Владимир Волков - Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия Страница 4

Упорное сопротивление войскам Лжедмитрия оказал лишь Новгород-Северский, в котором с отрядом в 1500 человек укрепился не успевший к Чернигову воевода Петр Федорович Басманов. Осада крепости началась 11 ноября 1604 года. Из Путивля спешно доставили артиллерию. Через три дня после недолгой бомбардировки была предпринята попытка атаковать город, но его защитники принудили противника отступить. Потеряв на приступе 50 человек, Лжедмитрий I не успокоился и стал готовить новый штурм – ночной. Он приказал сразу после начала атаки зажечь деревянные стены города. Но Басманов, узнав от своих прознатчиков о приготовлениях врага, успел подготовиться к отражению нового приступа. Штурм начался в ночь с 17 на 18 ноября 1604 года. Готовый к бою гарнизон осажденной крепости смог отразить и это нападение. Так и не сумев поджечь стены города, наемные отряды самозванца отступили, понеся ощутимые потери[21].

Несмотря на неудачные попытки овладеть Новгородом-Северским, территория, подконтрольная Лжедмитрию I, продолжала стремительно расширяться: в конце ноября его власть признали города Рыльск и Курск. В Рыльске был схвачен воевода Алексей Федорович Загряжский, в Курске – князь Григорий Борисович Долгоруков-Роща и стрелецкий голова Яков Змеев. Спасая свою жизнь, воеводы признали предводителя вражеского войска «царевичем Димитрием». Тогда же на сторону самозванца встала Комарицкая волость, в начале декабря под его руку перешли город Кромы и Околенская волость. Встревоженный успехами самозванца, Борис Годунов усилил гарнизон ближайшего к восставшим волостям города Орла и провел мобилизацию всех наличных в стране ратных сил.

На помощь державшемуся в Новгороде-Северском Басманову выступила большая армия под командованием князя Федора Ивановича Мстиславского, сосредоточившаяся в Брянске. Несмотря на численное превосходство правительственных войск – у Мстиславского было 25336 служилых людей (с боевыми холопами, по-видимому, около 40000), а у Лжедмитрия I – не более 15000, инициатива принадлежала самозваному «царевичу». 21 декабря 1604 года в сражении, произошедшем у озера Узруй, на реке Смячке, недалеко от Новгорода-Северского, он разбил царские полки.

В начале боя польские гусарские роты опрокинули правый фланг московской армии, а затем, обойдя центр русской позиции, атаковали ставку воеводы Мстиславского. В бою большой воевода был ранен в голову («сечен по голове во многих местех»[22]), но спасен подоспевшими стрельцами. Участник битвы Жак Маржерет, служившего тогда в русском войске, высоко оценил действия вражеского предводителя, вставшего во главе кавалерии, обрушившейся на русские полки. Мемуарист отметил, что «вступив в схватку, он (Лжедмитрий I – В. В.) повел три польских отряда в атаку на один из батальонов столь яростно, что сказанный батальон опрокинулся на правое крыло и также на основную армию в таком беспорядке и смятении, что вся армия, кроме левого крыла, смешалась и обратила врагам тыл». В сражении противник использовал много хитрых приемов и ухваток, еще незнакомых русским воинам. По свидетельству автора «Иного сказания», многие воины самозванца нарядились и коней своих обрядили в медвежьи и овечьи шкуры, чтобы пугать коней московских ратников, другие – прикрепили к лошадям «по обе страны косы», чтобы во время атаки резать дворян Мстиславского. «И кони московского войска от тех коней отшатнулись и не пошли на врага».

В результате действий противника управление русской армии было нарушено, и московские полки поспешно отступили к своему обозу, стоявшему у леса. От окончательного разгрома рать Мстиславского спасла несогласованность действий польских командиров, не поддержавших атаку главных сил. В результате контрудара одного из стрелецких приказов (полков) поляки вынуждены были прекратить преследование отступающей московской армии. Благодаря этому русские воеводы смогли избежать больших потерь. В войске Мстиславского, даже по преувеличенным польским данным, погибло не более 4 тысяч человек[23]. Однако удар по престижу раненного воеводы был велик – в сражении противник захватил шитое золотом и украшенное соболями знамя царской рати. Этот трофей Юрий Мнишек позже передал в бернардинский монастырь в Самборе[24].

Несмотря на одержанную победу, в стане Лжедмитрия I назрел кризис. Переданная самозванцу дьяком Сутуповым сумма закончилась, и раздача денег наемным ротам была приостановлена. 2 января 1605 года большая часть наемников ушла по направлению к границе. В тот же день самозванец сжег свой лагерь под Новгородом-Северским и отступил сначала к мощному Путивлю, а затем к Севску. Этот город ему также удалось занять без боя.

Тогда же, в январе 1605 года, получив подкрепление, русская армия снова перешла к активным действиям. Московской ратью, помимо оправлявшегося от ран Федора Мстиславского, командовал теперь и приведший пополнение князь Василий Иванович Шуйский. Доведя численность войск до 50 тысяч человек (по сильно завышенным польским сведениям московская армия насчитывала 130 тысяч человек[25]), русские воеводы выдвинулись к городу Севску, неподалеку от которого, в Чемлыжском острожке, находилось войско самозванца. 20 января полки Мстиславского и Шуйского заняли село Добрыничи (соврем. Добрунь), в 20 верстах от Севска, где расположились лагерем.

В ночь с 20 на 21 января 23-тысячное польско-казацкое войско Лжедмитрия I выступило из Севска, чтобы, воспользовавшись преимуществом внезапного нападения, атаковать русскую рать. Однако эта попытка была пресечена благодаря бдительности сторожевого охранения. На рассвете 21 января московские воеводы расположили свое войско перед Добрыничами, учитывая опасность фланговых ударов конницы, решивших исход сражения на озере Узруй. Стоявшая в центре позиции стрелецкая пехота с фронта и флангов была прикрыта возами с сеном, между которыми установили 14 орудий. Конные полки разместились на флангах, чуть впереди основной позиции.

Бой под Добрыничами. Книжная иллюстрация.

Атаку на русские полки возглавил сам Лжедмитрий. По свидетельству Г. Паерле, он «с обнаженным палашом в руках, на карем аргамаке, поскакал прямо в толпы врагов, в надежде увлечь за собою дружину»[26]. Вслед за своим предводителем помчались 400 поляков и 2000 «москвитян». Первому удару польской и казачьей конницы способствовал успех – ей удалось обратить в бегство наемные конные роты капитанов Вальтера Розена и Жака Маржерета, стоявшие на правом фланге русской позиции, и потеснить Полк правой руки воеводы Василия Шуйского.

Однако когда поляки, развернувшись, попытались с фронта и правого фланга обрушиться на русскую пехоту, в полной мере проявилась предусмотрительность московских воевод, прикрывших стрелецкий строй возами с сеном и артиллерией. Польские роты были встречены сокрушительным ружейнопушечным залповым огнем и обратились в бегство.

Во время бегства своего войска едва не погиб или попал в плен и сам Лжедмитрий. Аргамак, на котором он рвался в бой, был убит. Выручил самозванца Василий Рубец Мосальский, увезший его на своем коне. В спешке Лжедмитрий даже оставил собственное копье, в качестве трофея доставшееся победителям.

Комов И. Н. Разгром армии Лжедмитрия под Добрыничами.

На завершающем этапе сражения под Добрыничами лишившаяся конного прикрытия казацкая пехота Лжедмитрия I была окружена и уничтожена. Остатки войска самозванца и он сам бежали к границе, укрывшись в порубежном Путивле[27].

От окончательного разгрома «названного Димитрия» спас князь Григорий Борисович Долгоруков-Роща, оставленный им оборонять Рыльск. Две недели царские войска осаждали эту крепость, но безуспешно. От Рыльска Мстиславскому пришлось уходить в Севск, теряя людей и снаряжение под ударами оправившегося от поражения неприятеля. Известие об отступлении от Рыльска обескуражило Бориса Годунова, приславшего к воеводам окольничего Петра Никитича Шереметева и думного дьяка Афанасия Власьева расспрашивать, «для чего от Рылска отошли»[28]. Высказав свою обеспокоенность, царь приказал, несмотря на зимнее время, не распускать войска и идти из Севска к Кромам. Там начинала повторяться Рыльская история.

В этом городе засел один из отрядов самозванца, сумевший подготовиться к вероятной осаде. События под Кромами прямым образом повлияли на последующее неблагоприятное для Годунова развития событий. Командовал пробившимся в Кромы отрядом донской атаман Андрей Карела. Произошло это, по-видимому, еще до сражения под Добрыничами. Севшие в осаду воровские казаки спутали замыслы русского командования – первоначально Федор Мстиславский намеревался, дождавшись осадной артиллерии, которой так не хватало ему под Севском, идти к Путивлю. Оставить в своем тылу мобильный и чрезвычайно опасный казачий отряд Карелы Мстиславский не решился. В итоге именно под Кромами и решился исход кампании 1605 года. Под стены этой крепостицы пришлось отводить главное русское войско, вести правильную осаду. Однако овладеть ей так и не удалось. При кажущейся незначительности город представлял собой достаточно прочную цитадель. Построили ее в 1595 году, за десять лет до произошедших в начале Смутного времени событий, из дубовых бревен на высоком мысу, образованном излучиной реки Кромы, левого притока Оки. Воеводой в Кромах был признавший самозванца Григорий Акинфов.