Арсений Тишков - РУДОЛЬФ АБЕЛЬ ПЕРЕД АМЕРИКАНСКИМ СУДОМ Страница 15

Неторопливым шагом Абель направился к середине моста.

«Окруженный здоровенными охранниками, появился Рудольф И. Абель, изможденный и выглядевший старше своих шестидесяти двух лет. Пребывание в тюрьме в Америке оставило на нем заметный след. Теперь в самый последний момент он держался только благодаря выработанной им внутренней самодисциплине», — такое воспоминание осталось у Донована о последней встрече со своим подзащитным.

Напротив Абеля, у белой черты, разделявшей Глиникер — брюкке ровно пополам, между двумя мужчинами стоял молодой, высокий, краснощекий человек.{Из тюрьмы Пауэрс писал своей семье: «Со мной обращаются гораздо лучше, чем можно было бы ожидать. Я получаю больше пищи, чем могу съесть, и много сплю… Я также бываю на прогулке на воздухе каждый день, когда нет дождя».}

«Пауэрс», — догадался Абель, в первый и последний раз в жизни внимательно разглядывая человека, чья судьба так случайно переплелась с его собственной.

Абель взглянул на часы. Они показывали 8 час. 45 мин.

«Представитель СССР громко произнес по — русски и по — английски: «Обмен!» Уилкинсон вынул из портфеля какой‑то документ, подписал его и передал мне. Быстро прочел — он свидетельствовал о моем освобождении и был подписан президентом Джоном Ф. Кеннеди! Я пожал руку Уилкинсону, попрощался с Донованом и пошел к своим товарищам. Перешел белую черту границы…, и меня обняли товарищи. Вместе мы пошли к концу моста, сели в машины и спустя некоторое время подъехали к небольшому дому, где меня ожидали жена и дочь.

Кончилась четырнадцатилетняя командировка!»

Так, в свойственном ему сдержанном, даже суховатом тоне Абель описывает момент своего освобождения.

На этом, собственно, и можно было бы закончить наш рассказ о произволе американского суда и мужестве советского гражданина перед американским судом. Но читатель вправе спросить о дальнейшей судьбе полковника.

Абель давно дома, с семьей. К его правительственным наградам прибавился орден Красного Знамени за мужество и стойкость, проявленные в сложной обстановке перед лицом классового врага.

Несмотря на свои 70 лет и перенесенные испытания, Рудольф. Иванович бодр и продолжает заниматься делом обеспечения государственной безопасности СССР, которому посвятил свою жизнь. Передает свой богатый опыт молодым чекистам.

Вспоминая пережитое, Абель говорит, что все то время, пока он находился в американской тюрьме, его поддерживала уверенность в том, что на Родине делается все возможное, чтобы помочь ему. А увлечение математикой и искусством, постоянный труд помогли сохранить душевное равновесие, переносить тяготы тюремной жизни.

Ну, а Хейханнен. Что стало с этим предателем?

После суда над Абелем он окончательно спился. 17 февраля 1964 г. в «Нью — Йорк джорнел Америкен» и в других американских газетах появилось сообщение о том, что Хейханнен «погиб в таинственной автомобильной катастрофе на одной из дорог США».

Никто не сожалел о нем.

Донован умер. Рудольф Иванович с теплотой вспоминает о нем. Он считает, что как адвокат Донован сделал все, что было в его силах, и честно отстаивал интересы своего подзащитного. Чтобы как‑то лично отблагодарить Донована, Рудольф Иванович, помимо гонорара, послал ему в августе 1962 года небольшой подарок и письмо.

«Дорогой Джим!

Хотя я не коллекционер старых книг и не юрист, я полагаю, что две старые, изданные в XVI веке книги по вопросам права, которые мне удалось найти, достаточно редки, чтобы явиться ценным дополнением к вашей коллекции. Примите их, пожалуйста, в знак признательности за все, что вы для меня сделали.

Надеюсь, что ваше здоровье не пострадает от чрезмерной загруженности работой.

Искренне ваш Рудольф».

К письму были приложены два редких издания «Комментарии к кодексу Юстиниана» на латинском языке.

Донован очень гордился этим подарком и полностью поместил письмо Абеля в своей книге…

Передо мной сидит Рудольф Иванович. Он, как всегда, хорошо выбрит, по — молодому сухощав и подтянут. Углубился в чтение моих записок и не замечает, что чай уже остыл.

А у меня в памяти всплывают слова Владимира Ильича Ленина, сказанные им на митинге — концерте сотрудников ВЧК 7 ноября 1918 г. Ильич говорил, что главное для чекистов — верность.

И еще вспоминается постановление ВЦИК о награждении Ф. Э. Дзержинского орденом «Красного Знамени». Там, в частности, было сказано, что Дзержинский всегда ставил интересы рабочего класса «превыше всех иных соображений и чувств».

Я смотрю на Абеля и думаю: вот он, один из многих чекистов, воспитанных партией на этих традициях.

Да, главное для чекиста — это верность. Верность партии, своей Родине, своему народу.