От лица огня - Алексей Сергеевич Никитин Страница 23

— Я говорил с Костей Градополовым, — вспомнил вдруг Сапливенко. — Он приходил на бои своих студентов и смотрел все финалы первенства.

— О наших боях он что-то говорил? — Илья не видел в эти дни Градополова, ему было не до того.

— Это же Костя, — засмеялся Сапливенко. — Он дипломат, да ещё и актер, умеет сказать так, чтобы не сказать ничего. В общем, всех хвалил… А ещё сказал, что будет сниматься в Одессе в фильме про боксёров.

— Ух ты! — обрадовались ребята. Фильмов про боксёров еще не было. Про футболистов были, про танкистов, трактористов, лётчиков, да про всех почти сняли кино. Давно уже пора и про боксёров.

— Сказал, что сыграет чемпиона Европы, иностранца.

— Он и похож на иностранца, — заметил Щегоцкий.

— Тебе, Костя, опытному чёрному буйволу, виднее.

— Вот интересно, почему советские мастера спорта, орденоносцы играют иностранцев. Разве это справедливо?

— А каких мастеров спорта ты хотел увидеть в наших фильмах?

— Подъезжаем, ребята, — Сапливенко решил, что спор пора остановливать. — Это вопрос пустой, и обсуждать тут нечего. Давайте собираться.

Уже в трамвае, когда они с Ильёй остались вдвоём, Сапливенко вернулся к разговору, начатому в поезде.

— Градополов смотрел твой бой внимательно. Он тоже считает, что с Беляевым вы выступили на равных, а победу отдали Коле, потому что его лучше знают. На Беляева работал авторитет. И ещё Градополов подбросил мне одну идею, я пока только тебе говорю, её нужно хорошо обдумать.

— Какую идею?

— Провести в следующем году боксёрский матч УССР — РСФСР. Выставить с каждой стороны по семь-восемь ребят в разных категориях, — Сапливенко выжидающе посмотрел на Илью. Ему было важно, как тот отреагирует, всё-таки затея казалась рискованной. В Одессе, в Сталино, в Харькове у Романенко уже существовали сильные боксёрские школы, но московской и ленинградской они пока уступали. Сапливенко хорошо помнил, как три года назад команда Москвы разгромила украинскую.

— Вот это было бы здорово! — обрадовался Илья. — Матч надо провести здесь, в Киеве, а то ведь должок за нами. Весь город соберётся, увидите!

— Ну а если опять проиграем?

— Нет. Не проиграем.

— Ладно. Ты на Левашовскую сегодня придёшь? Тренировка в два часа. Надо бы ребятам рассказать о чемпионате.

— Подойду, если надо.

— Конечно, надо, — Сапливенко хлопнул его по плечу. — Значит, не проиграем? Запомни, ты пообещал.

2.

Под каштанами улицы Кирова дребезжали трамваи и нервно сигналили автомобили — перекрёсток с Крепостным переулком в предполуденные часы всегда был многолюден. Военные и мелкие чиновники наркоматов спешили по служебным делам, мамы и бабушки вели домой детей после утренней прогулки в Первомайском парке. Постовой в сапогах, синих галифе и белой, перепоясанной ремнями гимнастёрке, резкими свистками останавливал и вновь запускал потоки машин и пешеходов. В его танцующих движениях не было строевой чёткости, он перемещался с подшагиванием, как боксёр на ринге — центр тяжести на задней ноге. Илья помахал постовому, и тот, улыбнувшись, кивнул в ответ — сержант Корчин тренировался в одной из его групп. Всего таких групп в Киеве у Ильи было три, а год назад Сапливенко поручил ему организовать ещё и тренерские курсы в Полтаве. Зимой Гольдинов провёл два месяца на востоке Украины и сейчас, заглянув домой всего на два дня, должен был опять отправляться в Полтаву.

Работу в физкультурном техникуме Илья оставил — в командировки приходилось ездить всё чаще, и переносить занятия ради каждой поездки он не мог. В «Динамо» Илье предложили место физрука военизированной пожарной охраны завода № 393. Ничего необычного в этом не было, физруками пожарных команд числились многие динамовские спортсмены — футболисты, легкоатлеты, боксёры.

Теперь он бегал на работу три раза в неделю на два часа, а уезжая, оставлял ребятам план занятий. Центральная проходная была в двух кварталах от его дома, но он обычно заходил на завод через ворота, выходившие на Кловский спуск, до них было ещё ближе. Под № 393 в секретной и служебной документации значился завод «Арсенал».

Илья миновал подворотню и вошел во двор. Здесь ещё сохранялась утренняя свежесть, уличный шум едва доносился из-за домов. За те дни, что его не было, во дворе появилась широкая траншея. Она рассекала детскую площадку посреди двора, и там же, рядом с траншеей, валялись водопроводные трубы. На горе труб с задумчивым и отрешённым видом сидел управдом Коржик. Увидев Илью, управдом подскочил и резво скатился ему прямо под ноги.

— Привет чемпиону!

Приземистый Коржик был человеком вполне бесполезным, но общительным. Если в его хозяйстве случалась авария, Коржик садился и начинал говорить; в ситуациях, требовавших быстрых решений, остановить его было непросто. Даже если кто-нибудь брался починить поломку сам, не тревожа Коржика, управдом всё равно не замолкал. Излечивало его от этой странной болезни только появление начальства. Зато излечивало надёжно, гарантированно, и это знали все: в присутствии начальников Коржик уходил в глухое, ватное молчание.

— Давно тебя не видел, неделю, наверное, не меньше, правильно? — этим утром, как и всегда, Коржик был настроен поговорить. — Ну, рассказывай, где был, кому на этот раз начистил рожу?

— Выступали в Москве. Я прямо с поезда, — Илья открыл дверь подъезда. Он не стал болтать с управдомом. — Сейчас помоюсь, и нужно бежать на работу.

— Ого! Как там Белокаменная? Стоит? Цветёт? Подарки, наверное, жене привёз, — Коржик хлопнул ладонью по небольшому чемодану, с которым Илья теперь ездил в командировки. — И чемодан новый, фасонный.

Чемодан действительно был новый, лёгкий, небольшой и удобный, застегивался двумя ремнями. Илья привёз его весной из Одессы. В старом раньше спала дочка, но зимой ей купили кроватку, и чемодан переехал на антресоли. Теперь в нём хранили зимнюю одежду. Мебели в доме по-прежнему было мало.

— Привёз немного, — Илья взмахнул рукой, прощаясь, и направился к лестнице. Но Коржик не желал оставаться один и пошёл следом.

— А супруги твоей дома нет. Вчера с друзьями приходила, с ней девушка была — её я у вас видел — и красноармеец этот впервые появился. Разошлись поздно, а утром я Феликсу встретил в восьмом часу — вела дочку в садик. Опаздывала.

— Полный отчёт, — засмеялся Илья.

— А как же. Учёт и контроль, как положено.

Коржик был уверен, что знать о жильцах всё — главная часть его работы.

— По всему Крепостному четвёртый день нет горячей воды, — крикнул управдом, когда Илья уже поднялся на второй этаж. — Горкоммунхоз завёз новые трубы, а рабочих, ты видишь, не прислал.