Михаил Болтунов - Последняя спецоперация «Нормана» Страница 3

– И сколько надо подучиваться? – осторожно спросил кто-то из них.

– Шесть месяцев, – развел руками военинженер 1-го ранга.

Вздох сожаления вырвался одновременно из груди Александра и его товарищей. Артемьев это понял по-своему.

– Понимаю, программа очень обширная, трудоемкая, сложная, но на большее нет времени, – попытался успокоить он молодых лейтенантов.

Впору бы обидеться, почему их, высококлассных специалистов связи, красных командиров, которых учили три года кряду, опять сажают за парты? Да вот обидеться они не успели. На следующий день с ними провели первое занятие. Кое-что рассказали, показали, и выпускные амбиции слетели с них, как пух с тополей под майским ветерком. Теперь, реально оценивая свои знания и умения, лейтенанты с тревогой прикидывали, а хватит ли им тех самых шести месяцев, о которых говорил военинженер Артемьев, для освоения предложенной программы.

А программа, выражаясь современным языком, оказалась очень «крутая». Они должны были научиться поддерживать связь на дальние расстояния, успешно работать в условиях радиопомех, на больших скоростях. Что касается, например, скоростей работы на ключе, то лучшие выпускники военного училища связи с трудом могли представить, что вообще существуют такие скорости.

Им предстояло изучить новую коротковолновую приемо-передающую аппаратуру, специальные правила связи.

По поводу досконального изучения аппаратуры их преподаватель военинженер 3-го ранга Парфенов на первом же занятии сказал:

– Никого агитировать не буду. Попрошу запомнить только одно и потом не говорить, что не слышали: если ты командир взвода связи, к примеру, в полку или в дивизии, над тобой куча начальников. Плохо это или хорошо?

Лейтенанты деликатно промолчали.

– И то и другое, – ответил преподаватель. – Могут спросить, проконтролировать, но и помогут в трудную минуту. Ну, не разобрался в поломке молодой командир, спросил – разъяснили, разжевали, помогли. А кто тебе поможет за сотни километров в тылу врага? Ты один на один со станцией. Ты самый большой спец. Кроме того, это единственная ниточка связи с Центром, с Большой землей. Значит, от твоих знаний, умений, мастерства зависит не только твоя жизнь, но и жизнь десятков, а может, и сотен, людей.

Эти слова потом часто будет вспоминать Никифоров. Военинженер в две минуты объяснил самую суть работы разведчика-радиста.

Учились они, откровенно говоря, не просто с упорством, учились с неистовством. Грызли науку спецрадиосвязи и днем и ночью. Понятие «личное время» было весьма условным. Никто из них тогда еще не знал, какую проверку на прочность устроит им судьба, но то, что устроит – не сомневались.

В марте 1940 года обучение закончилось. С апреля началась стажировка на Центральном радиоузле Разведуправления. И тут они, к счастью, попали в руки истинных мастеров-радиооператоров, которые работали в Испании, в Китае. Многие из них были награждены боевыми орденами и у стажеров пользовались большим авторитетом.

Позже события тех дней друг Никифорова – Роман Гончар будет оценивать так: «По окончании курсов усовершенствования и стажировки все мы были твердо уверены, что обеспечим радиосвязь в любой обстановке, на любые расстояния, в условиях помех и на больших скоростях. Здесь, на курсах, мы теоретически и практически освоили связь на коротких волнах, на маломощных радиостанциях и твердо убедились в возможностях коротких волн.

Я никогда не забуду декабрь 1939 года, поздний вечер, первое дежурство на коллективной радиолюбительской радиостанции. Обнаружил работу радиолюбителя с острова Лусон (Филиппины) и под руководством Л. Долгова установил с ним двустороннюю радиосвязь.

На следующий день отыскал этот далекий от Москвы остров на карте и с трудом поверил в реальность случившегося. Подобные дальние связи придавали уверенность в работе, практически подтверждали теоретические выкладки о возможностях связи на коротких волнах на такие большие расстояния».

Нечто подобное переживали все стажеры. На передающем радиоцентре ГРУ им поручали работать с разными корреспондентами. Так, лейтенанту Александру Никифорову чаще всего, под руководством опытных операторов, приходилось принимать радиограммы некоего корреспондента с забавным (как ему казалось тогда) позывным «Жмеринка». Разумеется, он и знать не знал, кто эта «Жмеринка». Только после войны Никифорову станет известно, что, будучи еще стажером, держал связь с легендарным советским разведчиком, резидентом ГРУ Шандором Радо.

1 мая 1940 года вся группа молодых офицеров-радиооператоров участвовала в военном параде на Красной площади. Они чеканили шаг в составе сводного полка офицеров Народного комиссариата обороны. Замерзли, откровенно говоря, крепко.

Ночью неожиданно выпал снег, и в Москве было холодно и знобко. А участники парада все как один одеты в гимнастерки.

После прохождения по площади их отвели на соседнюю улицу, прозвучала команда: «Разойдись!», и они, словно дети, стали прыгать, толкаться. Всюду звучал смех. Было шумно. Шумно…

…Никифоров открыл глаза. По вагону, галдя и шаркая обувью, шли новобранцы. Их можно было сразу отличить от других пассажиров – молодые ребята, видимо, вчерашние школьники, с вещмешками под мышкой, за спиной.

Лейтенант спустился с полки. Поезд стоял у перрона. А на перроне – военные, военные… Гимнастерки, сапоги… Командиры, солдаты. Напротив их вагона в две шеренги выстроилось какое-то странное подразделение. Из соседнего купе донеслись удивленные девичьи голоса:

– Ой, смотри, смотри, Лидка, китайцы!..

– Где китайцы?

– Да вот же, разуй глаза. Они в нашей форме.

Александр усмехнулся, поглядывая в окно. «Не китайцы, а корейцы. Уж он теперь китайца за версту узнает, не ошибется. Год с лишним с ними прожил, бок о бок. Впрочем, прожил – это громко сказано, точнее – выжил».

…После того памятного, как они его прозвали, «ледяного парада», нескольким офицерам-радистам из числа стажеров приказали убыть в командировку. В Китай.

Что они знали тогда о Китае? Не многое. В июле 1937 года японские империалисты напали на Китай. Китайский народ сражается за свободу страны. Советский Союз не бросил в беде своего соседа.

Мы поставляли Китаю боеприпасы, топливо, боевую технику – самолеты, артиллерию. В штабах китайской народной армии и в районах боевых действий работали наши советники, в небе сражались советские военные летчики.

Через 30 с лишним лет в своей книге «Боевые маршруты» известный советский летчик, Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Ф. Полынин напишет: «Японские бомбардировщики разбойничали в небе Китая, по существу, безнаказанно. От бомбардировок особенно страдали крупные города. Скученность народа там была ужасная, от зажигательных бомб возникали пожары, и люди в огне гибли тысячами».

Было объявлено, что лейтенантам предстоит служить в Сучжоу, в Кульдже, в Урумчи и в Ланьчжоу. Посмотрели на карте. Кульджа, почитай, рядом с советско-китайской границей, до Алма-Аты рукой подать, Урумчи подальше, а до Ланьчжоу ехать и ехать, а лучше лететь самолетом. Этот город в центре Китая.

Им, отправившимся в командировку, рассказали, что в 1938 году главным направлением, по которому стала поступать советская помощь, был путь от Алма-Аты, через Джаркент (теперь он именовался городом Панфиловым), пограничный пункт Хоргос, и далее через различные селения китайских провинций Ганьсу и Синьцзян в центральные и южные провинции Китая.

Услышав названия этих провинций, лейтенант Александр Никифоров тогда еще не знал, что в одной из них, Ганьсу, он проведет ближайший год.

А год этот выдался тяжким. Казалось, он, деревенский парень из Смоленской губернии, повидал разное. Выросший в самые сложные, неблагополучные 20-е – 30-е годы, познал и холод, и голод, и крестьянский труд. Чем его можно удивить, а тем паче напугать? Оказалось, можно. Следуя к месту службы, на подъезде к Сучжоу, где должен был располагаться его радиоузел, они остановились, чтобы передохнуть, из горных пещер к ним высыпали китайцы. Он до сих пор помнит мурашки, побежавшие по спине: нечесаные, немытые, в грязных лохмотьях, больные. Китайцы окружили их. Никифоров был потрясен.

А дальше – не дорога – одно название. Ориентиров никаких. Не дай бог сбиться с пути, попасть в песчаную бурю. Да и что тут, собственно, удивительного. Пустыня. Деревьев нет, редкие кустики. Иногда вдоль дороги попадаются дома-мазанки. Вместо стекол в окнах рисовая бумага.

На всем этом очень невеселом пути, именуемом автомобильной трассой, стояли автомобильные базы. Их цель – техническое обслуживание автотранспорта, на котором доставлялась военная техника, боеприпасы, горюче-смазочные материалы в Китай и уже непосредственно по стране.

Эти базы были развернуты на перевале Кинсай, в местечках Шихо, Урумчи, Пичан, Анси, Сучжоу, Ланчжоу.