Всё летит в бездну - Олли Бонс Страница 11

Тут он замедляется, принюхивается, водя своим цветком влево и вправо, а затем уверенно давит ладонями на стену.

— Сюда, — командует он. — Об этом проходе знаю только я, тут можно будет беседовать спокойно.

— Не можем ли мы остановиться и поговорить? — предлагает Гилберт. — Не то чтобы говорить по пути было неудобно, но когда подозреваешь, что тебя ведут приносить в жертву, внимание как-то уходит в сторону от рассказа.

— Вы-то идёте домой, — грустно машет лапкой король, — вам сейчас бояться нечего. Пока. Но по пути я кое-что покажу.

— Домой? А что там насчёт принесения в жертву? — любопытствую я.

— Скоро дойдём и до этого, — обещает король. — Так вот, я вырубил яйцо изо льда, в котором оно хранилось, и взял домой. И в тепле из него вдруг появилась Грызельда!

— Кто же она такая? — немного нервно спрашивает Гилберт.

— Очень красивая! — с долей восхищения отвечает король. — Тоже похожа на стекло, голубое с розовым, местами прозрачная, много лапок. Но вот беда…

Тут король останавливается и кладёт ладошку на стену. Сперва я думаю, он хочет открыть ещё один проход, но нет. Он на что-то указывает.

Приглядевшись, мы видим неширокую дыру, уходящую в глубину. Рука в неё, пожалуй, не пролезет.

— Грызельда питается почвой, — сообщает король. — Сперва я не видел в том большой беды — ведь здесь полно камней, которые я ей притаскивал.

Он отправляется дальше, и мы идём следом.

— Но со временем оказалось, что ей этого недостаточно. Вот тут, например, она сорвалась с моего плеча и убежала в стену. Проела проход, как настоящий маленький норятель, — в голосе короля слышится даже некоторая гордость. — Она возвращалась на свист.

— Я всё ещё не понимаю, что в этом такого страшного и как это может быть связано с нашим похищением, — ворчу я.

— А вот, — и король опять указывает на стену. Тут, даже особо не приглядываясь, я вижу большую дыру, в которую легко пройдёт нога. — Грызельда росла. Да.

— Так, — говорю я и вспоминаю дрожь земли под вагончиком, когда мы только приехали. — И какая же она сейчас?

— Как бы вам сказать, — несчастно говорит король, и тут я вижу впереди проход, пересекающий наш тоннель. Он настолько огромен, что если бы Гилберт вздумал там прогуляться, усадив меня на плечи, то я не коснулся бы макушкой потолка.

— Это Грызельда сделала до прошлой линьки, — сообщает король.

— Да она же ужасно опасна! — говорю я, осознав масштабы бедствия. — Почему вы не остановите её?

— Но она была так мне дорога! — восклицает король и сдвигает очки на лоб. Крупные слёзы текут из его крохотных морщинистых глаз. — Мы уже столько лет вместе, и она всё так же приходит на свист, хотите, покажу? Ой, нет, лучше не надо, а то и тут всё обрушится. Она пока резвится где-то внизу.

Я с опаской гляжу под ноги. Вижу, что и Гилберт делает то же самое.

— Так вот, время шло, и я не заметил, когда именно Грызельда стала уже не такой… милой, как прежде. Пожалуй, только когда обрушилась одна из наших галерей, я понял: что-то пошло не так. Ведь мы, норятели, славимся умением всё рассчитывать, и это был первый известный нашему племени случай, когда проделанные нами ходы обвалились. Народ охватила немалая паника, все сразу же стали рваться туда, чтобы понять, в чём дело. Но я-то уже знал. Это как раз при мне и произошло. И вот я понял, что если им станет известно, то мою милую, хрустально-прозрачную, кварцево-розовую, топазово-голубую Грызельду растерзают, уничтожат…

— Раскишкакают, — подсказываю я. — Это слово мне попалось в одном из странствий, и кажется, оно очень подходящее.

Король ёжится.

— Да, — протягивает он, с опаской поглядывая на меня. — Где-то в глубине души я и сам понимал, что добром дело не кончится, но я не был готов расстаться с Грызельдой. Я решил выкроить время, чтобы свыкнуться с мыслью, а может, найти какой-то выход. И я сообщил, что отправлюсь к завалу один.

— И вас отпустили? — Гилберт поднимает бровь. — Не очень-то здешний народ печётся о безопасности своего правителя.

— Ага, вот и сейчас позволили королю уйти с двумя недружелюбными незнакомцами, — соглашаюсь я. — Похоже, ваша жизнь здесь никого особо не заботит.

— Что? — возмущённо фыркает Скарри и вскидывает голову так резко, что шапочка взлетает над его головой. — А Могучим, думаете, меня из вежливости прозвали? Никто не ходил под землёй так далеко, как я! Я проделывал пути на Ту Сторону Мира! Я видел диких Пятнистых Людей и даже попал к ним в плен, и выжил, и сбежал! Я… впрочем, сейчас разговор не о том. Так вот, я побывал у завала. А когда вернулся, рассказал, что здесь завелась богиня, которая требует жертв, а если не будет их получать, то начнёт пожирать землю под нами.

— Не очень-то история, — хмыкаю я.

— У меня не было времени сочинить что получше! — верещит король и взмахивает лапами. — Да я и выдумывать-то не мастер! Я только хотел, чтобы о Грызельде не узнали так быстро и дали мне сообразить, что делать. Но уже на другой день мои подданные пришли обсудить, кого мы станем приносить в жертву.

Он качает головой и смахивает слезу.

— Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы делать жертвами своих. Они бы поняли, что никакой богини нет, вернулись бы и всем рассказали. Или мне пришлось бы их убивать, чтобы они не вернулись. Мне не нравилось ни то, ни другое. К счастью, не так далеко от нас находятся золотые рудники Глубинного Жара — как видите, мы неплохо осведомлены о жизни тех, кто живёт выше нас — и я знал, что там есть люди в цепях. Такие попадали на рудники за свои провинности, и если бы им дали шанс уйти, у них была бы веская причина удрать как можно дальше. А значит, никто из наших бы никогда не узнал, что на самом деле эти люди не были принесены в жертву. Вот таких я и повелел приводить.

— А что же выход? — спрашивает Гилберт. — Как я понимаю, он так и не был найден?

— Эх, — только и отвечает король. — А теперь и вовсе поздно что-то делать, теперь Грызельда сама кого хочешь… раскишкакает, если ей придётся сражаться за жизнь. Долгое время я наивно считал её своей, но теперь мне очевидно, что она скорее сама по себе, хоть и