Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1980 год Страница 12

Посторонившись, мы пропустили тяжело нагруженный самосвал «раба». По укатанному большаку он помчался на фильтровку угля. Самая лучшая часть топлива пойдет отсюда в Дунауйварош, где встретится с криворожской рудой. Там, на металлургическом комбинате, будут выплавлены очередные тонны стали. А низкокалорийные угли направляются на печскую ГРЭС, три высоких трубы которой видны на горизонте.

На пологом склоне карьера показалась оранжевая цистерна водовоза. Поливая поверхность соленой водой, он закрепляет грунт. Это значит, что меньше станет оползней, что пыльные тучи не будут угрожать зеленым массивам и городским кварталам. Чуть поодаль самосвалы выгружают возвращенную с фильтровки пустую породу, а бульдозеры тотчас выравнивают площадку. Так начинается рекультивация земли, потревоженной до этого руками человека. Когда-нибудь здесь вновь зашумят леса. Зеленая поросль, во всяком случае, появится скоро. В Венгрии действует строгое правило: не восстановишь вовремя почвенный слой — не получишь очередного участка для разработки.

Окрестности Печа должны оставаться зелеными.

Перекресток времен

В один из знойных августовских дней 1975 года участники I фестиваля дружбы советской и венгерской молодежи работали на виноградниках госхоза «Балинт Терек» под Будапештом. Среди тех, с кем мне довелось там встретиться, была Дьёнди Бузаши, студентка из Печа. Это от нее я впервые услышал, что центр области Баранья — город особенный, что его, образно говоря, никогда не заслоняла тень столицы. Признаюсь, тогда слова Дьёнди показались преувеличением. А сейчас, после того как мне довелось побыть в Пече, думается, что она все-таки права.

С первых же минут приезжего в Пече не покидает ощущение того, что он увидел город, ни в малейшей мере не ущемленный своим провинциальным статусом. И дело даже не в том, что Печу были «дарованы привилегии вольного королевского города» еще в 1780 году, почти за столетие до объединения Пешта, Буды и Обуды в единый Будапешт. Гораздо важнее, что Печ всегда оставался самим собой. Он и не пытался состязаться с помпезностью дворцов столицы, с классической прямолинейностью ее проспектов. В отличие от многих других венгерских городов, здесь даже в миниатюре не воспроизводили будапештского опыта в градостроительстве. Не копировали его и в быту. С другой стороны, имея реальные шансы стать городом-кунсткамерой, Печ волею истории отклонил и это, казалось бы, выгодное амплуа. Надев без всякого стеснения рабочую спецовку, он застраховал себя от схожести с такими музейными уголками страны, как, например, Сентэндре, Вышеград, Эстергом. Так и получилось, что в панораме современной Венгрии Печ действительно занял неповторимое место.

...Площадь Св. Иштвана — исторический центр города. У фасада тысячелетнего кафедрального собора, словно перепоясанного галереей с аркообразными сводами, работают реставраторы, молодые ребята. Если бы не синий цвет халатов, парней вполне можно принять за хирургов. Раскрытые наборы инструментов — и те напоминают своим серебристым отблеском атрибуты операционной

Собравшись на перекур, реставраторы время от времени заглядывают в подробный план здания, расстеленный на ступенях. Чтобы кусок ватмана не унесло порывом ветра, он был прижат чьим-то портфелем.

Дойдя до чертежей фундамента и подземных лабиринтов, реставраторы вступают в спор. За какой стеной скрыта более древняя кладка, а за какой — нет? Спор этот — отзвук большой дискуссии вокруг биографии собора и имеет веские причины история собора действительно изобилует многими непроясненными страницами.

Когда-то именно это место было центром римской Сопианы. Рядом располагалось кладбище, где похоронены казненные основатели местной христианской общины, — свидетель тех времен, когда новое вероисповедание жестоко преследовали власти. Позднее, в IV веке, когда христианство восторжествовало, здесь был основан епископат. Построили и первую церковь — базилику. До позднего средневековья базилика не сохранилась, не пережив беспокойные времена великого переселения огненными вихрями проносились по задунайскому краю войны и набеги известных и неизвестных племен друг друга сменяли гунны, готы, авары. Пережить все эти потрясения довелось лишь подземным склепам да сооруженной тут же часовне, известной своими гармоничными пропорциями. Эти памятники в конце концов достались кочевникам-венграм, пришедшим сюда в IX веке. В 1009 году король Иштван, обративший Венгрию в христианство, вновь основал печский епископат, владения которого простирались на целый ряд областей.

Тогда же в IX веке, была сооружена первая часть кафедрального собора — безупречного образца романского стиля. Затем он неоднократно перестраивался, причем каждый раз обретал новые черты. Недаром печская школа резчиков по камню прочно заняла ведущее место в стране. Вторая часть здания была завершена уже после монгольского нашествия, а полностью собор был построен лишь в XVI столетии. Превращенный во времена турецкого владычества в мечеть, он вновь обрел свой прежний облик лишь в XVIII веке. Если добавить к этому последнюю перестройку, осуществленную в 1891 году, то становятся еще более понятными трудности, которые ждут здесь реставраторов. А ведь кафедральный собор, как и соседний дворец епископа, — это лишь один, хотя и самый известный, утолок города. Наверное, Печ не был бы таким, какой он есть, если бы его центр тяготел к одному архитектурному ядру. В конце концов, и в Венгрии, и в других странах немало городов, где все центральные улицы ведут к одному древнейшему ансамблю. А здесь их два. Неподалеку от площади Св. Иштвана как бы в противовес ей еще в средние века выделился участок гражданской застройки — светский центр Печа. Позднее эта площадь получила имя выдающегося венгерского просветителя Сечени. Кварталы, улочки между этими площадями стали как бы осью, на которую нанизан городской центр. Здесь что ни улица, то музей, что ни здание, то памятник.

Улица Доктора Шандора, дом номер два. В крошечном кафе в угловом зале собралась стайка девушек, работающих в соседней аптеке. Пластмассовые пакеты с какао выстроились вдоль барочного окна. В 1973 году реставраторы сняли леса, и заиграл красками фронтон дома с семью окнами — чистое барокко! — обновилась резьба по камню на столбах, поддерживающих ворота с затейливым узором.

Улица Януса Паннониуса, дом номер четыре. Вдоль увенчанного витиеватым гербом фасада несколько ребят с этюдниками — воспитанники городского художественного училища. На холсты ложатся очертания лепных украшений, свет, тень, полутень. Достойны кисти и соседние дома, также возведенные в XVIII веке — номер шесть, номер восемь, номер тринадцать Постройки в стиле барокко чередуются с более поздними сооружениями.

Снова площадь Сечени. Стайка голубей в лазурном небе, группы туристов, заботливо ухоженные газоны. Недалеко от прекрасно сохранившейся мечети Джами — зелено-золотой фонтан. Вода струится из четырех фигурок, переливающихся всеми цветами радуги. А вся конусообразная скульптура увенчана небольшим куполом. Словно унизанный самоцветами, он опирается на двенадцать колонн. Лишь вблизи видишь, что все это — раскрашенный фаянс.

Прохладная тень и журчание воды манят сюда в жару, приглашая расположиться поудобнее на каменных скамьях. Проходящий мимо человек со значком «Гид» на пиджаке сказал, что эта композиция создана на местном фарфоровом заводе «Жолнаи» и что коллекция лучших изделий этого предприятия собрана в специальном музее. Дом номер два по улице Капталан. Кстати, это самое старое здание в городе. Оно совсем недалеко отсюда — минут пять ходу.

Вечереет. Уличный фонарь бросает отсвет на арку входа. В фиолетовом сумраке узкой улицы просматриваются смутные очертания барельефа, нависшего над тротуаром. А на втором этаже попадаешь в ярко освещенный зал, где искрятся яркие вазы всех цветов и размеров. Впрочем, здесь трудно судить о цвете. Верхний слой краски, расплавленной на выпуклой поверхности, светится изнутри, обнаруживая под собой еще слои, и все это сливается в радужную гамму.

Жолнайский фарфор

Сидя у распахнутого окна, молодая художница Гезане Хорват медленно наносит мазки на поверхность кувшина. Сосредоточен взгляд, рассчитано каждое движение.

Непосвященному кажется, что орнамент рождается сию минуту, по прихоти мастерицы. На самом же деле творческий замысел, как бы он ни был свеж и оригинален, имеет под собой прочную основу традиции. С 1868 года, когда Вильмош Жолнаи основал здесь завод, печская школа художников-керамистов выработала свои принципы. И от них здесь не отступают.

Закончив работу над кувшином, Гезане Хорват отложила кисть, но еще какое-то время придирчиво рассматривала рисунок со всех сторон, огорченно вздыхая. Я гляжу через ее плечо, но не могу обнаружить ни малейшего изъяна.