Эжен Скриб - Мавры при Филиппе III

Эжен Скриб

Мавры при Филиппе III

Печатается по изданию: Е. Скриб. Мавры при Филиппе Третьем. – СПб., 1860

Знак информационной продукции 12+

© ООО «Издательство «Вече», 2014

Об авторе

Имя очень популярного в середине XIX века французского драматурга, либреттиста и прозаика Эжена Скриба, наверное, мало что говорит современному российскому читателю. Любители театра помнят о замечательном спектакле Камерного театра, поставленном А. Я. Таировым по пьесе Э. Скриба и Э. Легуве «Адриенна Лекуврёр» о трагической судьбе великой актрисы театра «Комеди Франсез», роль которой блестяще исполняла другая великая артистка Алиса Коонен. На сцене Малого театра пользовался успехом спектакль с Е. Н. Гоголевой по еще одной исторической пьесе Скриба – «Стакан воды», об эпохе королевы Анны, последней представительницы династии Стюартов на английском престоле. По этой же пьесе в 1979 году был снят довольно популярный в прошлом веке фильм с участием Кирилла Лаврова, Аллы Демидовой и Натальи Белохвостиковой. Вот, пожалуй, и всё. А между тем на русский язык переведено около 130 пьес и 20 оперных либретто, созданных Скрибом (часто в соавторстве).

Огюстен Эжен Скриб родился в Париже 24 декабря 1791 года. Окончив коллеж Сент-Барб, он начал изучать право в Сорбонне, но быстро забросил учебу, увлекшись театром. Первые его пьесы остались незамеченными. Успех пришел в 1815 году, когда была поставлена комедия «Ночь национальных гвардейцев», созданная в соавторстве с Ш. Г. Делетр-Пуарсоном. С этой постановки начался почти полувековой путь процветающего автора «хорошо сделанных пьес» – комедий характеров и драмы с остросюжетной интригой. Театральные тексты Скриба чаще всего были коллективными; соавторами его были Жермен Делавинь, Жан-Франсуа Байяр и Эрнест Легуве. Публику привлекали занимательные сюжеты пьес, остроумный язык и, как правило, неожиданные развязки. К числу наиболее удачных его комедий, кроме упомянутых выше, относятся: «Бертран и Ратон, или Искусство заговора» («Обезьяна и кот»), «Дамские войны», «Мечты любви», «Ничто не ново под луной», водевиль «Первый президент» и др. Скриб внимательно изучал среду, о которой писал, понимая, что интересно публике. Он не ограничился только творчеством для драматической сцены. Скриб написал множество сценариев для оперы и балета. На его либретто создавали свои шедевры Дж. Мейербер, Г. Доницетти, В. Беллини, Д. Ф. Э. Обер, Дж. Верди и другие композиторы.

Не столь плодовит был Скриб в своих прозаических сочинениях. Он написал несколько романов, повестей и рассказов: «Пикильо Аллиага, или Мавры при Филиппе III», «Девица из Германии», «Крестник Амадиса» и др. Драматические события романа, входящего в этот том, разворачиваются на рубеже во времена Филиппа III (1578–1621), испанского короля, открывшего эпоху бездарных, глуповатых правителей, доведших родную страну до политического и экономического упадка. Инертный и суеверный Филипп окружил себя некомпетентными, бездарными министрами, решения которых лишь усугубляли провалы королевской политики. Одним из самых роковых для страны решений стало изгнание морисков, крещеных потомков мавров, осевших в Испании после окончания Реконкисты. Этот полумиллионный слой населения принадлежал к наиболее трудолюбивым и зажиточным жителям королевства.

Литературное творчество Эжена Скриба было высоко оценено соотечественниками. 27 ноября 1834 года он был избран в число членов Французской академии – литераторов, которых во Франции называют «бессмертными». А. С. Пушкин назвал Скриба «представителем французского остроумия». Эжен Скриб умер 20 февраля 1861 года в Париже, похоронен на кладбище Пер-Лашез.

«Гугеноты» (Les Huguenots, 1836)

«Стакан воды, или Причины и следствия» (Le verre d’eau, ou Les effets et les causes, 1840)

«Мавры при Филиппе III» (Piquillo Alliaga, ou Les maures sous Philippe III, 1846)

«Адриенна Лекуврёр» (Adrienne Lecouvreur, 1849)

«Крестник Амадиса» (Le Filleul d’Amadis, 1856)

Часть первая

Глава I. Наваррские фуэросы

В Пампелуне была ярмарка. Народ, проходя на большую площадь, толпился перед красным листком, прибитым у дверей хефатуры, канцелярии коррехидора[1]. Многие из поселян, отставив свои корзины, наполненные овощами и фруктами, принимались рассматривать объявление с таким вниманием и любопытством, что, глядя на них, казалось, будто они перечитывали его по два-три раза, между тем как в числе этих добрых наваррцев вряд ли нашелся бы хоть один грамотный. Но, как известно, в каждой толпе есть магнит, невольно притягивающий к себе других, поэтому она все более и более увеличивалась. Вереница народу протянулась до другого конца Финиковой улицы, вплоть до окна лавки цирюльника Гонгарельо, который в то самое время брил одного из своих посетителей, но, пораженный этим внезапным столпотворением, вынужден был остановиться.

Абен-Абу, по ремеслу цирюльник, известный в своем квартале под именем Гонгарельо, был мужчина среднего роста, довольно смуглый, с веселым характером, страшный говорун, как все его собратья, но обладающий особенным умом и проницательностью. Гонгарельо был мавром, его природная энергичность резко отличала его от апатичных соседей, важных и честолюбивых испанцев, христиан и потомков Пеласга[2]. В городе у него было много знакомых, что являлось причиной зависти его собратьев, и потому не проходило месяца, чтобы кто-нибудь из них не доносил инквизиции на бедного Гонгарельо, обвиняя его в ереси или колдовстве.

Пробравшись сквозь толпу, которая заслонила его дверь, он подошел к красному листу и, не обращая ни на кого внимания, начал читать вслух следующее:

«Верные граждане Пампелунские!

Нашему всемилостивейшему государю Филиппу III, королю Испаний и Индий, благоугодно, при восшествии своем на прародительский престол, посетить ближайшие провинции и славные города Сарагоссу и Пампелуну. Вечером сегодня, при свете факелов, со всей торжественностью, государь посетит наш город, и поэтому мы поручаем коррехидорам, альгвазилам[3] и прочим чиновникам инквизиции наблюдать за порядком и спокойствием в тех кварталах, где будет проезжать наш милостивый монарх.

Ниже было приписано:

«Кареты Его Величества, его сиятельства графа де Лермы и прочих именитых особ будут сопровождаться полком инфанта и полком гвардии. Въезд в город совершится через ворота Карла V; торжественная процессия протянется по улице Таконьера до дворца вице-короля, где Его Величество остановится. Во все время визита дома в городе будут украшены огнями, убраны цветами, драпировкой, королевскими гербами и также гербом первого министра графа де Лермы. Мы находим излишним побуждать верных граждан пампелунских к излиянию и выражению энтузиазма и преданности, будучи уверены в их сыновней любви к своему монарху.

Об ослушниках и нарушителях порядка будет доведено до сведения нашей святой инквизиции.

Только что Гонгарельо успел окончить чтение, как на балконе одного из домов показался сам коррехидор и, махая шляпой с широким черным пером, воскликнул:

– Да здравствует Филипп III и его славный министр граф де Лерма!

Как послушное эхо, толпа повторила крик; только в группе, стоявшей под балконом, послышался какой-то ропот. Высокий и худощавый мужчина, с черными усами, весьма похожий на отставного солдата, Хинес Перес де Ила, содержатель гостиницы «Золотое Солнце», громко откашлялся и, посмотрев на окружающих с важным и недовольным видом, пробормотал:

– Пусть приезжает в Пампелуну наш новый король и его двор, а главное – граф де Лерма. Я слышал, у него свита многочисленнее короля и при том граф не скуп, не смотрит на расход, люди его живут в довольстве… любят хороший стол… они, наверное, зайдут пообедать в «Золотое Солнце»…

– И закажут себе платье для праздников, – прибавил Трухильо, богатый портной, стоявший в толпе.

– Но, – продолжал Хинес, повышая голос, – зачем к нам ведут два полка? Полки гвардии и инфанта?

– Полк инфанта! – воскликнул Трухильо, бледнея.

– Да, – подтвердил цирюльник Гонгарельо, – тот самый, что и в прошлом году был здесь. С ним опять придет бригадир Фидальго д’Эстремос, который стоял у тебя на квартире, да как я заметил, прогуливался частенько под ручку с твоей милой женушкой Пепитой.

– Фидальго д’Эcтремос? – прошептал Трухильо с гневом.

– Да, красивый мужчина! Я имел честь несколько раз брить его.

– Все, что он говорил тебе, пустяки, ложь! Слышишь? – воскликнул разгневанный муж.

– Да он мне ничего и не говорил, – отвечал спокойно цирюльник.

– Ну, предположим, что наш сосед Трухильо говорит правду, – возразил трактирщик громко. – Что проход войска через наш город всегда сопряжен с беспокойством и неприятностями: солдаты мало того что стоят у нас на квартирах, но и живут за наш счет!