Тень желания - Айли Карвен Страница 10

— В неправильности? — поворачивает голову, касается моих губ своим виском, её длинные ресницы затрепетали.

— Со временем они обрастают ненужными извращениями, подробностями и искажаются, — малышка, слушай мои слова и внимай, особенно то, что прячется между ними, — то, что было немного безрассудно, становится перверсией.

Лена дернулась, как от удара током, отошла в сторону.

— Мне пора, уже поздно.

Кивнул и пошёл следом, времени сегодня было нещадно мало. Предложил подвезти, она ожидаемо отказалась. Уже на улице, придержал её за руку, не желая отпускать, и ещё пару секунд полюбоваться.

— Странность в том, что люди возвращаются к первому впечатлению, отказывая себе в новых. Дайте мне шанс, и вы полюбите меня.

Глава 9

ЕЛЕНА

«Дайте мне шанс» — его слова странно откликались во мне, да и сам Дэвид был неоднозначным. Встреча закончилась, и пора было уже забыть, а я никак не могла. В галереи он приобнял меня, не касаясь, в этот раз, проявив учтивость, и такая сила чувствовалась в нём, что невольно хотелось пожаловаться, попросить помощи. Нельзя, глупости страхом навеваются.

Огляделась перед подъездом указанного в записке дома, Сашке не было, и я обняла себя руками, решив ещё немного подождать. Перебирала в голове всё до деталей, но ничего дельного в нашем разговоре не было. Будет ли Варищев доволен? А если Сашка его разозлит? Может он раньше пришёл и уже там сидит. Повернулась и уверенно дернула дверь. Поднялась на четверной этаж, тихо, что звук шагов треском в воздухе разносится. Постучала.

Сашки не было, и меня это сначала обрадовало, а потом тошно немного стало. Стою перед Варищевым в проходе, точно голая, ни прикрыться, ни укрыться, захочет и сделает что ему угодно, никто не заступится. Он нервно приглашает к столу, даёт бумагу и ручку, не отвлекает, пока всё до точки не запишу.

— Это всё?

После прочтения, он отбрасывает лист, упирает локти на стол, и подаётся вперёд, лицо его при этом как у крота, вместо глаз только щёлки. Губы его складываются, и недовольный свист разносится до ушей, точно марш. Киваю, сама как по струнке сижу, руки на коленях, колени прижаты, спина прямая, позвоночником чувствую спинку стула.

— Повтори, что тебе делать нужно. — Говорит спокойно, надменно, расправляя плечи, и откидывая голову чуть назад.

Явственно ощущала, что спокойствие деланное. Есть похожие черты у Варищева и Дэвида. Бесстрастие на их лицах не расценивалось как безмятежность, скорее как подвластная дозволенность, способность по-настоящему влиять на судьбы незнакомых людей.

Мне нужно было говорить, но я молчала. Машинально посмотрела за спину, по-прежнему продолжала ждать Сашку, как спасительную соломинку от возникшего напряжения.

— Спрашивать и запоминать, — отозвалась.

Сухость в горле отдалась жаром, грудь сдавило, и я начала дрожать. Холодно не было, просто с момента нашей встречи, все мышцы были напряжены. Безумие скользнула во взгляде Варищева, черные зрачки забегали, казалось, по всем предметам комнаты сразу. Продолжалось это хождение с пары минут, потом они как-то резко остановились на мне и Павел Игоревич начал постукивать пальцами правой руки по деревянной ровной поверхности стола.

— Нравится он тебе?

— Нет.

— Это правильно, белобрысый сыч с приветом, попалось же работёнка, — Варищев цокнул, завёл ладони за голову и качнулся. — Зря бумагу сегодня перевела, ни хрена не узнала. Чтобы в первый и последний раз, или придётся меня принимать. Чего расселась? Пошла!

Крикнул так, что ноги меня сами понесли, прямо до дома не останавливаясь. Бабушка с Катькой озадаченно посмотрели на меня и переглянулись, заметили перемену в последние дни, да только ничего я им не говорила, спихнув на работу.

Катька подаёт бабушке нетерпимый жест, широко раскрывает глаза и кивает в мою сторону, чтобы она, наконец, уже спросила. Сама же сестра молчит, сухие вещи с верёвки в стопку собирает, а уши острые торчком.

— Лен, поругались, что ли?

Прочистила горло, сжала пальцы в карманах пальто, скапливая в них все эмоции, а лицо, делая максимально непонимающим.

— С чего вы так решили?

— Да, так, — бабушка ребром ладони повела со стола горсть перебранной гречки, смахивая в эмалированный тазик. — Стоишь уже десять минут, не проходишь, не раздеваешься.

— А с чего на Сашку подумали? С ним всё хорошо? — слова вылетают слишком быстро.

Бабушка с Катькой опять переглядываются, сестра пожимает плечами.

— Так, в деревню уехал сегодня, Катюша его на этаже встретила, знаешь её, всё выпутала.

— Ничего и не выпытывала, не каждый день, с комнаты чемоданы тащат.

Раньше значит приходил к Варищеву, они с проблемой быстро решили разобраться. Нет Сашки, стало быть, и препятствия ко мне нет.

— И когда только успели поссориться, с самого утра слинял, ты ещё умывалась, — добавила сестра.

С утра? Как же так, он обещал со мной быть, защитить. Даже не объяснился, исчез, будто и не знал меня прежде.

Точно молотком по голове ударили, шум в ушах нарастал, а кислород сделался тяжелым, оседая в легких колючей болью. Перед глазами черные пятна заплясали, успела только на табуретку опуститься, как они все собой закрыли. Темнота не кромешная, задвигалась ели уловимой спиралью, погружая меня в свои глубины, так что дух из тела от быстроты падения вышел. Катька присела рядом, сжала одна мою ладонь своими теплыми пальцами, на другую опустилась щекой.

— Не чего реветь! Не нужны мне женихи такие, мягкотелые. — гаркнула бабушка, а голос в конце скаканул вверх, срываясь.

Как они меня потом не допытывали перед сном и утром, ничего рассказывать не стала. Попыталась отшутиться, получилось, однако скверно, не отошла я ещё от его поступка. Испугался, понять могла бы, но вот так исчезнуть после таких громких слов. Я ведь, и правда, как не гнала от себя наваждение, но надеялась на него.

На работе прятаться больше не стала, репетировала со всеми, даже Авдеев со своего ложа спустился, румяный, стало быть, отстали он него. Шутил, руками размахивал, да на меня довольным взглядом стрелял, мол «нечего было с самого начала выделываться». Варвара сразу по лицу моему всё поняла, в коридоре с ней столкнулись, уже расходиться стали, как она запястье моё сжала.

— Не унывай, — и подмигнула.

Хотела подбодрить, а только хуже сдала. Смотрела я на лица самодовольные, ремонт обсуждающие, и понимала, всё знают, только не говорят. Сегодня костюмы доставили, все с этикетками, где только Дэвид достать их умудрился. Поковырялась, да брать ничего не стала.

Думали, я плакать буду, а вот и нет. Весь день спуску себе не давала, больше никаких слез и век распухших, ничего не увидят.