Багровое пепелище - Александр Александрович Тамоников Страница 12

— Стой! Я согласна.

Десятки глаз теперь смотрели на Алю, а она, сама удивленная своим решением, снова повторила:

— Я согласна стать твоей женой, Серго.

Девчата из санбатальона так и ахнули, а суровая Тамара Геннадьевна вдруг с удивлением поняла, что у нее по щекам бегут слезы. Она провела ладонью по глазам и повернулась к своим подчиненным:

— Так, чего уставились, давайте по местам, зубрите дальше, какие бывают раны и перевязки. Потом тренироваться будете. — Она повернулась к парочке у двери: — А у тебя, Алевтина, полчаса, вон туда идите, в угол. Раз уж замуж собралась, хоть познакомься с женихом своим поближе.

Влюбленные шагнули в темный угол и опустились на лавку, смущенные общим вниманием, они боялись шелохнуться или сделать лишнее движение. Наконец Серго зашептал прямо в маленькое ушко:

— Завтра распишут нас прямо в штабе, я рапорт подам. Какая у тебя фамилия?

— Птицына, — выдохнула Алевтина, она сама до сих пор не верила в происходящее и смущалась от того, что этот здоровый и такой напористый парень в секунду стал ее женихом. Она осторожно коснулась пальчиком шрамов на щеке Серго, которые теперь были видны на выбритой до синевы коже. В ответ парень осторожно обвил тонкие плечики своей рукой и прижал к себе девушку так, что ее голова оказалась у него на груди. Так они и проехали оставшиеся полчаса до станции, не обменявшись и словом, только касались друг друга, ощущая, как разливается внутри тепло от нежности и непривычного ощущения счастья.

В свой вагон Серго Ломидзе вернулся притихший, его смуглое лицо и черные глаза светились от внутреннего света. Ощепков сразу понял, что произошло, и тихо поздравил парня:

— Молодец, Серго, это по-мужски!

Тот кивнул и уселся на пол на своем месте, скрутился в калачик, пряча от войны и смерти то, что согревало его изнутри. Василий не трогал его, понимая, что происходит сейчас в душе у парня, который нашел свою любовь в этом жутком месте, на выжженной дотла земле, на территории, где царствует смерть, собирая каждый день свою дань — жизни бойцов обеих армий.

Капитан Шубин обратился к Ощепкову:

— Василий, мне с вами посоветоваться надо.

Тот охотно откликнулся:

— Конечно, Глеб, давай говори, о чем думаешь. Тоже жениться надумал?

Но разведчик покачал головой, лицо его было серьезным — не до любовных историй:

— Вы в списках двенадцатой штурмовой бригады. Перед нами поставили задачу первыми перейти через залив и атаковать немецкие позиции на острове. Перед наступлением надо провести разведку, это поручено сделать мне.

— Ты разведчик, — осенила Ощепкова догадка.

Шубин, соглашаясь, кивнул и продолжил:

— Да, и мне нужен отряд, чтобы провести вылазку на территорию врага. Вы владеете рукопашным боем, умны, можете себя контролировать. Я уверен, что будете полезны в разведгруппе.

Василий сразу уточнил:

— А кого еще выбрал, Глеб? Серго, наверное?

Шубин подивился, как быстро его понял сержант, и кивнул в ответ. А Ощепков вслух озвучил сомнения, которые мучили разведчика:

— Он горячий парень, не всегда думает перед тем, как сделать. Но ведь минер, с оружием обращаться умеет, отчаянный. С наградами, значит, хватает головы от немца уберечься, — мужчина вдруг просиял. — А знаешь, Глеб, ты, наверное, коришь себя за то, что парень только влюбился, жениться собрался, а ты его в разведку отправляешь, на опаснейшее задание?

Шубин кивком подтвердил, что Василий угадал его мрачные мысли. Но мужчина покачал головой.

— Ты не вини себя, капитан. Смерть, она везде, повсюду, от шальной пули можно погибнуть, от болезни, от голода. Хорошо, что Сережа наш женится, ему любовь защитой послужит. Лишний раз не будет глупо рисковать, о жене подумает. А еще защита у него будет, она же о нем днем и ночью будет думать, переживать, и вот эти мысли, они, как щит, уберегут нашего Серго.

С этой точки зрения капитан Шубин не думал, собираясь взять минера в свою разведгруппу. Но Василий опять нашел слова, от которых стало легче. И Глеб подвинулся поближе, так чтобы лунный свет из щелей окна падал на карту, шепотом объяснил:

— Это карта местности. Вот эти черные метки — узлы обороны противника. Нам надо пройти через залив, — его палец за секунду прошелся по голубой полоске. — А потом в темное время суток обойти все заслоны и огневые точки, найти там слабые места, вычислить количество личного состава, какое оружие у немцев есть на вооружении. Согласно этим сведениям будет выстроена тактика наступления всей бригады. Как будут действовать отдельные батальоны пехоты и техника.

Ощепков, который внимательно смотрел на пометки на карте, вдруг остановил его:

— Глеб, переправу придется строить, здесь десятки километров и глубина везде большая. Тяжелую технику, например танки, не переправить на лодке.

Тот с удивлением взглянул на мужчину, а Василий пояснил:

— Я же инженер, Глеб. Всю жизнь строю дома, мосты, дороги. На заводе потом вот работал, там линию производственную разрабатывал. По этому проливу не так легко пройти, на карте выглядит как голубая ленточка. А на самом деле — это море. Ледяное море. Если вброд идти, человеку без груза понадобится не меньше двух часов, чтобы добраться от берега до берега. И еще какое там дно? Песчаное, каменистое? Ты знаешь?

Ощепков задумался, потом сказал:

— Я со второй женой ездил в Крым. Там илистое дно на многих пляжах, море цветет от водорослей. Думаю, и Сиваш тоже с мягким грунтом, без твердых пород. Иначе давно бы соорудили переправу, еще до войны.

— И что делать? Не сможем переправить военную технику на полуостров по воде?

Но Василий уже задумался. В его голове мелькали чертежи и расчеты.

— Есть возможность, но нужно будет устраивать что-то наподобие насыпи для железной дороги. Такую технологию укладки используют на болотистых участках. Но и усилий требуется много, сложно это и долго, — он очнулся от своих размышлений. — Но пока рано говорить, делать выводы. Я с тобой, капитан. В твоей разведгруппе, сам лично исследую залив и почву. Что от меня требуется, рапорт подать?

— Нет, я сообщу командиру бригады, — сказал Шубин. Они вернулись к карте, и Глеб продолжил объяснять: — Вот здесь есть крупное укрепление, потом еще на левом фланге и правом. — Черные прямоугольники окопной системы расходились