Владимир Волков - Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия Страница 5

Заболоченные места вокруг Кром создавали дополнительные трудности для осаждающих. По этой причине в крепость на высоком откосе можно было попасть только по одной узкой дороге. Это затрудняло любые осадные действия. Но осаждать Кромы все-таки пришлось, так как занявший город казачий отряд атамана Андрея Карелы создавал угрозу тылам действовавшего в Северской земле царского войска. Все, что нам известно об этом человеке, восходит к парадоксальному сообщению голландского купца Исаака Массы: «Карела, шелудивый маленький человек, покрытый рубцами, родом из Курляндии, и за свою великую храбрость Карела еще в степи был избран этой партией казаков в атаманы, и он так вел себя в Кромах, что всякий, как мы еще увидим, страшился его имени»[29].

Взять Кромы было поручено воеводе Федору Ивановичу Шереметеву, войску которого передали стенобитный «наряд», в том числе из Карачева отправили именную пищаль «Лев Слоботцкой» и две верховые пушки (мортиры) «с пушешными запасы»[30]. Тем не менее начатая им осада оказалась безуспешной. Тогда приказ идти к Кромам получил командующий главными силами князь Федор Иванович Мстиславский. К нему были отправлены пушки и мортиры, выделенные для планировавшейся поначалу осады Путивля.

4 марта 1605 года Мстиславский соединился с Шереметевым в окрестностях Кром. Но и к Кареле прибыло подкрепление – пятьсот донских казаков и служилых людей, по предположению Р. Г. Скрынникова – половина оставшихся у него (Лжедмитрия – В. В.) на то время ратников[31]. Приход этого отряда оказался внезапным для Мстиславского и других воевод. Их сторожевое охранение приняло путивлян за своих. Карела же, предупрежденный о прибытии подкрепления, сделал вылазку. Неожиданный двойной удар – извне и из осажденной крепости – вполне удался и прибывшему из Путивля отряду удалось прорваться в Кромы, усилив осажденный гарнизон.

Начавшаяся битва за мятежный город продолжалась шесть недель. Попытка овладеть крепостью штурмом провалилась, хотя первоначально атакующим сопутствовал успех. Стрельцам удалось сделать «примет», набросав («приметав») хворост к стенам острога. Он был подожжен, и защитникам Кром пришлось, оставив острог, отступить в верхний город. Когда пожар поутих, на острожный вал поднялись стрельцы, но казаки Карелы принялись стрелять с городских стен. Метким огнем они выкашивали штурмующих, и командовавший приступом воевода Михаил Глебович Салтыков приказал своим людям отступить.

Больше Кромы не штурмовали, усилия были сосредоточены на артиллерийском обстреле города, быстро превратившегося в руины. Но казаки зарылись под землю, создав систему хорошо укрытых от орудийного огня убежищ – лазов и нор, соединенных между собой траншеями. Когда бомбардировка прекращалась, они покидали укрытия и обстреливали любого, кто приближался на дистанцию результативного выстрела. Приверженцы самозванца совершали и вылазки, но лишь до ранения Карелы.

Затянувшаяся осада Кром позволила Лжедмитрию оправиться от поражения и пополнить свои войска, поредевшие в боях на Северщине. В конце января – начале февраля на сторону самозванца перешли «польские» города Белгород и Царев-Борисов, в марте – Елец и Ливны. При посредничестве донских казаков самозванцу присягнул ногайский бий Иштеряк. Однако военные действия грозили затянуться, не гарантируя быстрой победы ни одной из сторон. Все изменила неожиданная кончина Бориса Федоровича Годунова, последовавшая 13 апреля 1605 года. Власть перешла к его сыну, шестнадцатилетнему Федору. Положение нового государя было очень шатким, и в мае того же года часть собранной под Кромами русской армии изменила законному царю. Многие служилые люди, убежденные заговорщиками – воеводой Петром Басмановым, его сводным братом Василием Голицыным, «большими» рязанскими дворянами Ляпуновыми, – перешли на сторону самозванца. Его сторону приняли дворянские сотни из Рязани, Тулы, Каширы, Алексина, северских городов, немецкая рота капитана Вальтера Розена. Остальные вместе с сохранившими верность Годуновым воеводами Михаилом Петровичем Катыревым-Ростовским, Андреем Андреевичем Хрипуном Телятевским, Василием Петровичем Морозовым, Михаилом Федоровичем Кашиным и Василием Борисовичем Сукиным поспешно отошли к Москве, встревоженные слухами о быстром приближении к Кромам 40-тысячной армии Лжедмитрия[32].

В Москве также произошел переворот, организованный двумя доброхотами ложного государя – Гаврилой Григорьевичем Пушкиным и Наумом Михайловичем Плещеевым. Они, прибыв в столицу, зачитали сначала в подмосковном Красном Селе, а затем на Красной площади пространную грамоту «царевича Димитрия». Объявив народу о чудесном спасении и своих правах на изменнически похищенный престол, самозванец требовал, чтобы москвичи били ему челом, обещая многие милости всем столичным жителям, от бояр до «черных людей»: «тишину, покой и благоденственное житье», а также значительное снижение податей[33]. Щедрые посулы самозванца всколыхнули московский посад. Толпы взбунтовавшегося народа ворвались в Кремль, стрелецкая охрана которого встать против стихии мятежа не отважилась и попросту разбежалась.

Федор Борисович Годунов был силой сведен с престола и заключен под стражу на старом боярском дворе Годуновых. На время власть в Москве взял в свои руки Богдан Яковлевич Бельский, принародно поклявшийся, что именно он спас царевича Дмитрия в Угличе. Собрав и обнадежив главных стрелецких командиров, Богдан Бельский восстановил караулы в Кремле и по городу.

О произошедших в Москве событиях Плещеев и Пушкин немедленно сообщили в Тулу, где находился тогда самозванец и его воинство.

Получив эту важную весть, Лжедмитрий и его сторонники не могли не испытывать удовлетворения, однако у них оставались определенные сомнения в преданности Богдана Бельского (двоюродного брата свергнутой царицы Марии Годуновой) новой власти. Он был поспешно заменен на присланных из Серпухова, куда самозванец и с войском передислоцировался из Тулы, надежных людей – князя Василия Васильевича Голицына, князя Василия Рубца Мосальского, ставшего «печатником» дьяка Богдана Сутупова, дворянина Михаила Андреевича Молчанова, делом доказавших преданность новому господину. Их сопровождал сильный отряд под командованием Петра Басманова. Верные Лжедмитрию I люди сразу же взяли под контроль ситуацию в столице. Тогда же решилась судьба свергнутого царя, определенная самим самозванцем. Выполняя его приказ, Голицын, Мосальский и Молчанов вместе с дьяком Андреем Шерефединовым 10 июня задушили Федора Борисовича и его мать, царицу Марию Григорьевну. Официально народу объявили, что Годуновы умерли, приняв некое «зелье»[34]. Благосклонно относящийся к Годуновым патриарх Иов был низложен. Старого и недужного телом, но не сломленного духом первого патриарха в простой иноческой одежде отправили в Старицкий Успенский монастырь с приказанием «взять его там в приставы» и содержать «во озлоблении скорбнем». Новым патриархом стал лукавый грек Игнатий, митрополит Рязанский и Муромский, первым из архиереев открыто вставший на сторону самозванца. Позже он сбежит из России, примет униатство, будет признан лжепатриархом и исключен из перечня предстоятелей Русской Православной церкви. По преданию, когда Игнатий прибыл в Старицу, чтобы получить благословение от предшественника, то получил резкий отказ. Тогда же Иов произнес и свое обличительное: «По ватаге атаман, а по овцам и пастырь».

20 июня 1605 года Лжедмитрий I торжественно вступил в Москву и занял царский трон. Правление самозванца было недолгим. При походе на Москву «царевич» сулил всем поддержавшим его небывалые милости. Став царем, он сдержал часть этих обещаний: даровал податные льготы южнорусским городам, одарил казаков, настоял на восстановлении в новой редакции Судебника права крестьянского выхода в Юрьев день (март 1606 года). Но далеко не все прежние обязательства были выполнены, многие из них, отвечая интересам одних слоев русского общества, серьезно ущемляли права других. Не спешил Лжедмитрий и выполнять польские пожелания, прежде всего те, которые могли разоблачить в нем приверженца католицизма. Тем не менее, московских жителей насторожило венчание на царство Лжедмитрия, изобиловавшее новыми, непривычными обрядами и знаками. Произошло оно 21 июля 1605 года, всего через месяц после его вступления в Москву. В ходе церемонии были использованы изготовленная придворным ювелиром австрийского императора Рудольфа I по заказу Бориса Годунова корона европейского типа и новый трон – точная копия того, который принадлежал царю Соломону. Впрочем, в ходе венчания использовались и русские царские регалии. Особенно насторожило свидетелей коронации выступление иезуита Николая Черниковского на латинском языке.

Пытаясь выиграть время, Лжедмитрий I начал действовать на военном поприще. Он объявил себя «непобедимым императором» и стал готовиться к большой войне против Крымского ханства и Турции, рассчитывая с помощью верных донских казаков овладеть Азовом. Одновременно с этим терские казаки должны были действовать в Закавказье[35]. Базой собиравшейся в поход армии был определен поставленный в 1591 году на реке Быстрая Сосна, притоке Дона, город Елец. По приказу Лжедмитрия I туда свозилась артиллерия, там складировались большие запасы провианта, фуража, военного снаряжения. Весной 1606 года подготовка похода вступила в решающую стадию.