Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1980 год Страница 11

«Дискриминация не проходит бесследно. Счет к оплате растет день за днем. Око за око, зуб за зуб. Своими запугиваниями законом и порядком они просто стараются вселить страх в наши сердца. Ты не волен ничего решать в собственной жизни. Местные власти могут дать субсидию, оказать небольшую помощь, но они совсем не заинтересованы в том, чтобы изменить нынешнее положение. В этом и выражается дискриминация во всей своей всеобъемлемости. Поэтому наше общество нельзя назвать многорасовым. Мы хотим видеть уважение со стороны белых, но пройдут тысячи лет, пока это будет».

Естественным, конкретным объектом, против которого восстают «цветные», является полиция. Все обвиняют ее в том, что она постоянно запугивает и притесняет черных жителей Сент-Пола. Бил Нике, белый председатель бристольского Комитета за расовое равноправие, говорит: «В этом районе существуют глубоко укоренившиеся тревога и недовольство тем, как ведет себя в Сент-Поле полиция. Это и было искрой, от которой вспыхнул пожар»

Если вести речь конкретно, то у каждого жителя гетто есть свои кровные обиды. Любой может рассказать, как его ни за что ни про что задерживали, обыскивали, унижали. Например, стоит молодому человеку появиться на улицах Сент-Пола в дорогой машине, как его обязательно остановят и зададут вопрос: «С каких это пор черномазые вроде тебя раскатывают в таких роскошных лимузинах?» Одна молодая «цветная» женщина с четырехлетним ребенком поведала мне следующий случай: «Мой брат пошел на работу и забыл дома завтрак. Полицейские увидели его бегущим по улице и поехали вслед за братом на машине сначала до дома, а потом на работу. А там устроили ему целый допрос: куда да почему он бежал?»

...На весь Сент-Пол есть только одно кафе «Блэк энд уайт». Для жителей оно одновременно и клуб, и последнее прибежище, и символ. В тот день, среду, в трех его небольших зальчиках собралось много молодых вестиндцев, которые пили пиво, играли в домино и обсуждали свои дела. Любой полицейский налет на кафе вызвал бы громкое недовольство. А тут во время обыска полицейский порвал одному из посетителей брюки. Тот потребовал, чтобы ему заплатили за это. На улице собралась толпа человек в пятьдесят, заявившая, что не выпустит полицейских, пока не будет выплачена компенсация. Блюстители порядка пригрозили, что арестуют любого, кто вздумает мешать им пройти. По словам очевидца, во время перепалки страсти стали накаляться, и внезапно началась драка. В ход пошли кулаки, а затем полетели камни и бутылки. Полицейские вызвали подкрепление — человек 20—30, которые колонной, с огромными щитами в руках, двинулись по Гросвенор-роуд. В ответ запылали стоявшие на улице полицейские машины.

Вслед за этим на месте беспорядков появились полицейские собаки, с помощью которых блюстители порядка пытались расчленить толпу перед кафе и оттеснить ее в переулки. Однако это только подлило масла в огонь. К шести часам вечера, когда прибыли дополнительные подкрепления, начальник полиции Уэй понял, что взять взбунтовавшихся жителей Сент-Пола под контроль не удастся, и приказал своим людям покинуть район беспорядков. Вскоре после этого толпа начала громить конторы и магазины на Гросвенор-роуд.

В 11 часов вечера туда прибыли объединенные полицейские силы численностью около 500 человек, но не встретили почти никакого сопротивления: ярость уже улеглась.

Следует подчеркнуть, что мятеж в Сент-Поле не был вспышкой расовой ненависти. Не пострадал никто из белых жителей этого района, в их домах даже не было выбито ни одного окна. Напротив, очевидцы в один голос утверждают, что «цветные» и белые молодые люди швыряли камни, стоя бок о бок друг с другом. Из четырнадцати задержанных, которые предстали на следующий день перед судом, у девяти была черная кожа, а у пятерых — белая.

«С «цветными» можно отлично ладить, они никому не делают неприятностей», — утверждает старик мусорщик, живущий по соседству. Только бристольцы» которые никогда не бывали в Сент-Поле, считают его «враждебной территорией», где опасно появляться белому человеку. Естественно, что это оскорбляет и злит руководителей «цветной» общины. Уличные грабежи и хулиганские нападения отнюдь не монополия Сент-Пола, говорят они. Во всяком случае, здесь старики и старушки могут безбоязненно ходить по улицам, не опасаясь за свою жизнь. Этот район превратился в трущобы в конце 50-х и начале 60-х годов еще до того, как тут стали селиться люди с черной кожей. Именно потому, что дома в Сент-Поле были мало пригодны для жилья, сюда стали пускать вест-индских иммигрантов. По данным руководителей их общины безработица в гетто, подобных Сент-Полу, в четыре раза выше, чем среди белых групп населения. С молодежью дело обстоит вообще катастрофически: две трети ее — безработные. Часто подростки и молодые люди покидают семьи и живут в пустых домах. У них нет ни настоящего, ни будущего.

Что ж, безработица и ненависть к полиции, возможно, и явились непосредственными причинами ожесточенной стычки у кафе «Блэк энд уайт», но в целом это была вспышка гнева и отчаяния членов наиболее обездоленной общины Бристоля.

Может ли это повториться? Министр внутренних дел Т. Рейзон, посетивший Сент-Пол на следующий день после мятежа, выразил надежду, что это был единичный случай. Однако Бил Нике считает, что «было бы опасной ошибкой рассматривать события на Гросвенор-роуд в таком плане». И он прав. То, что мелкий инцидент мог привести к столь серьезным последствиям, не предвещает ничего хорошего. К тому же следует помнить, что в ближайшие годы школы окончат тысячи «цветных» британцев, для которых в обстановке экономических трудностей нет никаких перспектив, кроме прозябания в городских гетто. Председатель Всеанглийской комиссии за расовое равноправие Дэвид Лейн заявил в этой связи: «Как нация мы не стали выяснять главные причины того, что произошло в Сент-Поле. Поэтому я хочу предупредить, что все это может повториться в другом месте».

Роберт Чешайр, английский журналист («Обсервер»)

Перевел с английского С. Милин

Наследник Сопианы

В каждом городе есть всем известная улица — не главная, но такая, на которой приятно гулять, беседовать со знакомыми, назначать встречи. В Будапеште это улица Ваци, в Пече — улица Лайоша Кошута. На улице Кошута нет автомобилей. Витрины магазинов и магазинчиков, вывески закусочных, гулкие голоса продавцов газет, лотки с блинчиками-лангошами. Улица залита солнцем: дома невысокие и обращены к улице крутыми скатами черепичных крыш. С середины улицы видно пол небосвода. В ясную погоду здесь светло с рассвета до заката.

Мой спутник Ласло Варга степенно, но с завидным умением прокладывает путь в густой толпе горожан. Подмигнув встречному приятелю, он протягивает ему ладонь-лопату и обменивается фразами, понятными лишь тем, кто давно знает друг друга. Мы идем к Ласло домой пешком, потому что в Пече это проще и ближе, чем добираться на автобусе. Компактно застроенный Печ, где живет 180 тысяч человек, слегка вытянулся вдоль южных склонов гор Мечек. Его извилистые и крутые улицы трудны для автобусов, и потому сеть транспортных линий не отличается густотой. К тому же здесь приятно ходить пешком, вдыхая ароматный, немного терпкий воздух — леса окружают город со всех сторон.

Холодов в этом краю почти не бывает, пасмурные дни выпадают редко. Столь благоприятные природные условия привлекли еще римлян, основавших тут поселение с мелодичным именем «Сопиана». Наследником Сопианы стал впоследствии Печ. О том, что здешний климат близок к средиземноморскому, напоминает многое — и открытые кухни во внутренних двориках, и резные кроны фиговых деревьев, декоративных пальм, и атласные лепестки писков. Печских диких пионов — больше их нигде в Венгрии не встретишь.

...Издавна Печ слыл городом в высшей степени гостеприимным и благожелательным, обителью музыкантов и поэтов, живописцев и графиков. Затем город обрел многие индустриальные профессии, в том числе и шахтерскую. Окрестности города — единственный в Венгрии каменноугольный бассейн. Мой друг Ласло Варга — горняк, инженер-маркшейдер.

...Следующее утро было заполнено гулкими взрывами. В карьере одного из семи предприятий, которыми ведает печское шахтоуправление, убирали твердые породы. Молочный туман рассеялся, и с высокого обрыва стали хорошо видны желтые пятна шурфов в пластах породы на противоположном краю карьера. Подброшенный невидимой силой, черный выступ дрожащей массой взметнулся ввысь. Грохот послышался позже, когда пыльное облако уже начало оседать.

— Вообще-то у нас больше работы не для подрывников, а для экскаваторщиков, — заметил Ласло. — Взрываем лишь в тех случаях, когда попадаются очень твердые слои. Печские открытые разработки дают ежегодно свыше трех миллионов тонн угля. А по оценкам геологов здесь залегает не менее трехсот миллионов тонн топлива. Так что лет на сто еще хватит работенки!