Семен Кончилович - Гибель Иудеи Страница 11

Несчастная девушка глубоко вздохнула. Она не знала, что ее отцу через несколько лет удалось возвратиться в Иерусалим; она не знала, что с тех пор он дни и ночи занят был одною лишь мыслью, как бы отыскать свою любимицу дочь; не знала, сколько он испытал горя.

– Чтобы расплатиться с заимодавцами, – продолжала Феба, – было продано все оставшееся имущество, но этого не достало, и тогда всех нас продали в рабство. Нас повезли в Александрию. О, что я пережила, когда мне вымазали ноги мелом и вывесили над головой дощечку с надписью о моих летах и моих качествах! Я досталась скупщику рабов, который отвозил их в Рим для перепродажи. Бедствия и здесь ожидали меня, пока наконец Господь не сжалился надо мной и не послал тебя, добрая госпожа! Единственное, что меня поддерживало в эти невыносимые минуты, это вера и молитва к Богу отцов моих.

Домицилла внимательно слушала ее рассказ. Только теперь для нее стало ясно, почему Феба всегда имела такой задумчивый вид.

– Эта вера, что Бог отцов смягчит когда-либо гнев свой, – продолжала Феба, – не покидала меня и тогда, когда стало известным, что Иерусалим взят и храм разрушен. К этой вере я обращалась и вчера, когда вели в триумфальном шествии первосвященника и левитов, когда я наконец проводила прах помазанника Божия, которому пришлось так бесславно окончить дни свои в языческой земле… Я тебе еще не сказала, госпожа, – продолжала Феба, – того, на чем именно основывается моя вера, когда я думаю, что постигшее мой народ и мою семью наказание, должно когда-либо окончиться. Когда Христос висел на кресте и когда наши первосвященники и книжники, издеваясь, говорили: "Если ты Сын Божий, сойди с креста", – тогда Он, подняв глаза к небу, произнес: "Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят"…

– Что ты говоришь? – перебила ее Домицилла. – Неужели Он мог так молиться? Неужели Он в муках и среди насмешек мог просить за этих людей? Человек может говорить что угодно при жизни, но пред лицом смерти… Если бы ты мне сказала, что Он, испытывая страдания, произнес проклятие на Иерусалим и предсказал гибель своему народу, то это было бы понятно. Но, ты говоришь, Он молился за своих мучителей! О, Феба, произносилась ли когда-либо человеческими устами более высокая и святая молитва? Нет, нет, Феба, – после этого я готова верить, что это был не человек, а Бог!

– И эта-то молитва умирающего Христа, – сказала Феба со слезами на глазах, – есть единственная надежда, что горести наши когда-либо закончатся. Такая молитва из уст праведника не может остаться неуслышанной. И если Господь наказал нас, если взыскал с нас неповинную кровь праведника, то придет время, когда Он простит нас.

– Я благодарна тебе за все, что ты мне сказала, – немного помолчав, произнесла Домицилла. – Когда вчера пламя бушевало с такой яростью в иудейском квартале, я подумала, что оно истребляет и без того слишком обиженных судьбой людей. Это был столь неожиданный финал для триумфального дня и такая жестокость к ни в чем неповинным беднякам, что я невольно вспомнила о Христе и стала молиться Ему, чтобы Он остановил бедствие. Это был первый случай, когда я обратилась с молитвой к Христу. Быть может, Его силой и сделалось так, что пожар в скором времени прекратился. Ах, Феба, как много таинственного в действиях Божиих!.. Однако довольно сегодня об этом: меня клонит ко сну, и я чувствую, что теперь засну. Иди, Феба.

VIII

После триумфального дня последовал длинный ряд празднеств, представлений и разного рода увеселений для народа. В храм Юпитера выставлены были наиболее замечательные трофеи из разрушенного Иерусалима, и множество любопытных приходило, чтобы посмотреть на них.

На одном из полей, находившихся по ту сторону Тибра, иудейскими рабами вырыт был громадных размеров бассейн, в который через канал провели воду из Тибра, в этом бассейне должно было происходить морское сражение. После того, как тысячи зрителей расположились вокруг, суда устремились друг на друга. Победившей стороне назначена была значительная награда, и потому сражение велось не на жизнь, а на смерть. На, судах сражались между собой иудейские пленные. Многие были ранены и убиты, и вода сделалась красной от крови. Когда судно предводителя одной из сторон было потоплено, с берега раздались рукоплескания и победившим торжественно дана была награда.

Но самым большим развлечением как для знати, так и для черни были бои гладиаторов и травля диких зверей. Представления продолжались в течение целых ста дней: за это время было истреблено не менее пяти тысяч диких животных. Большинство участников этих кровавых увеселений также были иудейские пленные. На арене амфитеатра на Марсовом поле устроен был деревянный город с храмом наподобие Иерусалимского, и одна часть иудейских пленников должна была брать его приступом, в то время как другая защищала.

В театре Помпея давалась каждый день специально поставленная пьеса, изображавшая триумфальное шествие Бахуса по Востоку. И хотя на представлении присутствовал вместе с отцом сам Тит и другие члены семьи цезаря, актеры нисколько не стеснялись отпускать по поводу отношений Тита и Береники остроты и шутки, вызывавшие у толпы дружный хохот. Веспасиану не нравилась такая дерзость, хотя эти шутки подхватывал даже брат Тита, Домициан. Тит относился к этому благодушно и, нисколько не обижаясь на насмешки, старался успокоить отца.

Тит, согласно своему обещанию, навестил Климента и убедился, что дядя его непреклонен и что его образ жизни вполне разделяет и его жена. Тита особенно поразила эта перемена в воззрениях своей родственницы. Нанося визит, он главным образом рассчитывал на ее помощь, но теперь, после неудачи, он оставил обоих с твердым намерением не переступать более никогда порога их дома.

Веспасиан и Тит не знали, что их ближайшие родственники держатся христианства. Прошло семь лет с того времени, как Нерон обвинил христиан в устроенном им же самим пожаре и казнил их такое множество, что, казалось, в столице навсегда было искоренено христианство.

IX

Несмотря на то, что Иосиф Флавий решил не являться во дворец цезаря в течение всех дней триумфальных празднеств, на следующий же день после его приезда к нему пришел от Тита раб с приглашением.

Заданный Домициллой вопрос о причине гибели иудейского народа заставил Тита задуматься: действительно ли разрушение Иерусалима ниспослано Богом как наказание за смерть Назарянина? Если христиане признают Распятого Богом, в каком отношении стоит Он к Богу иудейскому? И сами христиане – секта ли они только или находятся во вражде с иудеями? Кто мог лучше все это разъяснить, как не Иосиф Флавий?

Разговор между ними продолжался долго. Иосиф не был фанатичным ненавистником христиан, и потому ответы его до известной степени были лояльны по отношению к христианству. Христос, по его мнению, был просто мечтателем, который вначале представлялся не опасным, но впоследствии, когда оказалось, что Он упорно стремится распространить свои мечтания среди народа, был признан весьма вредным человеком. Что же касается отношения христиан к иудейству, то они, в сущности, держатся учения закона Моисеева и священных ветхозаветных книг. Причиной же, почему христиане признали основателя своей секты Богом, является то, что они подвергаются преследованиям, которые велись против них фарисеями в Иерусалиме и затем при Нероне: человек устроен так, что чем больше преследуют его за то, что он держится таких, а не иных воззрений, тем больше он начинает почитать эти воззрения. Учение, которое проповедовал Христос – человек, не обладавший никаким научным знанием, впервые было приведено в систему известным Павлом, учеником знаменитого Гамалиила. Павел дополнил это учение, внеся в него все, что касается отношений христиан к государству, их послушания властям и частных обязанностей. В общем, возникшее новое учение христианства ограничивается низшими классами. "Да еще женщинами, – добавил, смеясь, Иосиф, – так как женщины всегда гонятся за новизной как в модах, так и в религии".

Дальнейшие сведения о христианстве Тит получил от Береники, когда в полдень посетил ее. Перстень Августа доставил Титу большое удовольствие; он гордо носил его и на обращенную в письме просьбу быть милостивым к царице отвечал уверениями в своей верности.

Относительно Иисуса из Назарета она рассказала ему, что Он ученик Иоанна Крестителя. Сам Иоанн происходил из жреческого сословия и был человеком возвышенной души и строгих правил, так что пользовался большим уважением со стороны царя Ирода, который неоднократно обращался к нему за советом. Иисус же, напротив, был простым плотником. К Нему сначала весьма привержен был простой народ, но когда оказалось, что Он в своем учении восстает против существенных законов, то все Его оставили. Один из приближенных учеников Его изменнически выдал Его за тридцать сребреников и Он осужден был на смерть.