Сайидгюсин Курбанов - Партизанская война в 1812 г. Страница 18

Донося в Петербург о победе под Бородином, Кутузов писал: «Место баталии нами одержано совершенно и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать; но чрезвычайная потеря, и с нашей стороны сделанная, особенно тем, что переранены самые нужные генералы, принудило меня отступить по Московской дороге». При этом Кутузов указывал, что «дело идет не о славе выигранных только баталий, но вся цель устремлена на истребление французской армии».

Победа Кутузова под Бородином подорвала наступательные возможности французской армии. Однако, несмотря на победу, Кутузов, вследствие крупных потерь, не мог тотчас же перейти в контрнаступление.

Наполеоновской системе решения войны в генеральном сражении Кутузов решил противопоставить систему цепи сражений. Первым из них было Бородинское сражение.

ГЛАВА 5.

Рейд Платова и Уварова на фланг и в тыл неприятеля

Реляция Платова Кутузову

«Получив 25 числа прошлого, августа месяца, ввечеру приказание вашей светлости, отправился я на правый фланг 1-й армии, располагавшейся в боевой порядок у селения Бородино, и сделав в ночь распоряжение казачьим полкам, находившимся под командою генера-майора Иловайского 5-го, отправил вправо верст за пятнадцать отряд под командой полковника Балабина 2-го из пяти сотен полка атаманского для наблюдения за неприятельским движением, дабы он не мог зайти во фланг наш. Полковнику Власову 3-му с полком его имени приказал, имея наблюдение за неприятельским движением, связываться постами с полковником Балабиным и в случае надобности подкреплять его войсками Балабина.

Сам с полками Иловайского 5-го, Грекова 18-го, Харитонова 7-го, Денисова 7-го, Жирова, частью полка атаманского и Симферопольским конно-татарским, с 7-ми часов утра 26-го числа выступил из лагерного расположения и следовал на левый фланг неприятельской армии, и пока прибыл в подкрепление ко мне кавалерийский корпус под командой генерал-лейтенанта Уварова, действовал я наступательно на неприятельскую кавалерию и пехоту, в лесу бывшую, неоднократными ударами в дротики (пики) опрокидывал кавалерию с поражением и взятием до двухсот в плен конных и пехотных стрелков. По прибытии вышеуказанного кавалерийского корпуса под командою генерала-лейтенанта Уварова, повел атаку на неприятельский левый фланг, стоящий направо селения Бородина, и потеснив неприятеля, заставил имевшимся у него, Уварова, пушками неприятельскую батарею у самого леса бывшую и действующую на корпус, замолчать. Я, вместе с тем, приказал вышеупомянутым донским полкам, присоединив и полк Власова, приняв направо, частью во фланг, а частью в тыл, за помянутый лес, сделать стремительный в дротики (пики) удар на неприятеля. Неприятель, за лесом находившийся, был опрокинут стремительным ударом тех полков с сильным поражением, оставив на месте боя убитыми не мало, в плен взято во всем сражении более двухсот пятидесяти человек разных чинов, которые тогда же и отправлены в главное дежурство 1-й западной армии.

После сильных поражений этих, неприятель хотя и делал наступление, но был прогоняем неоднократно с поражением до самой ночи. Балабин, находясь на фланге, даже частично и в тылу, тревожил неприятеля и поражал довольно, доставил пленных уже на другой день по присоединении ко мне. Представляя в начальническое благоуважение вашей светлости неутомимую деятельность и отличное мужество, оказанное в этом сражении командовавшими донскими полками г-на генерал-майора Иловайского 5-го и споспешествовавших в сильном поражении неприятеля во все продолжение сражения полковых командиров подполковника Власова 3-го, а особенно подполковника Харитонова 7-го, который на всех ударах был впереди войскового старшины Жирова, командующего полком Денисова 7-го, войскового старшину Победнова и Симферопольского конно-татарского полка подполковника Балатукова, которые, командуя вверенными им полками, показали пример храбрости и подавали тем пример всем подчиненным своим, и прилагая им у сего именной список, покорнейше вашу светлость прошу по заслугам и следующего награждения»{57}.

Своей главной задачей Кутузов считал истребление основных сил ударной группировки французской армии. Хотя эта задача была решена в Бородинском сражении, тем не менее Кутузов решил сначала отойти к Москве и, пополнив армию резервными войсками, дать там второе сражение.

Вскоре на пути к Москве он получил рескрипт царя, запрещавший использовать войска, готовившиеся в подмосковных губерниях. Кутузов решил на время оставить Москву, надеясь сохранить армию и затем пополнить ее резервами. Под самой Москвой Кутузов хотел было дать бой, но, убедившись, что местность не благоприятствует бою, собрал военный совет в деревне Фили.

1 сентября 1812 г. состоялся совет в деревне Фили — у самой черты Москвы. На этом совете присутствовали высшие начальники русских войск. В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа дня собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея Малаша, шестилетняя девочка, которую светлейший приласкал, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печке в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как про себя называла Малаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и постоянно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею.

Кутузов открыл заседание военного совета вопросом, принять ли сражение перед Москвой. Мнения генералов на совете разделились. «Вы боитесь отступления через Москву, — сказал фельдмаршал, — а я смотрю на это как на провидение, ибо это спасет армию от разгрома.

Наполеон — как бурный поток, который мы еще не можем остановить. Город Москва будет губкой, которая его всосет… С потерей Москвы, — продолжал он, — не потеряна Россия… знаю, что ответственность обрушится на меня, но жертвую собой для блага нашего отечества». И, встав крепко на ноги со своего места, закончил: «Приказываю отступать. Что бы ни случилось, я принимаю единолично на себя ответственность перед государем, отечеством и армией». Своей первой обязанностью Кутузов считал «сберечь армию, сблизиться к тем войскам, которые идут к ней на подкрепление, и самим уступлением Москвы приготовить неизбежную гибель наполеоновской армии». Утром 27 августа русская армия снялась с бородинской позиции и отошла за Можайск.

Отход ее прикрывал арьергард под командованием М.И. Платова.

Совершив маневр от Москвы к Тарутину, Кутузов занял фланговую позицию, угрожавшую тылу и сообщением французской армии. Русской армии наконец удалось оторваться от врага и выиграть время для подготовки армии к контрнаступлению{58}. После трехмесячного отступления русская армия впервые за всю войну остановилась в Тарутино на довольно продолжительное время. Кутузов, взойдя на крутой берег реки Нары, сказал своим генералам и офицерам: «Теперь ни шагу назад. Приготовиться к делу, пересмотреть оружие, помнить, что вся Европа и любезное Отечество на нас взирают». При вступлении в Тарутинский лагерь на 22 сентября в составе русской армии было 75 671 строевых и 2610 нестроевых солдат. Из них пехоты — 57 927 человек, кавалерии — 8841 человек, артиллерии — 7773, пионеров (саперов) — 1130 при 622 орудиях. Тарутинским маневром вся стратегическая обстановка была изменена в пользу Кутузова. Русская армия не только оторвалась от войск Наполеона, но и получила необходимую передышку для отдыха, укомплектования и перевооружения, без чего нельзя было переходить в контрнаступление.

Русская армия у Тарутина прикрывалась авангардом Милорадовича. Наш и французский авангарды разделяла река Чернишна.

Впереди нашего авангарда находилась казачья сторожевая цепь. Сильные разъезды наблюдали все окрестные дороги и переправы. Кутузов хорошо знал численность и расположение вражеских войск благодаря усердиям сынов Тихого Дона.

«Надобно знать, что село Тарутино, где был Мой укрепленный лагерь, наделало неприятелю все беды… Каждый день, проведенный нами в этой позиции, был золотым днем для меня и для войск, и мы хорошо им воспользовались». 

В Тарутино были осуществлены важнейшие подготовительные и организационные мероприятия, обеспечивающие успешный переход русской армии в контрнаступление.

Главные силы русской армии вступили в Тарутино 2 октября, а на следующий день войска уже приступили к организации обороны на правом берегу р. Нары.

В боевом построении русская армия в Тарутино располагалась следующим образом: впереди Тарутино, на левом берегу р. Нары, между деревнями Дедня и Глодово, занял позицию сильный авангард, состоявший из 2-го и 4-го кавалерийских корпусов под общим командованием Милорадовича. Главные силы армии располагались на правом берегу р. Нары. В 600—700 метрах от ее берега стояли 2-й и 6-й пехотные корпуса. Оба корпуса, примыкая флангами друг другу, были построены в две линии и являлись передовой частью армии. За ними на расстоянии 800 метров находились построенные также в две линии 4, 5, 3 и 7-й пехотные корпуса. Войска этих корпусов, занимая фронт длиннее фронта передовой части армии, прикрывали ее фланги, а 7-й пехотный корпус, находясь на левом фланге, был расположен фронтом к р. Истье. За второй линией пехотных корпусов, за их флангами стояла кавалерия: за правым флангом — 1-й кавалерийский корпус, а за левым — отряды легкой кавалерии. Главный резерв составлял 8-й пехотный корпус, располагавшийся за 5-м и 3-м пехотными корпусами, за ними находился дополнительный резерв, состоявший из 1-й и 2-й кирасирских дивизий под командованием генерал-лейтенанта Голицына (1-я кирасирская дивизия временно располагалась по квартирам). Позади кирасир был расположен мощный артиллерийский резерв, состоявший из 400 орудий. Фельдмаршал Кутузов, не желая его рассредоточивать, расположил его в глубине обороны с целью массированного использования артиллерии при проникновении противника в лагерь. Учитывая необходимость наиболее надежного прикрытия флангов, Кутузов выдвинул на левый фланг 1,5,6,11 и 33-й егерские полки под командованием полковника Гогеля и на правый — 4 и 48-й егерские полки под командованием полковника Потемкина. Кроме того, у верхнего течения р. Нары располагался крупный отряд Дорохова, обеспечивающий левый фланг тарутинской позиции.