Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. От Кавказа До Балкан Страница 10

Все эти флотские руководители, мои бывшие сослуживцы, а со многими из них я просто дружил, мы быстро находили общий язык в любом сложном деле. Их работа благотворно повлияла на боевую деятельность нашего соединения, освободила меня от многих забот и способствовала всему успеху дела питания Приморской армии. До сих пор я с благодарностью вспоминаю всех этих старательных людей – моих соратников и товарищей по совместной борьбе с врагом.

Фактически к началу января в Темрюке и на Керченской переправе было сконцентрировано все управление флотом в интересах боевой деятельности в Керченском проливе. Но каким бы полезным и приятным ни было внимание к нашему соединению и помощь ему, такой отрыв командования флотом и его управлений от мест базирования его основных сил можно оправдать и объяснить. Сколачивалась Керченская переправа, ее командир нуждался в ежедневном общении со старшим для разрешения сложных вопросов. Скоро придёт время, когда сам старший увидит, что младший тяготится длительной заботой, превратившейся в опеку. Сейчас близость командования флота и его управлений к проливу была крайне необходима (пока шло организационное и боевое сколачивание переправы). И я хочу добрым словом помянуть тех людей, которые приложили огромные усилия в этом сколачивании.

Начальник оргмоботдела штаба флота Владимир Иванович Никитин и начальник оргмоботдела флотилии М. И. Перебасов создали стройную структуру и удовлетворяющие нас штаты переправы, а до этого побывали у нас, присмотрелись к нашей работе, побеседовали с нами и уж потом доложили командованию флота и флотилией штаты на утверждение. Начальник отдела офицерских кадров флота Гавриил Акимович Коновалов с начальником отдела кадров флотилии В. Л. Ильичом, его помощниками Ф. П. Евсеевым и Т. Д. Григорьевым и кадровиком переправы Ф. Н. Сологубом за неделю укомплектовали переправу. К нам прибыли заместитель начальника тыла флота генерал Е. И. Жидилов с начальником тыла флотилии полковником П. И. Миньковским и полностью сняли с меня тыловые вопросы. А начальник техотдела флота С. И. Ставровский и инженер-механик флотилии А. А. Бахмутов и И. Ф. Бодрягин просто поселились на переправе, возглавив ремонт кораблей и судов, объём которого был неимоверно велик, ибо снаряды, бомбы и шторм делали свое дело. Тем временем я убедился, что навигационно-гидрографическое обеспечение в наших зимних, штормовых условиях, в тумане полностью гарантирует безопасность плавания по фарватерам, и хотя наш начальник гидрографической службы капитан 3-го ранга И. П. Алдохин старался, у него не всё получалось, не хватало надёжных средств: надёжных буёв, более ярких створных огней. И к нам на помощь приехали руководители гидрографии флота и флотилии А. В. Солодунов, В. Н. Козицкий, А. Д. Николаев, Б. Д. Слободник с полным набором техники, и наши мореплаватели возрадовались – стало в непогоду легче плавать. Это подтвердили мне и лоцманы Абрамов, Соколов, Тендин, которым я поручил проверить и на ходу принять всю систему навигационного обеспечения. Приехали начальник инженерной службы флота Панов и флотилии Кульбяков и вместе со своим армейским коллегой генералом Пилипцом возглавили работы по сооружению новых причалов и береговых бытовых построек, чтобы матросы-катерники могли по-человечески отдыхать. И тут большой объём работ лёг на начальника 9-го строительного управления П. Н. Артемьева, которого подчинили мне, и его помощников Р. В. Чистякова, И. М. Килевника.

Условия для боевой деятельности переправы улучшались с каждым днём в обеспечении, а вот зима начинала себя давать знать и донимали вражеские самолёты и артиллерия, и потери нарастали.

Вечером 4 января нас постигло большое несчастье.

Я работал с начальником политотдела переправы С. И. Дворяненко в его хате, которая находилась от моей метрах в полутораста. Ко мне приехал начальник Военно-транспортной службы флота П. П. Романов для оказания помощи в лучшей организации перевозок. Я прервал работу в политотделе, чтобы продолжить её после ужина. И с Романовым мы уединились у меня. Закончив деловую беседу, мы предались воспоминаниям о совместной защите Одессы, там он был комендантом порта. Нам было что вспомнить и по Поти, когда мы питали Севастополь. Только мы сели поужинать и отметить приятную встречу фронтовой чаркой – входит незнакомый мне капитан 1-го ранга и представляется: «Матушкин Алексей Алексеевич, вновь назначенный член Военсовета флотилии; я на минутку, заходите после ужина в политотдел, поговорим». И повернулся уходить. Но мы вдвоём подступились: ни в коем случае, вот так сразу и такие встречи полагается хотя бы скромненько, но отметить. И буквально силой его усадили за стол. Только опустошили чарки, раздался гром зенитно-артиллерийских залпов и свист многочисленных бомб – наш Кордон подвергся массированной бомбёжке. Рядом раздался сильный взрыв, под нами закачалась земля, зазвенели стёкла, посыпалась штукатурка, взрывной волной сорвало двери моей комнаты и бросило на нас, и мы повалились. Придя в себя, выскочили во двор. Там, где стояла хатка политотдела, ничего не осталось, а стоявшая рядом автомашина с киноустановкой пылала ярким факелом. Мы бросились туда – прямое попадание в хату. Погиб начальник политотдела С. И. Дворяненко и многие его работники, в том числе В. П. Беляев, Я. С. Медведев, Ф. Л. Коньков, а остальные были тяжело ранены. Это была большая потеря для всей переправы, так как политотдел не только идейно вдохновлял воинов на выполнение боевой задачи, но и оперативно решал задачи обеспечения быта моряков. Неделю я поработал с Дворяненко, а казалось, мы друзья с далёкого прошлого.

Сидор Ильич, человек сердечный, большой открытости души, величайшей оперативности в работе и всегда в гуще рядовых бойцов. Ему переправа во многом обязана хорошим началом работы. Я потерял хорошего помощника и друга. Потому и память о нём сохраню до конца своих дней, как о политработнике фурмановского типа.

Наутро мне представился новый начальник политотдела переправы – подполковник В. Г. Казачёк. Достойная замена погибшего. Узнав, что я очень скорблю по поводу гибели Сидора Ильича Дворяненко, по человеку высокого благородства, большого трудолюбия, необычайной храбрости, Владимир Георгиевич Казачёк, во многом схожий со своим предшественником, мудро продолжил его линию, во многом подражал ему – его методам и стилю в работе.

К нам прибыли уже все обещанные Владимирским и Горшковым очень нужные в наших условиях суда – буксиры и баржи – без них никак не выполнить нам планов командарма.

У нас было два парома большой грузоподъёмности – до 100 тонн – это сущая находка для переправы: на них уставлялись танки, орудия, автомашины, пусковые ракетные установки, но их буксировали слабосильные катера, получалась слабая оборачиваемость. А теперь первый паром водил мощный ледокольный буксир, с красивым названием «Фанагория», которым командовал Степан Иванович Ершов. Второй паром водил сильный и юркий буксир «Сиваш» (он до сих нор в строю), им командовал опытнейший мореход Павел Иванович Овчинников, помощником у него был И. Руденко, механиком – П. И. Пантелеев, а его помощником – Цамая, матросом был Л. Грань: команда крохотная, но все как на подбор. Умельцы плавали круглосуточно, а отдыхали урывками, как положено на фронте в непрерывных боях. Раньше паромы делали три рейса, а сейчас семь рейсов за сутки. За первые две недели мы перевезли всю скопившуюся боевую технику, а затем они одни начнут перевозить за сутки более четырёхсот тонн грузов.

Большой грузоподъёмностью обладали баржи, их стало у нас десять. Их шкипера – это «просмоленные» марсофалы, почти все в годах: A.Д. Дудников, И. И. Погорелов, А. В. Бобылев, А. М. Шилов, Т. Г. Ахмердиев, С. М. Стаковский, Гумешок, а Спиридон Петрович Балакло просто годился мне в отцы, рождения аж 1888 года, прямо-таки патриарх на переправе – таких и не призывали на войну: он пошёл со своей баржей в наше пекло сражаться за Родину, и за это по моему представлению он был удостоен высокой боевой награды. На барже «Тверь» воевала матросом уже немолодая Анастасия Денисовна Погорелова, родственница шкипера, а ещё старше её там же был матрос М. И. Солодов – оба за храбрость, вместе со шкипером Н. И. Погореловым, были удостоены высоких боевых наград. Эти баржи водили буксиры, которыми командовали И. Б. Цоппа, И. Е. Дема, В. В. Косяченко, Авраменко и другой патриарх, рождения 1888 года, Демьян Никитович Прошечкин – капитан буксира «Медик». А командовали отрядом буксиров и барж капитан-лейтенант А. С. Колесников и его помощник лейтенант Г. И. Акулов.

Большими тружениками на переправе оказались рыбацкие сейнеры, которыми командовал капитан-лейтенант Д. Р. Микеберидзе, и рыбацкие дубки – крупные беспалубные шлюпки, на них в довоенное время таманцы возили через пролив в Керчь на рынок дары полей Кубани – арбузы и дыни; а сейчас те и другие перевозили боеприпасы для армии, и на них особенно отличились шкипера В. П. Мордовин и П. И. Петрушенко, награждённые орденом Красной Звезды.