Сайидгюсин Курбанов - Партизанская война в 1812 г. Страница 21

Получив пятьдесят гусар и вместо ста пятидесяти — восемьдесят казаков и взяв с собою Ахтырского гусарского полка штаб-ротмистра Бердягу 3-го, поручиков Бекетова и Макарова и с казацкой командой — хорунжих Талаева и Григория Астахова, Давыдов выступил через село Сивково, Борисов Городок в село Егорьевское, а оттуда на Медыньшанский завод — Азарово в село Скугорево. Село Скугорево расположено на высоте, господствующей над всеми окрестностями, так что в ясный день можно было обозревать с нее на семь или восемь верст пространство. Высота эта прилегает к лесу, простирающемуся почти до Медыни. Посредством этого леса партия Давыдова могла скрывать свои движения и, в случае поражения, иметь в нем убежище. «В Скугореве я избрал свой первый притон», — говорил Давыдов. Первый приказ князя Кутузова был об отступлении по направлению на Гжатск. В Гжатск прибыли войска под командою генерала Милорадовича в числе 16 тысяч человек.

«Общее и добровольное ополчение поселян преграждало нам путь, — вспоминает Давыдов. — В каждом селении, куда бы мы ни входили, ворота были заперты, при них днем и ночью стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из них с огнестрельным оружием. К каждому селению один из нас принужден был подъезжать и говорить жителям села, что мы русские, что мы пришли на помощь и на защиту православным церквям. Часто ответом нам был выстрел или пущенный с размаха топор, от ударов которых судьба спасла нас». За два дня до прихода в село по имени Егорьевское, что на дороге от Можайска на Медынь, крестьяне ближней волости истребили команду Тептярского казачьего полка, состоявшую из шестидесяти казаков. Они приняли казаков этих за неприятеля от нечистого произношения ими русского языка. Эти же самые крестьяне напали на отставшую телегу Давыдова, на какой лежал чемодан и больной гусар Пучков. Пучкова они избили и оставили замертво на дороге, телегу разрубили топорами, но из вещей ничего не взяли, а разорвали их в куски и разбросали по полю. Вот и пример остервенения поселян на врагов отечества и, вместе с ним бескорыстия их. Много раз в своих рейдах Давыдов спрашивал жителей сел и деревень по заключении между ними мира: «Отчего вы нас считали французами?» Каждый раз отвечали они ему: «Да видишь, родимый (показывая на гусарский его ментик), это, на их одежду схожа». «Да разве я не русским ясным вам языком говорю?» — кипятился Давыдов. «Да ведь у них всякого сбора люди!» Тогда он на опыте узнал, что в народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях и в одежде.

Тогда же Давыдов надел на себя мужичий кафтан, стал отпускать бороду, вместо ордена Святой Анны повесил образ святого Николая и заговорил языком народа. Узнав, что в село Токарево пришла шайка мародеров, Давыдов 2 сентября на рассвете напал на нее и захватил в плен девяносто человек, прикрывавших обоз с грабленными у жителей пожитками{64}. «Едва казаки и крестьяне занялись разделением между собою добычи, как выставленные за селением скрытные пикеты наши дали нам знать о приближении к Токареву другой шайки мародеров. Это селение лежит на скате возвышенности у берега речки Вори, почему неприятель нисколько не мог нас приметить и шел прямо без малейшей осторожности. Мы сели на коней, скрылись позади изб и за несколько саженей от селения атаковали его со всех сторон с криком и стрельбою, ворвались в середину обоза и еще захватили семьдесят человек в плен.

Пятого числа мы пошли на село Андреевское, но на пути ничего не взяли, кроме мародеров, числом тридцать человек. Шестого мы обратились к Федоровскому. На пути встретили мы бежавшего из транспорта пленного из Московского пехотного полка рядового, который нам объявил, что транспорт их из двухсот рядовых солдат остановился ночевать в Федоровском и что прикрытие их состоит из пятидесяти человек. Мы удвоили шаг и освободили наших пленных солдат».

Д. Давыдов говорил: «Партизанская война состоит ни в весьма дробных, ни первостепенных предприятиях, ибо занимается не сожжением одного-двух амбаров, не сорванием пикетов и не нанесением прямых ударов главным военным силам неприятеля. Она объемлет и пересевает все протяжение путей, от тыла противной армии до того пространства земли, которое определено на снабжение ее войсками, пропитанием и зарядами, через что заграждая течение источника ее сил и существования, она подвергает ее ударам своей армии обессиленною, голодною, обезоруженною и лишенною спасительных уз подчиненности. Вот, что такое партизанская война в полном смысле слова»{65}.

С именем Дениса Давыдова неразрывно связано партизанское движение, развернувшееся в Отечественной войне 1812 г. против Наполеона. Давыдов был инициатором создания и искусным командиром одного из первых армейских партизанских отрядов, при прямой народной поддержке наносивших чувствительные боевые удары по захватчикам.

ГЛАВА 7.

Крестьянские отряды сопротивления

Перед нашествием на Россию Наполеон получал от своих агентов заверения, что может рассчитывать на крестьян, «которые будут очень расположены встать на сторону победоносной французской армии», ибо «только мечтают о свободе».

Чем глубже проникали в Россию наполеоновские войска, тем явственнее становилось яростное сопротивление народа, который не желал сотрудничать с захватчиками. Среди погибших защитников города Смоленска французы находили много вооруженных поселян и горожан. На территории Смоленской губернии после вторжения неприятельских войск тот же час началась партизанская война. «Все против нас, все готовы либо защищаться, либо бежать, везде меня встречали неприязненно… Никто ничего не хотел давать…» — отмечал командир одного из французских отрядов. «Чем больше мы продвигались вперед, — писал Коленкур, — тем более полным было бегство населения, не оставались в своих домах даже дряхлые старики и инвалиды… даже авангард не мог раздобыть мне хотя бы одного проводника»{66}.

Но если французам даже и удавалось заставить отдельных крестьян, быть их проводниками, то многие из них пользовались случаем завести либо в чащу лесов, где их поджидали крестьяне-партизаны, либо в сторону от крупных населенных пунктов. Подвиг Ивана Сусанина не раз был повторен в то время. Например, крепостной крестьянин Семен Силаев, которого принудили стать проводником французского трехтысячного отряда, продвигавшегося через Духовщину на город Белый, решительно отказался показать путь французам. «Выведены были из фронта солдаты с заряженными ружьями расстреливать его: а он все уверял их, что дорога непроходима, что на всем протяжении Свирского мха мосты сожжены, поделаны засеки и окопы, которые защищаются многочисленными корпусами войск».

Французы повернули назад, и Белый был спасен от сожжения. Нередко проводники, «притворяясь готовыми к оказанию услуг французам, заводили чужеземцев в места, не обозначенные на военных картах… и сверкающие ножи, секиры и рогатины были первым вступлением к страшной судьбе, их ожидавшей»{67}.

К середине августа в ряде уездов Смоленской губернии, примыкавших к району действий французских войск, уже насчитывалось несколько довольно больших крестьянских отрядов, которые защищали свои родные места от проникновения французских войск.

В Сычевском районе действовали три партизанских отряда. Первый из них, состоявший главным образом из жителей г. Сычевка, возглавил городничий П. Корженковский. Этот отряд неоднократно отражал попытки польских улан разорить села вокруг города. Второй отряд во главе с С. Емельяновым, боевым суворовским солдатом, заслужившим во время похода в Италию офицерский чин и вышедшим к 1812 г. в отставку в чине майора, насчитывал 400 человек. Отряд провел 15 боев, уничтожил 572 французских солдат и взял в плен 325 человек. Активно действовал и отряд исправника Сычевского уезда Е. Богуславского. По рапорту предводителя сычевского дворянства Н. Нахимова, этот отряд нанес существенный урон противнику: с 14 августа по 30 октября он уничтожил 1760 человек неприятеля и захватил в плен 1009 солдат и офицеров{68}. Надо особо отметить, что среди народных героев было немало и женщин. До сих пор, хотя прошло много лет с той войны, живет в нас память о знаменитой старостихе хутора Горшкова, Сычевского уезда, Василисе Кожиной, отряд которой брал в плен и истреблял французов повсюду. Известна нам также «кружевница Прасковья», крестьянка из деревни Соколово Смоленской губернии — вместе со своими односельчанами она смело вела борьбу с захватчиками. Однажды при приближении отряда фуражиров отважная партизанка, «подпустив к себе ближе злодеев, вдруг она вонзила в бок командиру отряда железные вилы, а потом стремительно бросилась на других, из которых еще двое остались на месте сражения, а остальные от страха разбежались кто куда»{69}. В Гжатском уезде широкую известность получили действия двух отрядов — Ермолая Васильевича Четвертака (Четвертова) и Федора Потапова (Самуся). Ермолай Четвертак, рядовой Киевского драгунского полка, был ранен в бою под Царево-Займищем и взят в плен французами, но ему удалось бежать из плена. В районе Гжатска, в деревне Басманы, он организовал партизанский отряд. Его отряд насчитывали около 300 человек. Вооружение и лошадей крестьяне-партизаны добивали в боях с противником. Четвертак велел крестьянам обучаться к стрельбе из ружей. «Латы они вешали на деревья, в которых стреляли мужики, чтобы научиться прицельной стрельбе». Этот отряд вел дозорную службу. Кроме того, из отряда выделялись партии в 60—100 человек, которые действовали в районе Колоцкого монастыря, Гжатской пристани, и даже в Медыни. Отряд отважного Четвертака вел успешные бои у селений Антоновка, Купсова, Цветкова, Михайловка, Драчево и Семеновка. Современники отмечали, что «на пространстве 35 верст от Гжатской пристани страна не была разорена врагом, между тем как кругом все окрестные деревни лежали в развалинах». Жители этой округи называли Четвертака «спасителем страны»{70}. Федор Потапов, гусар Елизаветградского полка, был ранен в бою под Валутиной горой и подобран крестьянами. По выздоровлении он тотчас принялся за организацию партизанского отряда. Потапов сам себя называл Самусем, очевидно, в честь одного из крестьянских полководцев во времена восстания Палея. Отряд Самуся насчитывал до трех тысяч человек, но его ударную силу составляла конная группа в 200 человек, вооруженных и одетых в латы французских кирасир. В одном из боев участникам этого отряда удалось захватить даже пушку. Самусь проявил на самом деле незаурядные способности в организации и руководстве действиями партизан. «Благоразумный Самусь ввел удивительный во всех подчиненных ему деревнях порядок. У него все исполнялось по знакам, которые часть подавались посредством колокольного звона и других условных примет. Часто с приближением врага в превосходных силах по первому знаку все деревни делались пусты, другой знак вызывал поселян из лесов в свои дома. Различные маяки и звон медного колокола разной величины возвещали, когда и в каком количестве, на лошадях или пешими идти в бой на врага. Любыми средствами, причиняя величайший вред врагу, всегда бодрый неустрашимый и всегда бескорыстный Самусь сохранил почти все имущество храбрых своих крестьян, которые любили его как родного отца, и боялись как самого строгого начальника»{71}.