Иван Ваненко - Семейные приключения животных (сборник) Страница 6

XXIII. Воробьиный гнев, или О том, что соединение не одинаковой породы производит несогласие

(галочья сплетня)

Свет не мало подивился,Вышел срам такой… ей, ей!..На Чечетке вдруг женилсяСлабосильный Воробей.

Все кричали, что не пара,Но поди-ж, уговори!Под застрехой, у амбара,Оженились до зари….

Ну уж и нашли находку,Уж житье – не потаю:Тяжко стало и Чечетке,Да и плохо Воробью.

Подсмотрела, согрешила,Ссору их – из-за угла –(Где Мартын всегда с Ненилой,Только-б ключница ушла). –

Воробей кругом, сначала,Прыгал все, да щебетал,А Чечетка все молчала;Он придраться к ней желал:

«Клюй навоз!» – Она не хочет.«Пей из лужи!» – Прочь она;Тут как мой боец привскочит:«Ах ты скверная жена!

Разве я тебе не пара? –Ни по чем мои труды? –Дай ей семя из амбара, –Из под жолубя воды!..

Да с чего тебе так пикать?Да за что?… я не дурак:Ты умеешь только прыгать,Да чиликать кое-как!

Что горазда? Что ты знаешь?Устаешь ли от труда?Ты ли перья припасаешь,Аль соломку для гнезда?…

Ничего моя красоткаНе умеет…. что мне в ней!Пусть хоть родом и Чечетка,Да я – старый Воробей!»

После-ж, – как я хохотала, –Полетел за старый сруб,И принес в носу не малоЕй откудова-то – круп!

XXIX. Куриная беда, или О том, что не всегда выходит то, чего желаешь

(галочья сплетая)

А то вот случилась штука;(Нас такой судьба избавь) –Постоянницам наука:Лучше всех себя не ставь! –

Вы, чай, знаете Хохлушку,Что крикунья-то была?…Ну, что в старой-то избушке,Со старушкою жила? –

Уж куда была хвастлива;Все ей птицы ни почем; –К Петуху строга, ревнива;Что не год – цыплят годом!..

И Петух, бывало, сдуру,Хвалить так, хоть прочь беги:Для него не стоят курыВсе – Хохлушкиной ноги.

Вот пришлось за чванство горькоЕй насмешек испытать;Да и сраму было столько,Что уж стыдно и сказать!

Раз ее загомозилоРазвестись семьей скорей, –А своих яиц-то былоЛишь с пяток всего у ней!

Захотелося в наседки;Пуще всех своих сестрицРасквохталась. У соседкиПризаняли ей яиц.

Посадили; и ХохлушкаТак степенна, чуть клюет;И хлопочет с ней старушка:– «Вот, моль, кур-то наведет!» –

Точно, вывела не мало,И почти что не спала;Не знобила и не мяла,Всех цыплят уберегла;

И с ватагой яралажнойВышла к пруду погулять.Встряхонулася так важно:Вот, дескать, я мать, так мать! –

Оглянулась, перед нею –Видит чудо на пруде:Половина детищ с нею, –Половина на воде….

«Перетонете, чертенки!»А они себе плывут….Глядь: цыпляты-то – утенки! –В голос выть Хохлушка тут!..

Клохча, шею отвертелаИ избилася вся в пух; –Да, узнавши это дело,Как обиделся Петух!..

Голосит: «Я знать беспутнойНе хочу; – с ума сошла:Мы с ней оба сухопутны, –Что-ж она тут навела!

За кого-ж меня считают?…Дети – на! – умней отца!И, глядите, плавать знают –Только вышли из яйца!»

И к Хохлушк век презреньеС той поры Петух питал.Так, за чванство в поведеньиРок Хохлушку наказал!

Много и пустых есть толков:Про Кузину говорят,Будто, вместо двух галченков,Пару вывела цыплят, –

Ну да эти все затеи,Просто, вымысел пустой: –Повторение идеи –Скандалёзной и чужой.

XXX. Кошачья чувствительность, или о том, как страсти бывают переходчивы*

(Ария)

[2]

«O caro mio! caro mio!.Приди коричневый мой Кот!О bel'amante Cato тио!..» –Так Кошка белая поет.

«Немного я хочу в награду, –И мне-ль тебя прельстить посметь! –Ты, на протяжную рулладу,Простым мяуканьем ответь.

Я от любви к тебе вся таю…Поверь, с тобою мысль моя, –Поверь, тебя не променяюИ на живого воробья!

Тебя-ль забыть? ты ловок, статен;Орешь сильней других котов;И с теми, кошкам кто приятен,В кровь исцарапаться готов.

Как я люблю тебя за это,Тиран души моей, злодей!..»– И не докончила куплета:Вдруг мышь в глаза – она за ней!

XXXI. Чижачьи чувства, или О том, что у иных бывает горе горше нашего

(Повесть)

Осенний вечер снисходилНа злачные долины,Мяукал жалобно павлин,Курилися овины.

Два запоздалые Чижа,Под липою густно,Нахохлясь, сжавшись и дрожа,Шептали мзжь со. о о о:

«Морозно! что нас завтра ждет?Как мы здесь ночь пробудем…Ах! если солнышко взойдет,Далеко-ль завтра будем?…

Ну, милый, в зимний наш приютПоздненько мы пустились:Товарищи давно нас ждут,Давно там поместились.

Осталось нам терпеть, да ждать;Авось мы к ним домчимся,Авось весною мы опятьСюда же возвратимся!»

– Эх, друг! – другой промолвил Чиж, –Тебя лелеет радость;Себя надеждой ты живишь,А я? – я отжил младость! –

Так, жизнью я не дорожуИ не мила мне воля!..Да я, пожалуй, расскажу: –Суди какая доля!..

Лишь только прилетел сюдаЯ с зимнего приюта, –Сулила радости тогдаМне каждая минута: –

Я беззаботлив, весел былИ в ведро и в ненастье,И я нашел, я и полюбил….И – в ней, нашел участье!..

Как хороша, как молодаБыла моя подруга!Пробыть мы не могли тогдаМинуты друг без друга.

И что-ж? постигло горе тут:Однажды (день злосчастный!),Для гнездышка сыскать приютьЗадумал я несчастный!

С зорей, встряхнувшись это сна,Собрался в путь недальный; –Как томно пикала она,Дав поцелуй прощальный! –

А тотчас прилечу, сказал,Подругу утешая;И что же? – в западню попал!..Судьба сшутила злая!

Меня мальчишка изловил;С неделю протиранил;Снес на базар, и там купилМеня какой-то барин.

Да, он был добрый человек:Поил, кормил, вел в холе –И я-б счастливо прожил век,Коли-б не мысль о воле.

Хозяин песни ждал моей,Но я на зло не пикнул;И, сидя ровно двадцать дней, –Ни разу не чиликнул.

Вот раз, жалея, он сказал:«Что, милый, ты не весел?» –С гвоздя мою он клетку снялИ за окно повесил….

Забила кровь во мне ключом;Я мыслил: изжил лиха!..(Но в клетке, целый день при нем,Сидел, как прежде, тихо).

Оставил на ночь он меня –Уж тут-то я трудился….Далеко до начала дняЯ в клетке завозился:

То лапкой, носом, то крыломЯ каждый прутик двинул,И наконец, с большим трудомДве спицы разодвинул….

Прошла головка…. там плеча….!Мгновенье – я на воле!..И тут, пустившись сгоряча,Промчался вплоть до поля;

Усталый я на куст присел, –А солнышко всходило….Как сладко я тогда запал,Как весело мни было!

Со мною серый ВоробейТут вздумал поместиться.Я не люблю их, – но, ей-ей,Готов был с ним сдружиться!

Но вот и солнышко взошло,Свет розлило пунцовыйИ озарило все селоИ садик мне знакомый.

И я увидел…. о восторг!Вот куст свидетель страсти!..Тот вид невольный писк исторгИз груди, полной счастья.

Порхнул на ветку…. вот онаСо мною где рассталась….И стала мысль одним полна:Ах, что-то с нею сталось!

Взглянул я в низ – и подо мной,На гнездышке близ луга,В кусточке, Чижик молодойСидел и ждал подругу.

Счастливец, я подумал, тыСвоей доволен долей:Осуществил свои мечты,И не страдал в неволе!

А я!.. Но что же? может быть….О, да! – увижусь с нею:Она не может изменить –Обет дан быть моею!

И вдруг знакомый голосок….Я вздрогнул!.. Глядь – и что же?К Чижу на кустик прямо скок –Она…. о Боже, Боже!..

Я понял все – и в тот же часГотов был в даль пуститься;Но кто так скоро, кто из насСо страстью разлучится?…

Остался я, и начал нет,Как прежде мы певали…Она не думала смотреть,Не вняла звук печали.

Чиликнул я, как первый разПри первой нашей встрече….Она-ж – не поднимала глаз:Я не был ей замечен.

Отчаянно я затрещал –Я с ней на век прощался, –Мне грозно Чижик отвечал;Вспорхнул я – и помчался!..

И вот теперь прошла беда,Но в чем же мне отрада?Я не припас себе гнезда….Да мне его не надо!

О, друг мой! из чего живем,Что тешит нас на ветке:По мне – или не быть Чижем,Иль быть Чижем – да в клетке!»

И Чижик томно простоналИ спрятал носик в перья;Другой на это отвечал,Подумав, с рассужденьем:

«Нет, милый, ропот удержи:Судьбы законы строги; –И в мире не одни ЧижиТак счастием убоги!..

Ты к нам Фортуну не зовиС блестящей колесницы,А вспомни, – страждут от любвиИ покрупнее птицы!»

XXXII. Кошачья беседа, или О том, что неисправимый гибнет