа. Из Австралии к нам был доставлен «Акулий щит» – устройство размером с ладонь взрослого человека. Оно привязано к нашей лодке, его четырехфутовая антенна прокладывает путь под водой, генерируя электрическое поле, которое воздействует на электросенсорную систему акул – ампулы Лоренцини. CNN прислали нам видеозапись, показывающую, как работает данное устройство. Она запечатлела открытый заплыв на Багамских островах. Акулы настойчиво преследовали пловца, хотели окружить его, но, только лишь попав в зону действия щита, они выгибали свои спины, будто в них вонзилось жало, и отплывали обратно. Это внушало доверие. Эксперты, с которыми мы обсуждали проблему акул, не могли дать 100 %-ной гарантии защиты. Однако они признали «Акулий щит» самым лучшим способом для их устрашения. В Мексике это устройство всегда было рядом со мной.

В целом же я стала ассоциировать Мексику и мексиканские заплывы именно с Кэти Лореттой. Не важно, как поздно мы закончим и какая погода будет на побережье: буря, шторм или проливной тропический дождь, не дающий никаких шансов укрыться. Эта крошечная женщина, не выше пяти футов роста, с ее распущенными прямыми волосами, будет ждать меня на берегу со спасительным полотенцем, которое укутает меня сразу, как только я выберусь на берег. В Мексиканских марафонах последнюю четверть мили я плыла, подняв голову, чтобы увидеть там маленький маячок и его свет – Кэти Лоретту.

Удивительно, но мое тело отлично воспринимало первый за 30 лет серьезный заплыв. На протяжении зимы и весны того же 2010 года мое тело крепло, и я превратилась в настоящую гору мышц. Однако моя пищеварительная система была не в восторге. Например, заплыв длился в целом 12 часов. Строго от рассвета до заката. С 6.00 до 18.00. Бонни будила меня в два ночи, чтобы я успела подготовиться к нему. Речь не идет о каких-то мантрах, диалогах, энергетических практиках. Бонни просто пичкала меня сваренными вкрутую яйцами, белковыми батончиками и бананами. Я не большой фанат завтраков, и мне было крайне тяжело одолеть такую кучу еды. Кроме того, добренькая Бонни вливала в меня целую кварту клюквенного сока, чтобы во время заплыва у меня не началось обезвоживание. В перерывах между обжорством я проскальзывала под одеяло. И не потому, что я сильно хотела спать. Просто мне нравилось нежиться, укутываясь в теплые одеяла и утопая на взбитых подушках. До последнего момента мне хотелось оставаться в мягкой безопасной постели. Но я знала, что меня ожидает совсем скоро. Я поглядывала на часы и прикидывала сколько я еще смогу просто валяться в кровати. 20 минут. 17 минут. Я дотрагивалась до гладких чистых простыней, осторожно шелестела пуховым одеялом, как будто обладала сенсорными суперспособностями.

Физическая форма пловца на самом деле не имеет решающего значения. Открытый заплыв – вопрос дисциплины и выдержки. Не важно, насколько тренированным стало мое тело, не важно, как быстро теперь я могла плыть. Перед каждым, даже коротким учебным заплывом я проводила мысленную подготовку. В 5.30 утра я и Бонни стоим на пристани, ожидая Майю и Дэвида. Мы настороженны и сосредоточенны. Никакой болтовни. Я быстро надеваю очки и шапочку, но до последнего не снимаю кофту. Не сказать, что мне холодно, просто я хочу максимально оттянуть тот момент, когда я буду раздета и мне будет некомфортно. Бонни мажет меня мазью. Раньше она использовала вазелин, но сейчас – «Аквафор». Он держится на коже дольше. И мы все еще продолжаем искать вещество, позволяющее остановить образование натертостей от воздействия купальника и соленой воды. После каждого заплыва мне растирали эти кровавые полосы соком алоэ, стараясь хотя бы частично вылечить их перед следующим заплывом. Это, конечно, не помешает мне совершить Кубинский заплыв. Но боль была ужасной.

Дэвид оглашает отчет о ветре. Не очень-то хорошие новости. Однако он уверяет, что в течение дня мы будем менять маршрут, согласно изменениям в направлении ветра. Мы пытались охватить именно ту часть побережья, где дули самые слабые ветры, ведь встреча с их сильными собратьями была нам ни к чему. Нам требовались самые спокойные воды Кубы. Тем не менее учебные заплывы из-за непогоды не отменялись. Что бы там ни было: шторм, внезапные ветра, паводок – в 6.30 утра, если это планировалось, мы всегда сходили с пристани и я делала первый гребок.