Сюмпэй Окамото - Японская олигархия в Русско-японской войне Страница 20

Две группы, однако, не обладали абсолютным сходством. Обе были убеждены в том, что война с Россией была абсолютно неизбежна и чем раньше она начнется, тем благоприятнее будет военная ситуация для Японии. Следовательно, они согласились в том, что затянувшиеся дипломатические переговоры и даже мирное разрешение маньчжурского вопроса были бы нежелательны, ибо в лучшем случае последствием будет временный мир, который только даст России время, необходимое для установления военной мощи на Дальнем Востоке. Они доказывали, что, если Япония упустит представившийся шанс, она не только не сможет ограничить амбиции русских в Восточной Азии, но и поставит под серьезную угрозу безопасность японской нации. Они также недоверчиво относились к способности лидеров правительства действовать верно перед лицом русской экспансии. Кроме того, они не доверяли гэнро. Чтобы добиться от правительства скорого решения вопроса о войне, члены Когэцукай решили попробовать уговорить гэнро и членов комитета, встречаясь с ними по очереди. Они разделили «объекты» между собой и начали оказывать упорное давление на каждого правительственного деятеля. В то же время они стремились создать единодушное провоенное мнение каждый в своем учреждении и подготовить для начальников доклады и меморандумы с изложением их провоенных аргументов.

К сожалению, нам известны лишь немногие подробности о деятельности Когэцукай, касающейся давления на политических лидеров. Мы знаем лишь то, что отвечали эти политические лидеры по-разному. Гэнро Ито, Ямагата, Мацуката, Иноуэ и Ояма отвергали предложение Когэцукай, как «незрелую теорию» (шозеирон). Премьер-министр Кацура, по сообщениям, отверг их аргументы, а военно-морской министр Ямамото наотрез отказался выслушать их. Известно, что каждый раз, когда члены Когэцукай приближались к Ямамото, он повторял вопрос: «Где вы возьмете два миллиарда иен, необходимые для войны против России?» Напротив, «благоразумный» и «компетентный» министр иностранных дел Комура с самого начала с симпатией относился к деятельности группы. Он тесно сотрудничал со служащими офицерами и, очевидно, относился с большим доверием и больше полагался на Ямаху и Хонду, чем на каких-то других членов его министерства. Министр внутренних дел Кодама Гэнтаро также стал убежденным сторонником взглядов Когэцукай, но он еще не принадлежал к принимающим решения олигархам. Согласно одному источнику, военного министра Тэраути «не пришлось долго уговаривать».

8 июня 1903 года состоялось собрание глав отделов, целью обсуждения стал маньчжурский вопрос. Глава штаба Ояма, который обычно не присутствовал на таких собраниях, и заместитель главы штаба Тамура приняли в нем участие. Игути, Мацакава и полковник Осима Кэнъичи из четвертого отдела зачитали подготовленные сообщения, в которых они активно убеждали, что в случае, если начнутся переговоры с Россией, Япония должна занять бескомпромиссную позицию в решении вопроса Маньчжурии и Кореи. Соотношение военных сил двух стран было таково, что в случае провала переговоров Япония могла выиграть войну, если та начнется сразу же.

Командующие отделами были против политики обмена Маньчжурии на Корею. Они хотели, чтобы Россия была выброшена из Маньчжурии, а Корея — находилась под господством Японии. Они утверждали, что, если Япония упустит существующую возможность, шанса победить Россию больше никогда не появится. Ожидаемая же контрибуция, которую будет получать победившая Япония от России, должна была более чем покрыть военные расходы. Полковник Осима, по сообщениям, в качестве причины неизбежной войны с Россией называл рост населения Японии. Главы отделов изложили свое заключение в двух поговорках, которые они приписали Сунь-цзы и грекам: «Если верхи и низы объединены гневом, они победят» и «Меньшее победит большее». К огорчению своих подчиненных, Ояма остался непреклонен. Его единственный ответ был: «Рококу ва тайкоку де говасу кара на» («Помните, что Россия — сильная страна»). Тамура молчал в течение всего собрания.

Усилия офицеров, однако, оказались не вполне бесплодными. 22 июня командующий Ояма послал императору свое «Мнение по поводу решения корейского вопроса», написанное на основе записки, подготовленной 17 июня Тамурой. Ояма подчеркнул важность Кореи для национальной безопасности Японии. Он утверждал, что правительство должно начать переговоры с Россией по поводу решения корейского вопроса на основе идеи маньчжурско-корейского обмена, пока Япония еще имеет военное преимущество над Россией на Дальнем Востоке.

Его доклад был также направлен главным членам кабинета. В начале Ояма надеялся, что этот документ получит также одобрение и подпись командующего военно-морскими силами Ито. Но, хотя самые важные офицеры военно-морского ведомства, включая заместителя главы Идзун Горо, поддерживали Ояму, Ито получил от старшего государственного чиновника военно-морской группировки Сацумы, министра военно-морского флота Ямамото, который был категорически против, следующий совет: «Япония не должна волноваться по поводу потери Кореи. Все, что должна делать Япония, — это защищать саму Японию». Глава военно-морского штаба Ито подчинился давлению Ямамото, и меморандум был представлен императору с подписью одного Оямы.

С начала июня Кацура и Камура готовили меморандум о начале открытых переговоров с Россией, основываясь на принципах, выработанных во время Муринъанской конференции. 17 июня Кацура вызвал на совет гэнро Ито. Ито предложил посоветовать императору созвать императорский совет, чтобы определить четкую позицию Японии в предстоящих переговорах. 23 июня, через день после того, как Ояма направил императору свое мнение по поводу корейского вопроса, состоялась конференция по поводу меморандума Комуры о переговорах с Россией. В ней приняли участие: гэнро Ито, Ямагата, Ояма, Мацуката, Иноуэ, премьер-министр Кацура, военно-морской министр Ямамото, министр иностранных дел Комура и военный министр Тэраути.

Вот основные пункты меморандума: главными целями японской политики в свете ситуации в Восточной Азии должны быть национальная безопасность и экономическое развитие. Преследуя эти две цели, Япония должна уделять особое внимание Корее и Фукуи, где находились важнейшие связи Японии с континентом. В связи с этим Корея требовала немедленного внимания Японии. Этот полуостров сравнивался с кинжалом, указывающим в сердце Японии. Его принадлежности другим державам Япония терпеть не может. Российское вторжение в Маньчжурию и Корею могло привести к господству России в Корее. Настало время для открытых переговоров с Россией по решению серьезных проблем на Дальнем Востоке. Если эта возможность будет упущена, Япония будет вечно сожалеть об этом. Основной целью переговоров должна стать безопасность Кореи. Для этого Япония должна сдержать продвижение русских в Маньчжурии, ограничив его рамками существующих договоров. Принципами, которых следует придерживаться в переговорах с Россией, Комура объявил:

1) сохранение независимости и неприкосновенности Китая и Кореи и равные возможности в торговле и промышленности с обеими странами;

2) взаимное признание прав, которые были у Японии и России на Корею и Маньчжурию соответственно, и необходимые меры по их защите;

3) взаимное признание прав России и Японии посылать вооруженные силы для защиты своих интересов или подавления восстаний на этих территориях; такие войска должны быть выведены сразу, как только цель их пребывания будет достигнута (это не касалось полицейских сил, необходимых для охраны железных дорог и телеграфа);

4) особое право Японии помогать Корее в проведении внутренних реформ.

Комура завершил свой меморандум так: «Если Японии удастся достигнуть соглашения с Россией на основе этих принципов, права и интересы Японии будут соблюдены. Однако очевидно, что будет необыкновенно сложно получить согласие России на такой договор. Следовательно, я считаю важным, чтобы, начиная переговоры, Япония приняла твердое решение достигнуть этих целей, чего бы то ни стоило».

После нескольких часов обсуждения императорский совет одобрил меморандум Комуры, еще раз подтвердив, что Япония не сделает ни одной уступки касательно Кореи. Гэнро Ито выразил свою озабоченность сутью заключения Комуры, но военно-морской министр Ямамото заявил, что Комура подразумевал, что Япония должна была достигнуть этих целей посредством переговоров, как бы Россия ни старалась их затруднить, и, казалось, Ито был этим удовлетворен. Это итоговое решение, которое значило для Комуры и Кацуры, что Япония рискнет вступить в войну, было истолковано и по-другому, по крайней мере гэнро Ито и военно-морским министром Ямамото.

24 июня, на следующий день после того, как императорский совет санкционировал политику открытых переговоров с Россией, Кацура сообщил гэнро Ито и Ямагате о своем желании оставить пост премьер-министра в пользу выдающегося гэнро, в руки которого и следует передать ответственную задачу по выведению страны из международного кризиса. Но его неожиданное заявление было отвергнуто. Тогда 1 июня Кацура, сославшись на болезнь, послал заявление об отставке самому императору.