Сергей Ченнык - Вторжение Страница 18

Но, к сожалению для французов, ему не удалось реализовать свои лучшие качества в России. Уже в апреле маршал хотя и утверждал при встрече с маршалом Кастелланом, что совершенно здоров, был «…очень худ, сгорблен, глаза тусклые, и я полагаю, что он с трудом перенесет утомления кампании».{159}

Генерал-лейтенант Фицрой Джеймс Генри Сомерсет лорд Раглан, главнокомандующий британского военного контингента. Лорду Раглану было в то время шестьдесят шесть лет. В начале века он служил в штабе герцога Веллингтона, назначившего в 1809 г. его начальником своей военной канцелярии. Ветеран португальской и испанской войн, он потерял руку после ранения в битве при Ватерлоо. 6 августа 1815 г. российский император Александр I пожаловал ему орден Св. Георгия 4-й степени.

Несколько медлительный, холодный, резкий и подозрительный, он ревниво относился к своей власти, желая самостоятельности в своих действиях, но явно преувеличивая свои возможности. После войны с Наполеоном лорд никогда и ничем не командовал, хотя и обнаружив прекрасные данные штабного работника. Сорок лет, имея прекрасный теоретический потенциал, Раглан не имел возможности практического его применения. Его отличали несомненные дипломатические способности, ум и храбрость. Учтивый, вежливый, тактичный — это отмечали все, кому пришлось с ним общаться лично.{160} В мировую лингвистику вошел один из его любимых афоризмов: «Культура — это приблизительно все то, что делаем мы и чего не делают обезьяны». Он так и не сумел подавить в себе отношение к союзникам по коалиции как к противникам. Всех раздражала привычка английского главнокомандующего говорить «французы», подразумевая при этом русских вообще или неприятеля, в частности.

Во время Крымской войны его талант администратора так и не смог раскрыться, а маленький опыт командования усложнил жизнь британским солдатам и офицерам в Крыму. Он не был великим полководцем, но был вполне честным человеком, тяжело переживавшим последствия своих ошибок в ведении войны.

Генерал Эдуард де Мартенпре, начальник штаба французского военного контингента. Начальник штаба и первый помощник маршала Сент-Арно. Человек, не испытывавший недостатка ни в знаниях, ни в твердом характере. Отличался прекрасными качествами администратора. В то же время страдал отсутствием инициативы и нежеланием брать ответственность на себя. Из-за этого принес больше вреда, чем пользы. Некоторые исследователи кампании в Крыму считают, что именно на Мартенпре лежит личная ответственность за то, что после успеха на Альме русские войска не были преследуемы, в результате чего союзники едва не потеряли стратегическую инициативу{161} Действительно, Сент-Арно после сражения уже был не в состоянии командовать армией, а боявшийся ответственности начальник штаба оказался неспособен быстро переключить командование на себя. Постоянно надоедал маршалу докладами о самых мелочных и незначительных проблемах. Французские участники Крымской войны склонны считать, что армия страдала от него. Постоянно окружал себя интригами. В конце концов, погряз в финансовых злоупотреблениях, в том числе при обеспечении подготовки войск к отправке в Крым. В военной истории Франции оставил не самый лучший след. Хотя и провел всю кампанию в Крыму, не смог оказать сколь-нибудь существенного влияния на ее ход, оставаясь более статистом, нежели движителем событий.

Союзный флот представляли вице-адмиралы Дандас, Гамелен и Брюа, контр-адмирал Лайонс, а также чины штабов.{162}

Вице-адмирал Дандас, командующий английской эскадрой. Перед тем как принять командование на Средиземноморье в 1852 г., несколько лет был первым морским лордом, отличаясь уравновешенностью и выдержкой. Чрезвычайно самолюбивый и гордый, Дандас не мог спокойно относиться к чему-либо, что затрагивало его честь. В свое время одно неосторожно сделанное кем-то из коллег заявление, будто Средиземноморский флот при Дандасе слишком много времени проводил на якорных стоянках, привело к дуэли. Спасли расстояние и друзья. В кампанию 1854 г. испытал несколько открытых проявлений неуважения со стороны военно-морского руководства Великобритании. Первым скандалом в этом ряду стал эпизод с заходом союзного флота в Черное море в январе 1854 г. С дипломатической точки зрения операция была очень деликатной, так как Британия и Франция еще не находились в состоянии войны с Россией (ее объявление произошло тремя месяцами позже). Адмиралы Дандас и Гамелен были против операции, хотя и не из-за дипломатических соображений: по их мнению, парусные корабли не были готовы к плаванию по Черному морю зимой. Так или иначе приказ был отдан — и плохое состояние кораблей по возвращении из трехнедельного крейсерства показало справедливость адмиральских опасений. Дандас в раздражении написал британскому послу в Константинополе (несшему ответственность за начало этой операции), что если бы Николай I мог лично выбрать время для посылки союзного флота в Черное море, то несомненно выбрал бы именно январь.

Он прекрасно знал, что второй по старшинству офицер его флота контр-адмирал Лайонс был назначен для того, чтобы привнести в ведомую Дандасом войну немного огня и откровенно подсиживал его. Не слишком в восторге от адмирала были в Лондоне. Адмиралтейство было раздражено, в частности, невероятной медлительностью адмирала в организации блокады русских черноморских портов. Еще больше недовольства вызвало его нерасположение к проекту экспедиции против Севастополя. Дандас не разделял традиционного для британских флагманов чрезмерного оптимизма относительно высадки армии на вражеский берег. «Полюбуйтесь, — говорил он заместителю Гамелена, адмиралу Брюа, — на этих солдат, воображающих нас способными отправиться куда им заблагорассудится — в Крым! Нонсенс!». Многие офицеры флота считали его не достаточно храбрым. Можно считать, хотя Дандас и был достойным офицером, ему не хватало энергии и вдохновения.

Объяснить невысокие достижения Дандаса можно несколькими причинами. Например, здоровье Дандаса было не в порядке: в августе 1854 г. в письме секретарю Адмиралтейства Берналу Осборну он упоминал, что может передвигаться лишь благодаря хлороформу и скальпелю. В свои 68 лет он уже не вполне соответствовал предъявляемым войной требованиям, особенно жестким в бурных и опасных морях, где им пришлось действовать.{163}

Вице-адмирал (к началу войны — контр-адмирал) Эдмунд Лайонс, заместитель командующего английской эскадрой. Вице-адмирал Эдмунд Лайонс, будучи образованным человеком, сочетал в себе качества прекрасного офицера и способного дипломата. Хотя в ближайшей перспективе никакие способности не смогли помочь ему добиться славы в Крымской войне. С десяти с половиной лет поступил на флот волонтером 1-го класса, начал службу на Средиземном море на яхте «Ройал Шарлот», был переведен на фрегат «Мэйдстоун», затем на фрегат «Эктив». Гардемарином участвовал в экспедиции сэра Джона Дакуорта в Дарданеллы. В 1807 г. семнадцатилетнего юношу назначили на 68-пушечный корабль «Монмют», который отправлялся в Ост-Индию. Эдмунд прослужил там 7 лет на различных судах, исполняя должность лейтенанта, получив этот чин в 1809 г. За время, проведенное в Ост-Индии, Лайонс приобрел репутацию хорошего храброго морского офицера, обратив на себя внимание командования отвагой и распорядительностью.

В 1835–1839 гг. Лайонс состоял помощником посла при афинском дворе, после чего был назначен английским посланником в Швейцарскую республику, затем до ноября 1853 г. — в Стокгольм.

Характер и природные качества флотоводца развились под влиянием морских войн времен Республики и Империи, однако он избегал односторонности и всегда, когда появлялось время на берегу, старался заниматься собственным образованием. Опыт дипломатической службы сыграл свою роль в деятельности адмирала, особенно в условиях Крымской войны.

Когда война стала неизбежна, Лайонса произвели в контр-адмиралы и назначили помощником начальника эскадры Средиземного моря. Когда союзные флоты вступили на Черное море, Лайонс наряду с французским адмиралом Брюа был сторонником высадки в Крыму, тогда как главнокомандующий Дандас считал, что плохой грунт и отсутствие воды делают экспедицию невозможной.

Деятельность союзников на Черном море все же отличалась в лучшую сторону, хотя бы внешне, от неудач на Балтике под Кронштадтом, Выборгом и Свеаборгом. Так как лучших кандидатов не было, на щит подняли сэра Лайонса. В 1856 г. его возвели в звание пэра. Одержал гораздо больше побед в кабинетной борьбе с Дандасом, нежели на море.

Вице-адмирал Фредерик Гамелен, командующий французской эскадрой. По воспоминаниям Базанкура, Гамелен — прирожденный моряк: хладнокровный, грубый, энергичный, влюбленный в море и свою службу. Чрезвычайно ответственный за порученное ему дело.{164} В период Крымской кампании его отношения с британским коллегой вице-адмиралом Дандасом были сложными и колебались от открытой неприязни до скрытой ненависти.