Ксения Загоровская - Музыка моей жизни. Воспоминания маэстро Страница 6

А в РЭО уже был дуэт Норы Бумбиере и Виктора Лапченока. Эти двое могли петь все – от шуточных песенок до драматичных баллад. Я понимал, что этих певцов ждет большое будущее, если только мы не остановимся на достигнутом. Забегая вперед, скажу, что не ошибся – вскоре Нора и Виктор стали самыми яркими звездами латвийской эстрады.

В это время у меня возник конфликт с руководителем филармонии. Мы отправлялись на гастроли в Чехословакию, и нас просили включить в репертуар патриотические песни. А мы за границей спели то, что считали нужным. Когда вернулись домой, обстановка в филармонии накалилась. Наверно, можно было договориться, найти компромисс, но мне это уже было неинтересно. Я написал заявление и ушел из филармонии, по сути, в никуда. Я был уверен только в том, что хочу заниматься тем, что мне интересно.

Почти сразу я создал группу под названием «Модо» и пригласил в нее солистов РЭО Нору Бумбиере и Виктора Лапченока. Впрочем, создал группу – это громко сказано. Мы собирались в подвале и репетировали под аккомпанемент хромого рояля, электрогитар и набора ударных инструментов.

Когда меня спрашивают, от чего бы я отказался, если бы у меня бы была возможность начать жизнь сначала, я отвечаю: от нищеты, в которой мы начинали как музыканты. С какими трудностями мы доставали инструменты! Помню, через спекулянтов покупали у артистов югославской эстрады синтезатор…У нас же ни черта не было! Но зато было огромное желание работать, и, наверно, поэтому у нас все стало получаться.

Виктора Лапченока я до сих пор считаю певцом номер один на латышской эстраде. Он не учился ни музыке, ни пению, но они с Норой запоминали мелодию с двух-трех раз и даже в ноты не смотрели. С первой же песни Виктор стал узнаваемым певцом. А потом он спел их десятки, и многие вошли в золотой фонд латышской эстрады.

Наш ансамбль «Модо» много выступал – и в городе, и на селе. Давали по 30 концертов в месяц, практически каждый день. Ездили и по Латвии, и по всему Советскому Союзу. В слушателях недостатка не было, хватало бы сил.

Богатые колхозы, которых тогда в Латвии было много, предлагали взять наш ансамбль на свой баланс. С одной стороны, это нам было бы выгодно. Мы могли бы числиться при каком-нибудь колхозном клубе, получать хорошую зарплату и творить в свое удовольствие. Но мы очень высоко ценили свою самостоятельность и от заманчивых предложений отказывались. А скоро мы и сами стали хорошо зарабатывать – по сравнению со 150-рублевой зарплатой в филармонии.

Раймонд и Лана Паулс на свадьбе Норы Бумбиере и Виктора Лапченока (в центре).

…И рождается мелодия.

В 1975 году ансамбль стал лауреатом V Всесоюзного конкурса артистов эстрады, в 1976 году Нора Бумбиере заняло второе место на фестивале в польском городе Сопоте. За семь лет ансамбль «Модо» выпустил семь пластинок – по пластинке в год.

В это время началось наше сотрудничество с молодым тогда поэтом Янисом Петерсом. Знакомство со мной он начал с упрека: почему, мол, я пишу музыку на такие пустые слова? Я обиделся: «А ты, что, можешь написать лучше?» Он уверенно кивнул. Этот короткий разговор положил начало долгому сотрудничеству и дружбе.

Вместе мы написали, наверно, сотни песен. Мы продолжали работать вместе и тогда, когда Янис Петерс стал первым послом независимой Латвии в России и когда я был депутатом, министром культуры, советником президента страны.

В 2014 году концертами под названием «Встреча» мы отметили 75-летний юбилей Яниса Петерса. В Латвийском Национальном театре, университете, в самом большом зале столицы – арене «Рига» – звучали песни, написанные нами почти сорок лет назад. Залы были полны, и мы еще раз убедились в том, что хорошая мелодия не стареет.

Американцы называют хиты «вечнозелеными». Красиво… Эта такая музыка, которую можно играть всегда, мелодия льется сама собой.

Первым всесоюзным хитом стала моя песня «Листья желтые» на стихи Яниса Петерса. По-латышски она называется «Песня про последний лист». Вот как это произошло – и случайно, и не случайно.

Музыкальная редакция Всесоюзного радио в Москве в то время активно занималась поиском талантов по всему Союзу. Передача «С добрым утром!» дала путевку в жизнь многим популярным певцам – Иосифу Кобзону, Поладу Бюль-Бюль Оглы. Молодая певица Алла Пугачева тоже впервые явилась широкой публике на этой передаче.

В музыкальной редакции работали такие известные люди, как Владимир Войнович, Марк Розовский, Михаил Ардов. Там же оказалась и рижанка, тоже выпускница Латвийской консерватории, Гуна Голуба. Она вышла замуж и в 1960 году переехала с мужем в Москву, но, конечно, часто бывала в Риге.

Однажды мы случайно встретились на улице, и она попросила меня прислать записи своих песен. Особенно ей понравился наш «Последний лист», и она попросила разрешения перевести его на русский язык. Я не возражал, хотя и не рассчитывал на большой успех. На основе подстрочного перевода поэт Игорь Шаферан написал хорошие стихи. Так родилась песня «Листья желтые».

Нора Бумбиере и Виктор Лапченок записали ее в Риге и запись поездом передали в Москву, на радио. Когда в 1975 году она прозвучала в эфире на русском языке, это был взрыв. Она стала визитной карточкой – моей и Латвии:

Листья желтые над городом кружатся,С тихим шорохом нам под ноги ложатся,И от осени не спрятаться, не скрыться,Листья желтые, скажите, что вам снится.

Она зазвучала повсюду. Мой знакомый, квартира которого примыкала к ресторану, однажды пожаловался:

– Твои «Листья» вчера 49 раз на «бис» исполнили! Я готов был тебя убить.

Эту песню и сейчас поют – и по радио, и на концертах, и на улицах. Причем, поют и на русском, и на латышском языке. Слова на разных языках заставляют мелодию звучать по-другому.

Я прекрасно понимаю, как мне повезло, что поэты писали к моим песням слова на русском языке. Это помогло им выйти за пределы Латвии, найти миллионы слушателей.

Вскоре солисты «Модо» Нора Бумбиере и Виктор Лапченок поженились. Мы с женой Ланой были свидетелями на их свадьбе. Гуляли в известном рижском ресторане «Пут, вейини!» Все было шикарно, красиво. Но совместная жизнь у них не сложилась, и с тех пор я невзлюбил пышные свадебные торжества. Да и вообще стал с предубеждением относиться к семейным дуэтам на сцене. Тут и творческая ревность возникает, эмоции вспыхивают, ведь у каждого артиста – свои амбиции, каждый хочет быть первым.

В 1977 году Нора и Виктор ушли из «Модо». О «бунте» Норы и Виктора в свое время было много разговоров. Кое-кто даже обвинял меня в том, что у Норы карьера пошла под откос, да и жизнь не сложилась.

Не скрою, в то время нам приходилось непросто. Я стал искать замену прежним звездам, и скоро они появились. Целая плеяда – Мирдза Зивере, Айя Кукуле, Жорж Сиксна. Ансамбль «Модо» продолжал выступать, зрители нас поддерживали. Несмотря ни на что, то был прекрасный в творческом отношении период.

Но во мне уже снова начало нарастать недовольство – прежде всего самим собой. Ансамблю «Модо» было уже четыре года, и стал думать, не пора ли со всем этим заканчивать. Ведь эстрада, как мне казалось, искусство для молодых. Среди юношей и девушек на сцене я – в свои 30 с лишним лет – сам себе казался стариком. В искусстве, как и в спорте, нужно чувствовать, когда твое время прошло, думал я. К тому времени я был уже Народным артистом Латвийской ССР. Пора подводить черту…

Сейчас, с высоты лет, все это звучит смешно, но тогда я в это искренне верил и в 1978 году ушел из ансамбля «Модо». Для многих этот мой поступок стал неожиданностью. Меня снова стали упрекать в том, что я легко бросаю людей, начатое дело. Но что же делать, если я могу работать только когда мне интересно? А иначе не пишется, не играется…

Некоторое время я был уверен, что уже покончил с эстрадой. Я продолжал работать – выступал на радио, писал музыку. Но все-таки мне не хватало сцены. И я вернулся – на много лет.

С 1980 года я стал сотрудничать с ансамблем «Кредо» деревообрабатывающего комбината города Лиепаи. Я всегда считал, что трудолюбие для музыканта, да и для каждого человека, самое важное качество, а эти лиепайчане были невероятно трудолюбивыми. И я стал регулярно ездить в этот приморский город на репетиции на машине, сам за рулем: 200 километров в одну сторону и столько же обратно. Многие удивляются, за что я так полюбил этот город у моря? А вот полюбил…

В Лиепае много лет проходил знаменитый музыкальный фестиваль «Лиепайский янтарь», в котором я участвовал. На него съезжались участники со всего Союза, и фестиваль каждый раз становился событием.

Недавно я неожиданно я получил привет из прошлого, с того самого «Лиепайского янтаря». В 2013 году мы с женой пошли на знаменитое «Snow-show» Вячеслава Полунина в Риге. В этом спектакле артисты, как гигантские пауки, ползают по гигантской сети, опутывающей зрительный зал. И вдруг один из «пауков» наклоняется ко мне и шепотом говорит: «Здравствуйте! Вы меня узнаете?» А как его узнать – в маске-то! «Паук» представился, и оказалось, что это бывший музыкант ансамбля «Ариэль», который в 70-е годы приезжал в Лиепаю, на наш фестиваль. Где только ни встречаются люди!