Вопросы теории гибридной войны - Александр Александрович Бартош Страница 5

В условиях применения гибридных методов войны страна — жертва агрессии в течение длительного времени подвергается воздействию изощренных информационно-когнитивных технологий, направленных на дестабилизацию внутреннего состояния посредством целенаправленного воздействия на культурно-мировоззренческую сферу с целью внедрения подрывных идей в общественное сознание правящих элит, военнослужащих, молодежи, ухудшения социально-экономического положения, манипулирования оппозиционными силами.

В арсенал ГВ входят дискриминационные санкции, информационная война (далее — ИВ), раздувание «горячих точек» по периметру национальных границ и внутри страны, активизация пятой колонны, террористические акты.[21]

Конечная цель — создание условий для цветной революции, которая сокрушит ослабленные институты государственной власти и создаст условия для свержения легитимного руководства с последующей передачей власти марионеточному правительству.

Наряду со стратегиями несиловых действий в американских военно-политических кругах широко обсуждаются возможности начала ограниченной ядерной войны с целью деэскалации вооруженного конфликта с использованием обычных видов вооружений в рамках концепции «эскалация деэскалации». Появились высказывания высокопоставленных государственных деятелей США об «ограниченном применении ядерного оружия»[22].

Таким образом, ГВ вполне может сыграть роль детонатора крупного регионального конфликта с риском его перерастания в глобальный. Способность ГВ воздействовать на изменение интенсивности военных конфликтов позволяет использовать её в качестве средства эскалации для управления интенсивностью конфликтов.

Гибридная война как инструмент эскалации военных конфликтов

Американский ученый Герман Кан в книге «Об эскалации», опираясь на опыт войны во Вьетнаме попытался разработать системный подход к определению интенсивности и масштабов военно-политических кризисов[23].

Он ввел понятие «ступень эскалации»: 44 ступени в приводимой автором схеме (в порядке обострения кризиса с учетом его военнополитической динамики) разбиты на семь групп, соответствующих этапам обострения кризисов.

По степени возрастания интенсивности военно-политического конфликта речь идет, во-первых, о «предкризисном маневрировании»; во-вторых, о «традиционном или стандартном кризисе»; в-третьих, «об остром кризисе»; в-четвертых, «о необычном», а точнее «нестандартном кризисе»; в-пятых, о «дипломатии ядерного нажима»; в-шестых, о «всеобщей войне» с нанесением ударов только по военным объектам; в-седьмых, о «всеохватной войне» с нанесением ударов по гражданским объектам.

Герман Кан вкладывал особый смысл в содержательное наполнение понятия «острый кризис», чтобы наглядно представить военно-политическую обстановку и состояние общественного мнения, при котором возрастает число людей, убежденных, что ядерная война возможна.

Импульс разработке на Западе новых теорий войн и вооруженных конфликтов придали изменения в политической архитектуре мира, усиление конкуренции между ведущими центрами силы.

Современные взгляды на стратегию, когда идеологическое противостояние ушло в прошлое, а сокрушающая мощь ЯО сохранилась как ключевой фактор взаимного сдерживания, отражены в работах американской корпорации РЭНД, исследованиях теоретика Фрэнка Хоффмана, бывшего министра обороны США Джеймса Мэттиса, профессора Лондонской школы экономики Мэри Калдор и других исследователей.

Подобные теоретические разработки и их использование на практике фундаментально изменили подход к пониманию современной войны и вооруженных конфликтов, вызвали к жизни новые способы эскалации воздействия на противника. Появился принципиально новый тип организованного насилия под обобщенным названием «гибридная война», которую можно описать как смесь боевых действий, организованной преступности и массовых нарушений прав человека. В них принимают участие как глобальные, так и локальные акторы, властные и негосударственные структуры. ГВ и сопутствующие им цветные революции ведутся ради достижения глобального доминирования Запада, продиктованного интересами TH К и частных компаний, с использованием высокоточного оружия, тактик скрытого проникновения, односторонних и незаконных мер принуждения в виде экономических санкций, киберопераций, террора и дестабилизации, пятой колонны, манипулирования толпой.

Несмотря на очевидное лидерство Запада в разработке теории ГВ и практической реализации сценариев этого вида противостояния против России, Ирана, Сербии, Венесуэлы и других государств, большинство американских аналитиков придают данному термину гипертрофированно идеологизированный характер. К примеру, именнотак описывают современную стратегию действий России на Украине и в Прибалтике или Ирана на Ближнем Востоке.

Как известно, в ГВ, построенной на истощении противника, используются инструменты политико-дипломатического, экономического, коммуникационного, кибернетического воздействия, применение которых объединяется общим замыслом предварительного ослабления, хаотизации страны при интенсивном информационно-психологическом влиянии на сознание населения и правящих элит. Здесь сочетаются регулярные боевые действия и элементы асимметрии, что позволяет планировать изнурение противника начиная с традиционных дипломатических демаршей, экономических санкций, «цветных» технологий, реализуемых на фоне ядерного сдерживания, и заканчивая реальными боевыми действиями наступательного характера, такими как глобальный удар, многосферное сражение.

Для военно-политического анализа ситуации, характерной при нынешних конфронтационных отношениях между США и РФ, подтверждается главный вывод, сформулированный Каном и его последователями: военно-политическое противостояние государств не просто одномоментное событие (например обмен ударами обычного высокоточного или ядерного оружия), а процесс постепенного втягивания в конфликт, охватывающий многие сферы и весьма протяженный во времени.

В соответствии с подходами руководства ВС США военные конфликты современности могут быть сведены в три группы: межгосударственные, гибридные, с участием негосударственных вооруженных формирований.

В первом случае задействуются крупные группировки регулярных сил с применением современных средств вооруженной борьбы для нанесения гарантированного поражения противнику на различных территориях.

В гибридном конфликте осуществляется комбинированное применение ВС и иррегулярных формирований для создания обстановки неопределенности, захвата инициативы и лишения противника возможностей маневра силами и средствами. Могут использоваться как традиционные, так и асимметричные схемы.

Конфликт с участием негосударственных вооруженных формирований характеризуется тем, что противники задействуют относительно небольшие группы для организации подрывной деятельности и манипулирования населением.

Таким образом, именно ГВ представляет собой компонент стратегии, который присутствует на каждом из этапов развития межгосударственного противостояния и позволяет дозировать воздействие на противника от мягких форм вплоть до прямого применения силы, а также осуществлять снижение напряженности конфликта. Возможности эскалации и деэскалации дают использующей их стороне эффективный инструмент изнурения и стратегического неядерного сдерживания.

Академик РАН Андрей Кокошин в книге «Вопросы прикладной теории войны» представил логику управления нарастающей разрушительной силой современных военных конфликтов в виде лестницы эскалации с меньшим, чем у Кана, числом военно-политических ситуаций[24]:

• «нормальное состояние» мировой политической системы;

• «политический кризис» с повышенной интенсивностью демонстрации военной силы;

• ГВ;

• ограниченная (локальная) «обычная» война;

• крупномасштабная «обычная» война без поражения крупных городских агломераций, химпроизводств, атомных электростанций;

• «обычная» война с поражением крупных городских агломераций, разрушением химпроизводств и атомных электростанций, что можно приравнять к применению оружия массового поражения;

• «ядерный конфликт» (кризисная ситуация, в которую вовлечены один или несколько обладателей ЯО, когда хотя бы один начинает задействовать его в качестве инструмента политико-военного давления без прямого применения);

• демонстрационное использование ЯО в пустынной местности без поражения людей, военных и экономических объектов;

• война с ограниченным применением ЯО;

• массированное применение ЯО.

В «лестницу эскалации» несилового межгосударственного противостояния автор ввел три ступени и на последней разместил ГВ, которой в исследовании академика Кокошина отводится роль своеобразного «поворотного пункта», достигнув которого, стороны могут принять решение о переходе