Тайная история отечественной контрразведки - Коллектив авторов Страница 36

За обоими, на всякий случай, после их возвращения на родину, стала присматривать отечественная контрразведка. Времена тогда были суровые, репатрианта могли и в сибирские лагеря отправить.

Следили не только за теми, кто подышал воздухом свободы, но и теми, кто имел родственников и друзей за границей. Дело в том, что по мнению чекистов «английская разведка активно использует в шпионской работе лиц, располагающих родственными и другими связями в СССР». Поэтому органами госбезопасности в 1954 году состояло на учете «10.640 человек, поддерживающих письменную связь с лицами, проживающими в Англии и 22.500 человек, имеющих переписку с Западной Германией, часть из которых представляет оперативный интерес»[144]. Сейчас трудно оценить эффективность и результативность этого мероприятия.

На самом деле, в 1954 году, в советской Прибалтике не все было так прекрасно, как может сложится после прочтения многочисленных примеров разоблаченных агентов иностранных спецслужб и множестве оперативных игр. Вот фрагмент отчета о ситуации в сфере розыска агентов иностранных спецслужб и других государственных преступников в Эстонии в 1954 году[145].

* дело предварительной оперативной проверки

В сухих строчках отчетов не отражена очень важная тенденция — радикальное изменение работы подразделений контрразведки. Период с 1944 по 1956 год это не только три реформы органов госбезопасности, но и переход с военного на мирный режим работы, начало «холодной войны», активизация разведок Англии и США, смерть Иосифа Сталина и начало процесса реабилитации жертв политических репрессий (в т. ч. и «агентов» многочисленных иностранных разведок). Все это отразилось на количестве и качестве оперативных проводимых советскими контрразведчиками.

Почти ничего неизвестно о противодействие советской контрразведке деятельности французской разведки в прибалтийских республиках. Известно лишь, что с 1949 по 1954 год почти сто оперативных работников десантировались с самолетов на территорию Чехословакии, Югославии, Румынии, Беларуси и Литвы. Для проведения этих забросок в структуре французской разведки SDESE было создано специальное подразделение — MINOS.

Этот отдел подбирал и тренировал подходящих эмигрантов из стран Восточной Европы, обучая их приемам рукопашного боя, диверсионной деятельности и прыжкам с парашютом[146].

Выше не раз упоминалось словосочетание «оперативная игра». Расскажем более подробно об этом. Согласно терминологии, существовавший в годы «холодной войны» в КГБ, «оперативная игра» — это система контрразведывательных операций и акций, цель которых состоит в том, что бы установить планы и намеренья западных разведслужб, внедрить агентов органов госбезопасности в западные разведывательные службы и центры эмиграции, а так же ввести их в заблуждение с помощью поставки дезинформации. Предварительным условием оперативной игры является проникновение советских агентов в западные разведки и центры эмиграции. Арестованные агенты противника могли быть использованы в том случае, если об их аресте еще не было известно противной стороне. Их можно так же использовать «в темную», когда эти люди не знали, что их используют.

Здесь чекисты не придумали ничего принципиально нового. Достаточно вспомнить операции «Трест» и «Синдикат», которые были реализованы задолго до начало Второй мировой войны. Принципами, которыми руководствовались сотрудники госбезопасности в Прибалтике, были аналогичные тем, что использовались при проведение оперативных игр на территории Западной Украине и Польше. Например, в результате спецакции «Цеп» удалось выявить и уничтожить тайные каналы связи Организации Украинских националистов (ОУН) с эмигрантскими центрами и британской разведкой. Аналогичная игра была проведена совместно советской и польской контрразведкой. В 1948 году эти спецслужбы создали фиктивную организацию национального сопротивления. В игру было вовлечено ЦРУ, которое снабжало участников «движения сопротивления» оружием, рациями и золотом. Это продолжалось до 1952 года, до того момента, когда по польскому радио прошла серия издевательских пропагандистских программ.

При этом отечественные контрразведчики не только использовали прошлый опыт, но и активно развивали имеющиеся возможности в сфере агентурного аппарата и оперативно-технических средств. До недавнего времени об этих приемах не принято было рассказывать в «открытой» печати. Благодаря этим методам советским контрразведчикам удалось воплотить в жизнь большинство задуманных оперативных игр. В частности речь идет об активном использование агентуры.

«Как и в прошлые годы» — отмечалось в одной из секретных монографий посвященных истории КГБ, — «агентурный аппарат состоял из осведомителей, агентов и резидентов. Он был главным и наиболее острым оружием в борьбе с подрывной деятельностью империалистических разведок, буржуазных националистов и антисоветских элементов». Самые трудные задачи органы государственной безопасности решали с помощью агентов». Поясним сразу, речь не идет о многочисленных любителях писать «анонимки» и о тех, кто использовал свое «служебное» положение для решения личных вопросов (например, продвижение по карьерной лестнице). Малоэффективны оказывались и те, кого чекисты «завербовали» для выполнения плана по количеству «осведомителей». Большинство из этих людей старалось сообщать малоценную информацию и всячески избегать общения со своими кураторами.

Руководство органов госбезопасности осознавало, что количество агентов намного превосходило реальные потребности ведомства. В конце семидесятых годов было «официально» признано, что многие «негласные помощники» в силу деловых и личных качеств не могли эффективно выполнять задания органов госбезопасности.

Хотя встречались нарушения и среди самих контрразведчиков. В частности, одно из распространенных явлений — недостаточно глубокое изучение кандидата и многочисленные нарушения правил конспирации. Другой важный недостаток — «политическим воспитанием агентов и осведомителей оперативные сотрудники занимались мало. Агенты и осведомители, использовавшиеся в разработках, почти не оказывали положительного воздействия на разрабатываемых, а в ряде случаев оперативные работники определяли неправильную линию поведения, давали им задания провокационного характера». Это важно, так как началось активное избавление от практике репрессий 1937 года, когда человека проще было отправить в лагеря, чем заняться его перевоспитанием.

В результате указанных выше недостатков «чрезмерно разросшийся агентурный аппарат оказался засорен двурушниками, провокаторами, а также людьми стремящимися использовать сотрудничество с государственными органами госбезопасности в корыстных целях». Действительно, все это было.

Как уже говорилось выше, в 1945–1946 годах сотрудники МГБ были ориентированы на борьбу с вооруженными антисоветскими элементами. Поэтому было заведено огромное количество дел оперативного учета по этой линии. Поэтому и агентуру чекисты старались иметь в кругах радикально настроенных «диссидентов».

В январе 1946 года в органах МГБ прошла проверка состояния работы с осведомителями. В результате агентурный аппарат был сокращен, а качество его работы повысилось. Реформирование на этом не закончилось. В январе 1952 года был издан Приказ МГБ СССР № 0015. На основание этого документа агентурный аппарат органов государственной безопасности