Гарри Тюрк - Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну Страница 18

Коньи сообщил об этом Наварру. Он посоветовал перебросить в крепость дополнительные подкрепления, потому что все походило на то, что противник собирается сражаться на высокогорье. Но Наварр был скептичен. Он считал, что передвигаются лишь части сильных дивизий, и что они значительно утратят свои боевые возможности после долгого трудного марша через леса, овраги, скалы и высохшие русла рек. Потому у Дьенбьенфу их легко можно будет рассеять ударами танков и налетами авиации.

— Этот Зиап, — сказал он презрительно Коньи, — вполне возможно, умеет хорошо управлять полками при нападениях из засады, но не дивизиями в настоящей битве, от него можно ожидать полководческих способностей французского сержанта, а не генерала! Шестьсот километров по бушу — после этого его солдаты три дня подряд будут чистить песком свои ружья от ржавчины, чтобы отстрелять те пять патронов, которые у них есть!

Он провел еще один уикенд с приемами и другими общественными обязанностями в Сайгоне; в понедельник рано утром он вылетел в Ханой. Неожиданно погода в этот день 29 ноября оказалась снова солнечной и сухой. Казалось, то, что здесь называют зимними холодами, наступит в этом году позднее обычного.

В середине для Наварр прибыл в Дьенбьенфу. Он с похвалой отозвался о проделанной работе и потребовал направлять из крепости дальние патрули. Тропа Павье должна контролироваться ими до середины с каждой стороны из двух пунктов — Дьенбьенфу и Лай — Чау, чтобы враг не мог там появиться. Коньи едва сдержался от замечания, что считает эту идею иллюзорной. Наварр, казалось, не понимал, что дистанцию общей длиной около ста километров даже подготовленное к войне в джунглях подразделение вряд ли пройдет за неделю. Не говоря уже о засадах, которых и там немало, об отвесных скалах, где ширина тропы не достигает и метра, о кустарнике высотой с человека. Вместо того чтобы сказать, что фактор усталости, который учитывает Наварр в отношении Вьетминя, в гораздо большей степени приложим к своим солдатам, Коньи промолчал. Он не хотел вызывать гнев самолюбивого главнокомандующего, с каждым днем все более уверенного в себе и в своей победе. Наварр вручил орден Жиллю и вызвал облегчение последнего, сказав ему, что он выбрал ему преемника, бывшего кавалериста и нынешнего полковника бронетанковых войск Кристиана Мари Фердинана де ла Круа де Кастри, своего старого знакомого, который давным — давно служил эскадронным шефом в 3–м марокканском полку спаги, которым тогда командовал Наварр.

— Он человек для мобильной войны, — объяснял Наварр Жиллю, пока они стояли у командного бункера, из которого были слышны писки радиостанции. — Здесь, на этой широкой равнине, идеально подходящей для танков, он сможет осуществить то, для чего рожден — наносить удары в движении! Это ему подойдет куда лучше, чем сидеть, как сейчас, в Тай — Бине, на самом краю дельты!

Де Кастри, поначалу высказывавший скепсис, когда Наварр лично прибыл к нему в Тай — Бинь, чтобы сообщить о новом назначении, отбросил все свои сомнения, как только главком пообещал ему в самом ближайшем будущем две звезды бригадного генерала. 7 декабря 1953 года он, в традиционном красном кепи и с красным шелковым шарфом спаги, ставшими опознавательными знаками этих марокканских наемных войск, прибыл в Дьенбьенфу и принял командование. Помимо своих штабных офицеров он привез и личную секретаршу, по крайней мере, так ее официально представили — мадемуазель Поль Буржад, даму высокого роста, к ухоженной прическе и тщательно подобранному макияжу которой прекрасно подходил камуфляжный комбинезон.

Кенг — невидимка, который в обличии не замечаемого солдатами калеки почти ежедневно после высадки обозревал происходящее в Дьенбьенфу и каждую ночь посылал сообщения командованию, приказал маленькому радисту Кванг До передать в штаб такое сообщение: “Прибыл новый комендант, в звании полковника. Острое лицо, как у лисы. Имя пока не знаю. Новый комендант привез с собой женщину, француженку, военнослужащую. Последних жителей погнали на рытье траншей. Поселения почти полностью снесены. На восточном краю взлетной полосы строятся боксы для шести самолетов. Общее число оккупантов около шести батальонов, помимо них есть еще артиллерия и водители.

Он получил приказ продолжать наблюдение, но больше не передвигаться внутри самого опорного пункта. Так он остался невидимым для протвинкиа, но его глаза видели все, что происходило внизу.

ГОРЫ И ДЖУНГЛИ

В нескольких сотнях метров от первых нор — укрытий, входивших в кольцо обороны Лай — Чау, лежали солдаты Народной армии. Они вели себя тихо. Никто не говорил, не курил, старались даже не кашлять. Предстояла атака. После собраний, на которых партийцы объяснили политическое положение, каждый знал, что Центральный комитет принял план главнокомандующего и назначил день наступления на раннее утро 10 декабря 1953 года.

75–мм орудия уже стояли на позициях. Боеприпасы были под рукой. Союзники — китайцы отправили во Вьетнам захваченные у американцев в Корее безоткатные орудия, идеально подходившие для использования в этой местности. Легкие, с хорошей точностью огня, к тому же их за считанные секунды можно было переместить с одной позиции на другую.

И так давно предусматривавшееся нападение на самую отдаленную базу французов на северо — западе стало еще более важным после захвата ими Дьенбьенфу. Ведь противник намеревался создать между этими двумя базами своего рода заградительный барьер. Этим намерениям нужно было не дать осуществиться. Потому планировщики Верховного командования Народной армии не ограничивались лишь подготовкой к штурму Лай — Чау. Они предусматривали и то, как не дать французам шанса в случае сдачи ими Лай — Чау перебросить по тропе Павье какие‑то части гарнизона в Дьенбьенфу.

Генерал Коньи, видимо, ожидал атаки, потому что за последние дни, не ожидая согласия Наварра, начал вывозить из Лай — Чау войска. Молниеносно прошла операция по переброске самолетами двух батальонов из Лай — Чау в Дьенбьенфу. Это требовало от Народной армии быстрых действий.

Сначала ряд подразделений был переброшен к контролируемой ими дороге № 41, идущей из Ханоя в Лай — Чау, на которой у Туан — Гиао была развилка на Дьенбьенфу. Дорога теперь была практически перекрыта для противника. Вскоре по ней смогли двигаться транспорты Народной армии. Вдоль тропы Павье Народная армия тоже ускоренно устраивала засады. Разведчики сообщали, что оставшиеся в Лай — Чау французские войска планируют после короткого сопротивления отступить пешим маршем к Дьенбьенфу. Это следовало предотвратить, ведь речь шла о двух полностью укомплектованных батальонах из наемников — таев и около двадцати отдельных рот, в которых частично служили легионеры Иностранного легиона.

Только в 16 км к северу от Дьенбьенфу в узкой котловине, где находился поселок Муонг — Пон, готовился решительный удар по остаткам гарнизона Лай — Чау, еще до атаки на сам опорный пункт. Поселение таев состояло всего из нескольких домиков на сваях, в одном из которых жили один французский жандарм и два профранцузских вьетнамца. Но в статистиках Коньи они гордо именовались «передовым постом в тайском высокогорье», хотя прочее население поселка поддерживало Народную армию.

Мон Са, уже не молодой человек, чинивший в этом поселке кастрюли и точивший ножи, нужные в сезон сбора урожая, когда созревает рис, вечером 9 декабря покинул незаметно поселок, просто исчезнув в высоких кустах за домом. Полчаса он карабкался по тропам, знакомым ему с детства, к скалистому краю оврага. Там у него была договорена встреча с командиром роты Народной армии, знакомым с ним после первых боев в северо — западном высокогорье. Он поприветствовал его, взял предложенную сигарету, выкурил ее и спросил: — Вы придете этой ночью?

— Через 6 часов, — ответил ротный командир. — Что‑то изменилось?

Тай покачал головой. — Они все еще сидят в своем доме. Один большую часть времени бодрствует. Устроился между сваями. По ночам греется со свиньями, которых они там держат. Мне позаботиться о нем?

— Нет, нет, — ответил ротный командир. — Тебе пора выйти из игры, Мон Са. Иди спать. И ты ничего не знаешь. Завтра мы будем здесь. Нам придется вести бой, у вашего поселка, не только против пары постов.

— Уже ночью?

— Самое позднее утром. Французы выслали из Дьенбьенфу батальон. Он должен идти по лесной тропе к Лай — Чау, чтобы подобрать людей, бегущих оттуда. Мы не сможем полностью помешать их планам, но мы нанесем им такие потери, что толку от них в Дьенбьенфу будет мало.

— Нам нужно будет покинуть дома?

Ротный командир посоветовал Мон Са организовать это. Между его ротой и таями из Муонг — Пона же давно установилось сотрудничество, опирающееся на взаимное доверие. Как объяснил командир Мо — Сану, хотя атака на французов произойдет за пределами деревни, нельзя гарантировать, что чужеземцы не станут вымещать свою злость на ее жителях. Потому Мо — Сан должен сделать так, чтобы крестьяне покинули поселок. Следующий день они смогут провести на верху оврага. Командир роты далее ему нескольких своих солдат для помощи при временной эвакуации и защиты людей, устроившихся на холмах поверх оврага.