Вендор Райс - Осколок Мира. Цикл первый : Близкий Рай (СИ) Страница 6

Такой громкий ответ взбесил друга . Исказив лицо и приложив указательный палец к губам, Бриан гневно показал, что следует быть тише.

- Кто это Гилиас? Что ему нужно?- протянула надорванным голосом Эфира.

- Я не знаю... Но предположение есть!

Ребята понемногу стали отходить от сковавшего их оцепенения.

- А что если это та тварь, что разорвала компанию, про которую я рассказывал? Что теперь делать?- предположил Трал.

- Как что делать? Мы же в доме! Будем сидеть здесь, пока он не уйдет!- теперь гневно сказал Бриан Тралу, повернув к нему голову.

- Ну, так тела тех же четверых в доме нашли, а части тел разбросаны были всюду!- так же гневно ответил Трал. Эфира, услышав такое, залилась горькими слезами.

- Тише! Тише!- прошипел Эридор, и надорванным голосом вскрикнул:

- Слышите ?...Я вижу его силуэт в окне!

Перед окном было видно очертания фигуры. Потом оконную решетку с яростью стали дергать и шатать. Решетка скрипела и видимо гнулась под яростным натиском, но героически устояла. Тяжелые спешные шаги, сопровождаемые надрывистым хрипом, направили силуэт к другому окну. Яростные рывки пытались сорвать решетку и с этого окна, но крепления были сделаны на славу, и она повторила подвиг ранее атакованной решетки. Видимо неудача взбесила враждебного пришельца, и оно ударило по решетке, как-то беспомощно застонав. И замерло напротив окна, словно обдумывая, что предпринять дальше.

- Что он делает?- сухим голосом спросила Таира, смотря в одну точку.

- Пытается проникнуть внутрь и думает, как это сделать! Так, топора нет ... надо что-то другое - ответил на вопрос Гилиас, и схватив массивный табурет за ножки, размашистыми и тяжелыми ударами стал ломать его об пол. При трескающих звуках ломающегося табурета, силуэт быстрыми тяжелыми шагами снова переместился к двери, и за ней что-то тяжело упало. Девушки вздрогнули и немного успокоились в проливе слезных осадков. Бриан, так и не поднимаясь с пола, спросил в пространство:

- Что ж оно там делает, чтоб его разодрало?

- Я думаю, смотрит на нас в щель, между дверью и полом. Чем мы здесь занимаемся. Интересуется - ответил Гилиас, почти сломав табурет. Бриан почему-то сейчас осознал, как паук, который днем сидел в подвале мог проникнуть в дом - через щель. Но непонятное поведение друга заставило снова впасть в гнев:

- А что ТЫ делаешь? А ?

- Оружие! - ответил Гилиас, отломав одну ножку с крупным изогнутым гвоздем, а сидельце взяв на подобии малого щита. С наружи стали слышны совсем странные звуки, будто кто-то отрыгивался, а в щель между полом и дверью стало пытаться проникнуть нечто по виду схожее на влажный кусок мяса в прозрачной пленке. Вслед за этим помещение наполнилось жутким зловонием.

- О, милостивые боги, что он делает? Когда это уже кончится? Хватит. Хватит!- стала истерить Эфира. Таира пыталась держать ее крепче.

- Я думаю…оно хочет свой язык просунуть в щель - сам не веря своей догадке, с сомнением в голосе сказал Гилиас. И это намерение у существа за дверью получилось осуществить. То, что могло служить языком, было бледно розового цвета покрытое сетью маленьких черных капеляров. Проникнув в помещение, предполагаемый язык поднялся, изогнувшись подобно кобре, и стал равномерно покачиваться вверх-вниз.

- Обнюхиваешь нас гад, да ? ...Так обнюхай это, тварь!- выкрикнул Гилиас. Одним прыжком оказавшись возле двери и пригвоздив, покачивающийся предполагаемый язык к полу ножкой табурета...

VI

Движение Гилиаса не было молниеносным. Может даже и не очень быстрым, скованное страхом, но движимое яростью, рвущей на мелкие клочья его морозные оковы. Этот поступок Гилиаса в образовавшемся мире страха, отчаяния, безысходности и злобного существа снаружи был совершенно чуждый. Он казался настолько нереальным насколько может нереальным казаться Солнце, внезапно появившееся в ночном небе. Трал, молча, хлопал глазами, и не мог понять, реальность окружает его или это некое ужасное подобие реальности, которое может, привидится только в кошмарном сне, вызванном тяжелым заболеванием. Этот не переборимый страх заполняющий вены, вязкостью сковывающей мышцы, и вызывая сильнейшую дрожь. Эти слезы застывшие в глазах. Выветривание сознания из головы, наполняемой вместо этого лишь одним желанием спрятаться и переждать. А Трал был не из робкого десятка. Нередко его задирчивость и, временами, откровенное нахальство приводило к стычкам с хулиганьем человеческой и гномьей породы, после которых он вынес, как награду, три шрама от ножа и неисчислимое количество обычных синяков и ссадин. Но сложившаяся ситуация кардинально отличалась от уличных драк. Снаружи находилось существо настроенное не просто враждебно. Оно не хотело обзываться, оскорбляя твое достоинство, или вывести из себя. Не было также и желания у него кулаками вытрясти из тебя излишнее самодовольство, которым ты задеваешь окружающих. Желание у этой твари было одно, и это чувствовали все - убить! Просто лишить тебя того дара которым наградили родители - жизни. Лишить будущего. Разрушить все твои планы. Планы твоих друзей и близких, связанных с тобой. Все, которые уже есть, и которые еще родятся. И это нечто просто хочет забрать все эти дары жизни, о которых так часто забываешь до момента беды, и кинуть в огонь своего бесхитростного и в тоже время невообразимо ужасного желания - убить тебя! Смести тебя из этой жизни, как ветер сметает листву, как дождь смывает чьи-то следы. И это все вызывает тяжелую обиду, внутри, перекрывающую дыхание, словно камень тяжелый лежащий на груди. Тралу так не хотелось смерти, что не возможно было передать словами. А чувство обиды тисками давило грудь, от того, что неизвестное нечто не согласовывает с тобой вопрос жизни и смерти, как не согласовывают его с курицей, перед тем как отнять ей голову. Из-за того хочется просить, умолять, вымаливать себе прощение, даже не зная, чем провинился перед своим палачом. Выплакать просьбами свою законную жизнь, дороже которой сейчас нет ничего на свете. Трал окинул туманным взором людей в комнате, ставших в эту секунду ему во стократ дороже, чем обычно. Как же не хотелось ему их терять, а еще больше не хотелось покидать этот мир. Эридор направив взор в никуда, стоял как вкопанный, обхватив голову обеими руками. Рядом лежащий Бриан весь бледный с искривленным лицом и печально сложенными бровями, по-видимому, глядел туда же куда и Эридор. Девушки, обнявшись, безутешно рыдали. Трал осознал, что всех охватывает чувство обреченности. А время казалось застыло в комнате или растягиваясь, словно вязкое тесто.

Взгляд Трала коснулся Гилиаса. Подобного Гилиаса он не знал. Казалось, что все, что происходит с ними, не пугает его, а только злит. Кожа на его лице приобрела красный оттенок. Лицо искажено в гневной гримасе. Тело пробирает дрожь. А его глаза! Глаза горели ненавистью к тому, что пыталось проникнуть в дом. Трал знал этого человека хорошо, но сейчас не узнавал своего товарища. Знал его как человека вспыльчивого, иногда выдумщика, который знает много научных и магических фактов, и весельчака... Лежа на полу, наблюдая за своим другом, Трал видел перед собой великана, который собирается сразиться с неописуемым злом, пришедшим забрать их жизни. Перед дверьми стоял самоотверженный герой из сказок, пусть и с табуретной ножкой вместо меча, в свете энерголамп, окутанный магической светло-голубой аурой, готовый ценой своей жизни спасти их. В глазах Трала близкий друг, человек которого он знал много лет, превращался в божество. Он не мог оторвать глаз от Гилиаса.

Время в комнате прекратило замирать, и начало только ускоряться. Мерзкий язык, брызнув черными каплями на пол, мгновенно спрятался обратно за дверь. И сразу же снаружи стали доноситься холодящие кровь рычания, стоны и вой, в котором чувствовалась боль от повреждения, нанесенного ножкой табурета, и удары о землю, как будто ее бьют чем-то тяжелым и большим.

Гилиас однако понятия не имел, как его сейчас воспринимает Трал. Он просто стоял у двери довольный своим попаданием по языку. А еще довольный пониманием того, что этому существу больно, значит оно живое, а не призрак. Он чувствовал, как кровь прилила к лицу, и чувствовал гневно-радостный боевой кураж. Охваченный волной воинственного запала, выкрикнул слова предназначавшиеся тому, что было за дверью:

- Тебе понравилось ? Могу добавки насыпать! Хочешь?

Таира подняла голову и с ужасом вперемешку с гневом выпалила Гилиасу:

- Зачем ты его дразнишь? Хочешь, чтоб он нас точно всех убил!?

А снаружи, словно разобрав слова Гилиаса в дверь начало яростно ломиться разгневанное чудище. Короткий разбег тяжелыми шагами сопровождаемый рычаниями, и глухой тяжелый удар с сопением и хрипотой. В доме уже больше не кричали, только вздрагивали с каждым ударом в дверь. Гилиас уже и сам был не рад, что раздразнил это создание, но наряду со страхом в нем разгорался все сильнее гнев. Гнев на нечто решившее, что оно вправе однажды ворваться в судьбы людей и преследуя свои низменные интересы нанести непоправимые раны как физического, так и душевного характера.