Алла Бегунова - Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945 Страница 29

Мария Семеновна Поливанова родилась 24 октября 1922 года в деревне Нарышкино Алексинского района Тульской области. Ее мать Матрена Яковлевна вела домашнее хозяйство, отец Семен Иванович определенной профессии не имел, ездил на заработки в Москву, где нанимался то на стройку, то на завод. В семье было шестеро детей, и Маша — одна из младших сестер. Все дети получили начальное образование в сельской школе. Окончить восьмилетку удалось только Марии. В 1939 году семья Поливановых перебралась в Московскую область, на станцию Валентиновка. В ноябре того же года Маша устроилась работать на фабрику бельевых товаров ученицей в стол заказов, позже стала секретарем в заводоуправлении. В 1940 году Поливанова перешла на работу в «Оргавиапром», где получила должность секретаря в сварочном отделе. В сентябре того же года она пошла в девятый класс вечерней школы, потому что хотела получить среднее образование и поступить в Московский авиационный институт вместе со своей новой знакомой Натальей Кавшовой

Девушки очень подружились.

Правда, характеры у них были разные: Наташа — решительная, быстрая, энергичная, умеющая настоять на своем. Маша — застенчивая, молчаливая, несколько медлительная и очень спокойная. Получалось, что Ковшова верховодила, а Поливанова охотно подчинялась ей как старшей по возрасту и потому более опытной. Вслед за Натальей она поступила на снайперские курсы и училась на них, с крестьянской обстоятельностью овладевая навыками этой военной профессии. То, что Ковшовой давалось с лету, Поливанова усваивала в ходе упорных занятий, но от подруги не отставала.

Так и сложилась эта, самая известная в годы Великой Отечественной войны, снайперская пара: Ковшова — снайпер-истребитель, Поливанова — снайпер-наблюдатель. Распределение военных обязанностей вполне соответствовало их реальным отношениям между собой, что помогало девушкам успешно и своевременно решать боевые задачи.

АРМЕЙСКАЯ ШКОЛА

Сверхметкий стрелок может работать в группе.

Людмила Павличенко, упомянув о боевой операции на Безымянной высоте, которую снайперы удерживали семь дней, описала основные правила такой работы. Четко распределив обязанности в группе, вычислив расстояние для прицельного огня, умело применяясь к местности и маскируясь, они сдерживали противника, не давали ему осмотреться, выбрать место для атаки, понять, откуда ведется стрельба. Только выслав значительные силы, фашисты смогли вытеснить севастопольцев с позиции.

Снайпер также может действовать один.

Существует немало солдатских рассказов о том, как помогали меткие стрелки простым пехотинцам, разведчикам, саперам. Например, так: «…”спасибо” говорю снайперу, который нас сопровождал. Полз я к ДОТу с толом. А впереди меня — траншеи с немецкими пулеметчиками. Пригнули головы и ведут огонь. Слепой огонь мне — не препятствие.

Но если кто из них голову вскинет да взглянет, тогда мне конец. Приподнялся один с автоматом, прямо на меня посмотрел и вдруг бац — сел замертво. Дальше ползу. Еще один вскочил, но и у него из головы брызнуло. И стало мне понятно, что Кондратюк, наш снайпер, меня меткой пулей оберегает. Потом Кондратюка другим подрывникам одалживали. Прямо ангел-хранитель, а не человек. Но мы его тоже без присмотра не оставляли. Автоматчик за ним следовал, как за генералом. И пулеметчикам наказ был — в случае чего — прикрывать…»

Однако наиболее распространенный на фронте вариант — работа в паре.

«…232-й стрелковый полк 182-й дивизии, когда в него прибыли снайперы, держал длительную оборону под Старой Руссой. Противником были пристреляны все траншеи и ходы сообщения, каждый бугорок, каждая лощинка. Выходить на задание снайперская пара могла только ночью, чтобы осторожно и бесшумно, до рассвета суметь выбраться на нейтральную полосу и зарыться в землю так, чтобы тебя не обнаружили вражеские наблюдатели. А затем под обстрелом часами до рези в глазах вглядываться в оптический прицел.

Встретили девушек солдаты в полку приветливо, старались подбодрить словом, взглядом, улыбкой. Делились своим опытом. Так, на первое боевое задание Зину Наумичеву послали в паре с опытным стрелком-мужчиной. Перед рассветом они стали осторожно пробираться к линии обороны противника. Зинаида обрадовалась, когда для укрытия напарник ей предложил ту самую воронку от бомбы, которую приметила и она. Сам он устроился метров на сто левее. Зина внимательно смотрела, как снайпер, благополучно добравшись до места, начал оборудовать свою огневую точку и затем совершенно исчез из виду. Прошло немного времени, и тут Зина увидела его снова. Целясь, он чуть приподнял голову, и в ту же секунду раздался выстрел фашиста. Случилось непоправимое…»{23}

Поднимать голову снайперу, скрывающемуся в складках местности, переползающему по-пластунски от одной оборудованной огневой позиции к другой, приходится неизбежно. Нужно осмотреться, нужно понять, что предпринимает противник. В этот момент сверхметкий стрелок наиболее уязвим. При снайперских дуэлях опытный боец ждет, когда враг откроется. Он всегда определит, с какой позиции, в какое время дня, при каком освещении и положении солнца будет стрелять тот, за кем он охотится. Только бы тот человек поднял голову, и пуля обязательно настигнет его…

«Случилось это весной, в ясный майский день. Девушки залегли под могучим вековым дубом. Замаскировались — лучше не придумаешь. Во всяком случае, обстрел с вражеской стороны, длившийся целый час, даже веточки возле снайперов не задел. Потом все стихло. Кошевая просматривала линию обороны в оптический прицел на своей винтовке. Что такое? Откуда-то выросла маленькая елочка, до обстрела ее вроде бы не было. А ну-ка, ну-ка! Комякова тоже заметила новую елочку, чуть шевельнулась, подняла голову, чтобы рассмотреть. Одновременно два выстрела грянули навстречу друг другу. Кошевая видела, как фриц выронил винтовку. Елочка, не поддерживаемая ничем, свалилась на мертвое тело. Оглянулась на подругу… Аня Комякова уронила голову на приклад. Тоненькая темная струйка стекала из-под каски вниз, на землю…»{24}

Но далеко не всё и не всегда в работе снайперской пары складывалось так печально. Тут имел значение опыт, знания, военная сметка и, наконец, обычная удача. Один из знаменитых сверхметких стрелков Великой Отечественной войны, особенно отличившийся при обороне Сталинграда, Герой Советского Союза Василий Зайцев в своей книге «За Волгой для нас земли не было» рассказал, как вместе с напарником Николаем Куликовым охотился на фрицев в октябре — ноябре 1942 года.

Снайпер-наблюдатель действительно наблюдал за обстановкой вокруг огневой точки и об изменениях в ней сообщал своему старшему товарищу. Кроме того, вести наблюдение, которое требовало большой концентрации внимания, они могли по очереди. Поскольку Зайцев боролся именно с немецкими снайперами, то в обязанности Куликова входила работа с так называемой «куклой» — манекеном, одетым в шинель, или с каской, которую он по приказу Зайцева выставлял перед окопом. Задача была простой: вызвать противника на выстрел и по нему определить его местонахождение.

Очень часто в подобных случаях два выстрела звучали одновременно: со стороны противника и со стороны наших позиций, потому что советский снайпер реагировал мгновенно.

«…Я держу фашистского снайпера на прицеле моей “трехлинейки” уже целых полчаса, — писал в книге Василий Зайцев. — Немного устал, напряжен до предела. Гоню от себя усталость, стараюсь не расслабляться. Фриц тоже смотрит через оптический прицел на наши позиции. Спрашиваю Куликова:

Николай, как ты думаешь, он нас видит?

Сейчас проверим, — отвечает он.

Куликов отошел назад, приподнял над бруствером окопа наш манекен в шинели и каске. Гитлеровец тотчас выстрелил. Блеснула короткая вспышка и каску сорвало с головы “куклы”. Положив руку на затвор, чтоб передернуть его и подобрать гильзу после удачного выстрела, как это принято у снайперов, фашист оторвался от окуляра оптического прицела и приподнял голову. В ту же секунду прогремел мой выстрел. Пуля легла где-то между глаз, перевернув его каску на лицо. Вражеская винтовка осталась лежать на месте. Лейтенант Федосов опустился на дно окопа, затем взял мою записную книжку — личный счет, послюнявил химический карандаш и записал в ней: “Я — очевидец дуэли. В. Зайцев на моих глазах убил немецкого снайпера. Л-т А. Федосов”…

С этой же позиции, действуя уже более решительно, в последующие дни мой ученик и напарник Николай Куликов снял двух вражеских дальномерщиков, взобравшихся на склон Мамаева кургана»{25}.

…Навсегда запомнила Нина Дмитриевна Араловец 15 октября 1941 года. Ранним утром бережно и аккуратно она уложила вещи в солдатский вещмешок для своей дочери Натальи и затем проводила ее на сборный пункт в Доме крестьянина на Трубной площади. Там формировался рабочий батальон Коминтерновского района города Москвы. Собралось 349 добровольцев. Их распределили по ротам, взводам и отделениям. Большой численный состав имел санитарный взвод: около 30 женщин. Оружия, конечно, москвичам не выдали. Они только построились в колонну и маршем двинулись к площади Пушкина, затем по улице Горького — к Белорусскому вокзалу. Но на фронт не поехали, а пошли по Ленинградскому шоссе к поселку Щукино. На первую ночевку остановились в доме отдыха Гражданского воздушного флота.